Вода привела меня в чувство, хотя хотелось зарычать и наговорить гадостей. Но!

Я никого не обвиняю, я спокоен, как цветок лотоса у храма Истины — нежный, ранимый, легкий и слабый, ведь к этому сегодня призывал Мечислав, дикий дракон ему в печенку. Сжав зубы, я молчал, словно скала под палящим солнцем в попытке изобразить немого. Для исцеления душевных травм требуется время, но мне его не дали, момент истины наступил неожиданно.

— Мы с Авивией жили в Чернорае, моем родном городе, и ждали первенца. Неожиданно к нам без предупреждения нагрянул Никандр. У нас с ним произошел тяжелый разговор. Никандр взял с меня клятву беречь жену и ребенка и признался в том, кто он на самом деле. В тот вечер он подарил мне вот этот перстень. Вышнев — старший был чем-то напуган, возможно, предвидя будущее, переживал за судьбу дочери и внука. Скорее всего, нашу беседу подслушал кто-то из слуг и сообщил властям. А потом активно распространились слухи, что я разоблачил своего тестя, — Мечислав угрюмо подался вперед, налил воды и залпом выпил. Было заметно, что прошедшие годы не смягчили давних переживаний, слова давались ему с трудом.

— Первая, кто назвала меня предателем, была моя жена. В тот вечер Авивия заперлась в комнате, она не захотела со мной говорить и ночью сбежала из дома. Тот ужас, что я испытал тогда, трудно передать словами. У Авивии приближался срок родов, а я не смог кинуться вдогонку, потому что утром меня посадили под домашний арест, объявив, что я не могу покинуть Чернорай во время следствия. Сюда через месяц пришло сообщение, что Никандр Вышнев на Высотомере признался в дверничестве, и его послали на Великую Вершину. С меня сняли обвинение в пособничестве, я бросился в Межгорье, где узнал, что Авивия с матерью уехали в неизвестном направлении, а мой ребенок не выжил.

Чтобы закончить рассказ, Мечиславу явно требовалось глотнуть чего-нибудь покрепче, чем водица, но он только звякнул пустым стаканом о столешницу.

— Родной город стал моей могилой. Я не мог находиться там, не мог дышать, не мог тренироваться, не хотел никого видеть, стал подозревать в предательстве всех и каждого. В один ужасный вечер я как то чумы бежал из Чернорая. Тогда мне казалось, что моя жизнь рухнула, и я больше не поднимусь в небо.

— Хочешь выпить? — я налил оставшейся воды из графина, Мечислав вдруг слабо улыбнулся, взгляд его смягчился.

— Я ждал от тебя других слов, — сказал он.

— Учусь быть нежным, — без тени улыбки ответил… отцу. Даже про себя я с трудом произнес это слово, преодолел грань и… осознал неведомое, утолил душевный голод, который, оказывается, у меня был. Отец! Он сидит рядом, и я, в общем-то, неплохо отношусь к этому человеку. Не знаю, смогу ли привыкнуть, что он не чужой дядька, но чувствую, у меня должно получиться. И если он не виноват…

— Клянусь, что сказал правду, — Мечислав, словно прочитал мои мысли, — после доноса, я потерял все. Абсолютно все.

— Значит, это кому-то было выгодно?

— У чемпиона завистников много, но меня никто не шантажировал, денег не требовал, в участок просто подбросили записку, что Никандр — дверник. Я постоянно задавал вопрос, кто это сделал, и однажды ночью, проснулся, ясно осознавая, это Ильза. После случившегося она первая примчалась ко мне со словами сочувствия. Она говорила одно, а глаза блестели от радости, ее слова были насквозь лживы, как и она сама. В тот вечер она не смогла скрыть своих чувств, на самом деле, ей хотелось совсем других игр.

«Ильза любила Мечислава, — отстраненно подумал я, — поэтому ненавидела меня и послала на Великую Вершину. Она знала, чей я сын»

— Раструб разрушила мою семью, полагая, что я кинусь к ней за утешением, но я физически не мог переносить это чудовище: моя душа вопила от ужаса, когда Ильза касалась меня.

— Ты не пытался вести расследование?

— Через пару дней после разоблачения одна из служанок сбежала, даже не попросив расчета. После того, как я снова смог мыслить связно, решил найти ее и нанял для розыска частного сыщика, но поиски окончились неудачей. Не так просто переиграть Ильзу. Это змея в человеческом обличьи.

— Если Искра в Калитке, скорее всего, там же Горыныч.

— Их надо вытащить оттуда.

***

Верг Хоржак стоял около закрытой пустой клетки, в которой несколько часов назад оставил избитую огненными плетьми алую драконицу.

— А вот это уже интересно, — произнес он и оглянулся на выстроившихся за его спиной охранников Калитки.

Драконы исчезли ночью, сбежали из тюрьмы через открытую крышу. Все до одного.

Побег обнаружили лишь утром. С того самого момента, как Верга подняли с постели, он находился в дурном предчувствии. Оно оправдалось спустя час, когда он прибыл в Калитку. Никогда Верг не верил в сверхъестественные явления, но столкнувшись с ними лицом к лицу, уже не мог отрицать. Недавно Верг очень сильно пожалел, что последнего дверника извели почти двадцать лет назад, не поняв ни его природы, ни его возможностей. Дознаватели не смогли повлиять на него ни силой, ни посулами, доверившись сведениям, который дверник — Никандр Вышнев выдал на Высотомере.

А теперь в Верховии появилась новая головная боль.

Верг Хоржак всеми фибрами души чувствовал присутствие дверника. Только такой человек мог освободить дикарей ночью. Других объяснений не было. Смелый и безрассудный противник, который сильно подставился. И его поимка станет для Верга главной целью. Последние события, встряхнувшие Верховию, взаимосвязаны. Появление девушки с нулевым порогом, возвращение юнцов с Великой Вершины, разрушение Высотомера, смерть юной гонщицы, нападение ее отца на зал старейшин, и как итог, побег драконов из Калитки. Верг распутает эту головоломку, найдет виновных и, главное, извлечет выгоду для себя. Он не будет делиться ни с кем, ни с одним смертным, если это будет ему невыгодно.

Прервав его размышления, в коридор ворвалась Ильза, рванула вдоль решеток камер и зашипела, брызгаясь слюной.

— Надо было убить их! Убить! Я же говорила! Почему их не убили?

В глазах безопасника мелькнула неприкрытая злоба. Бесноватая Ильза раздражала. Она могла повредить делу. Хмуро глянув поверх головы, он посмотрел на вытянувшихся в струнку охранников. Как плохо без Высотомера! Раньше можно без лишних слов проверить всех, а сейчас…

— Все вон, — гаркнул Верг.

Помещение опустело за несколько секунд. В тишине, нарушаемой только прерывистым дыханием Ильзы, думалось легче.

— Это дверник, и он каким-то образом связан с драконами, — сказал Верг, глядя на Ильзу, чтобы заставить ее думать, — кто это может быть?

— Девчонка, — выплюнула Раструб, — и этот безродный Вышнев, внук дверника Никандра Вышнева.

— Есть еще варианты? Мне нужны имена всех возможных кандидатов.

В гулком коридоре отчетливо послышался лающий злобный смех Раструб, она поняла, на кого намекает безопасник.

— Все, кто связан с этими двумя. Ну, и папаша этого щенка — Мечислав Княжич. Тебя, понимаю, интересует именно он. До сих пор скрипишь зубами по ночам?

Тяжелый взгляд Верга ничуть не испугал Ильзу, она скривила губы в презрительной ухмылке. Сколько лет прошло с тех пор, как между соперниками разгорелась борьба, и до сих пор Верг Хоржак не смог отыграться.

— Ильза, — вкрадчиво начал безопасник, — из-за твоей необузданной натуры мы потеряли Высотомер. Без него расследования проходят в адских условиях. А ты при этом неудачно шутишь. Если ничем не можешь помочь делу, — уже не сдерживаясь, рявкнул во все горло, — выметайся отсюда.

В то же мгновение почти без замаха Ильза влепила безопаснику увесистую пощечину, он схватил ее руку и заломил за спину. Раструб выгнулась от боли и со всей силы ударила Верга каблуком в голень, и следом затылком в подбородок. Хоржак отпустил Ильзу, она вмиг развернулась, выхватила из-под куртки кинжал и наставила на безопасника. В молчании противники, тяжело дыша, смотрели друг на друга.

— Сволочь, — прошипела Ильза.

— Истеричка, — ответил Хоржак, но его взгляд странным образом поплыл. Обманным движением он выбил кинжал у Ильзы, спеленал жестким капканом рук и впился в губы грубым поцелуем. Когда воздух в лёгких закончился, Раструб оттолкнула Верга.