— Давайте входите уже, — доносится изнутри его голос. — И про дрова не забудьте.

В хижине, лишённой окон, оказывается совсем темно. Лишь у очага то вспыхивает, то гаснет искорка — это незнакомец пытается развести огонь.

— М-мек! — тихо доносится из дальнего угла.

— Ого, здесь козочки? — радостно спрашивает Тилли.

Вскоре огонь разгорается, освещая скудное убранство этого жилища. Лесоруб, склонившись над очагом, подкладывает ветки и небольшие поленья. Сдвинутый теперь шарф, как оказалось, скрывал окладистую рыжую бороду.

С другой стороны очага высится груда шкур и топчутся две козы, серая и белая, с очень длинным и густым мехом и такими же необычно длинными рогами. Тилли уже оказалась рядом с ними и почёсывает их лбы по очереди, а козы ощупывают мягкими губами её шубу, ища, что бы пожевать.

— Что они тут едят? — спрашивает Тилли.

— Ходят к лесу, — отвечает наш хозяин. — Вроде мох какой-то под снегом копают. Мы охотились на них прежде, когда Эбнер был покрепче, козу вот убили, а козлёнка чего-то жалко стало. Так и выросла у нас вот эта, серая, молоко даёт. Белая — это её дитё.

— Хорошенькие какие, — заявляет Тилли, обнимая белую козу.

Гилберт притаскивает наш котёл, набитый снегом, и устанавливает над очагом. Похоже, собирается что-то варить.

— Эй, Эб, ты там ещё живой? — повышает голос рыжебородый. Не дождавшись ответа, он обходит очаг и пинает ногой груду шкур. Шкуры слегка шевелятся.

— Живой я, живой, чего мне сделается, — доносится оттуда кряхтение.

Затем из-под густого меха выглядывает всклокоченная седая голова. Хитрые глазки старика обегают нас по очереди и вдруг возвращаются ко мне.

— О, Невен, гляди! — хрипло хихикает старик. — Это ж ентот, как его... убивец!

Я замираю в растерянности. Почему все шишки обычно валятся на меня? Не помню, чтобы я кого-нибудь убивал. У старика, очевидно, жар и бред.

— Что за убивец? — хмурит несуществующие брови рыжебородый, приглядываясь ко мне.

— Ну как, ты чего, не помнишь? — старик улыбается от уха до уха, обнажая щербатый рот. — Эх ты, а молодой ещё, чего ж с тобой в старости-то будет. Ну, спасибо скажи, что у старого Эба голова варит что надо, и память хоро-ошая!

— А вот глаза, может быть, подводят, — угрюмо говорю я. — Не убивал я никого.

— Да как же-е, — радуется старик. — Всё я помню! Был ты, значит, учеником ювелира в Четвёртом королевстве...

— Это уж точно нет, — отрезает Тилли. — Всех, кто связан с ювелирным делом, я лично знаю. Произошла какая-то ошибка.

— Цыть! — машет на неё старик костлявой рукой. — Дай рассказать, кхе-кхе! Потом болтать будешь.

— Да враньё это всё, — говорю я.

— Пусть Эб скажет, а там и решим, — говорит рыжебородый, мрачно на меня глядя.

— Хе-хе, так вот, был у тебя плохой хозяин, да жена его та ещё злыдня, а дочь у них и вовсе стервой уродилась, — продолжает старик. — Изводили они тебя, сам жаловался, жизни не давали. А потом встретил ты прекрасную девицу, как бишь её звали, имя ещё такое скверное... Анди... Ар...

Душу мою наполняет нехорошее предчувствие.

— Давайте потом поговорим! — спешу сказать я. — Дед болен, ему нужно отдохнуть!

— Андраника! — выкрикивает старик. — Вот пакостное-то имечко!

— Андраника? — ахает Тилли и с любопытством глядит на меня. — Так-так, я непременно хочу послушать, что было дальше.

— Точно, Андраника, — мерзко хихикает старик. — Глаза у ней, значит, синие, с золотыми искрами, как ночное звёздное небо. Я-то помню, как ты пел! А коса седая. Ведь у ней, бедняжки, все родные погибли, и прикончил-то их ты, паренёк, я тогда сразу по лицу твоему всё понял! А потом девице хотел перстенёк подарить, упёр у хозяина, тот заметил кражу, тогда ты и хозяйскую семью порешил.

— А где, говорите, вы слышали эту историю? — с любопытством спрашивает Гилберт, помешивая варево в котелке, пока я стою ни жив ни мёртв. Надо же так вляпаться!

— А вот когда мы ещё жили в долине, ентого парня дракон притащил, — поясняет старик. — Кхе-кхе-кхе!

— Так это ж тот, с которым Нела сбежала! — наконец догадывается рыжебородый. — У-у-у!

Он с рёвом бросается на меня, но Гилберт успевает его перехватить. Тилли ахает.

— Невен, чего творишь-то, балда? — вопит старик. — Здоровый такой, а умишко крохотный!

— Это он у меня Нелу отнял! — ревёт рыжий.

— Кто её у тебя отнял, остолоп? Такой, как она, нешто кто указ? Память напряги, помнишь, говорила ведь она, что в мужья себе совсем другого нашла, а не сопляка навроде него.

— А и то верно, — бормочет Невен.

Он прекращает рваться из рук Гилберта и озадаченно потирает лоб. Затем в его глазках вновь мелькает вспышка ярости.

— А не из-за тебя ли вся каша-то заварилась? — рычит он. — Всё одно к одному тогда пошло, Нела пропала, река разлилась, нас вона куда занесло, мыкаемся тут, как живы только остались!

— Что происходит? — негромко спрашивает Андраник. — Я совсем ничего не понимаю, а вы?

— Давайте-ка начнём сначала, — холодным тоном произносит Гилберт. — Питьё сейчас будет готово, оно никому не повредит. И все мы представимся друг другу и устраним пробелы в этой истории.

— А может, некоторые пробелы лучше и не устранять, — бормочу я, но меня, к сожалению, никто не слушает.

— Вас зовут Невен и Эбнер, я правильно услышал? — спрашивает Гилберт, когда мы рассаживаемся у очага с дымящимися кружками в руках. — Я Гилберт, мои спутники — Сильвер, Тилли и Андраник.

— Кхе! — давится старик. — Этим имечком ещё и парней называют в ваших краях?

— Мне дали имя в честь папочкиного дальнего предка, — смущённо, но гордо отвечает Андраник. — Он был великим воином и очень умным человеком.

— Как жаль, что ты на него не похож, — шепчу я.

Меня слышит только Тилли, но этого оказывается достаточно, чтобы я пожалел о своих словах. Надеюсь, у меня теперь не сломано ребро.

— Нелы, как я понимаю, с вами нет? — спрашивает Гилберт.

Невен угрюмо молчит.

— А мы не решили ещё, доверять ли вам, — кряхтит старик. — Вот ты сперва расскажи всё, что знаешь, а мы подумаем, помогать вам али нет, верно, Невен?

Рыжебородый в знак согласия трясёт косматой головой.

— А что вам рассказывала сама Нела? — пытается узнать Гилберт, но и тут не получает ответа. Вздохнув, он трёт лоб, а затем говорит:

— Сильвер никого не убивал. Не знаю, что он вам наплёл...

— Мне нужно было потянуть время, пока Нела тебя спасала из болота, — выпаливаю я, ощущая, как жар заливает щёки. Счастье ещё, что в этой полутёмной хижине никто не обратит внимания на цвет моего лица.

— Кого это она спасала? — напрягается Невен. — Мы одного вытащили, оставался только дракон!

Гилберт опять вздыхает, молчит, затем роняет неохотно:

— Это я и был. На мне тогда лежало проклятие. Проклятие мы сняли, драконы улетели, река разлилась. Нас река унесла домой, а вам, значит, повезло меньше, да?