— Мысль, — согласился я. — Только тогда выходить уже надо, чтоб подготовиться успеть.

— Так пошли, чего сидеть!

— Тут кого-то оставить надо. Блин… И десяток опять не получается.

— Чего это? — удивился Аврос. — Я вроде ногу потерял, а не голову, считать пока умею. Одиннадцать охотников!

— То да. Но если мы одного здесь оставим…

— И что? В десяток объединяй бойцов — да пошли. Там разницы нет, какое меж нами расстояние, можем хоть в потусторонний мир уйти. Десяток есть десяток. И никаких соколов не надо, если что не так — все сей момент всё узнают.

— Погоди… «Объединяй»?

— Хочешь сказать, объединять не умеешь, что ли⁈

— Хочешь сказать, ты под моим началом пойдёшь? Глава Ордена⁈

Аврос развёл руками.

— Дак, отчего б не пойти? Ты фартовый. Добрый охотник. И дело это твоё, на тебя чёрт рога навострил. Стало быть, тебе и руководить. А я вообще в отставке, мне всё это — так, повеселиться сходить, кости размять. Так что стрелять и Знаками лупить я буду. Мечом помашу. А вот думать — извиняй, это не ко мне. Сам думай, Витязь.

Предъява… Нет, ну так-то мне пофиг, конечно, кем командовать — хоть президентом Аргентины, лишь бы оружие в руках держать умел. Но неожиданно. Я был уверен, что Аврос захочет сам вести десяток. В принципе, под этаким лютым отморозком мне и самому было бы не обломно поработать. Но нет так нет, мне же лучше.

— Кто остаться готов? — спросил я и окинул взглядом свой будущий десяток.

Все молчали.

— Народ… Это — не позор и не трусость. Здесь простые люди остаются, которые могут быть в опасности. У того, кто останется, будет настой чертополоха, будут пуговицы для стрельбы. И обязательно будет доля — костей и родий. По справедливости.

Некоторые задумались. Но всё ещё никто не хотел оставаться в тылу.

— Если чёрт нас перехитрит и нападёт не из оврага, а на дом — тому, кто останется, придётся тяжелее всех. Надо будет держать оборону до тех пор, пока мы не вернёмся.

Наверное, я всё-таки был нехреновым командиром. Знал, на что давить. Передо мной стояли не какие-то детишки, а, в основном, опалённые адским огнём бойцы. И каждый из них искал не тихого местечка отсидеться, а жаркой битвы, о которой потом можно будет рассказывать в кабаках. На то я и давил. Додавил успешно: у Якова загорелись глаза, и он сказал:

— Я останусь!

— Молодец, — похвалил я.

Немедленно отлили Якову в кружку приготовленного тёткой Натальей настоя, отсыпали в кисет немного чертополоха и дали пригоршню пуговиц подходящего калибра. После чего быстро снарядились в дорогу все остальные.

— Знак-то там оставили? Возле оврага? — спросил Аврос.

Я кивнул.

— Оставили. Не возле самого оврага — там слишком опасно. Поодаль. Минут десять пошагать придётся.

— Правильно. Вот куда ни ткни — всё у тебя правильно, Владимир. Аж бесит. Так бы топором по голове и дал!

— Давай потом, сперва дело сделаем. Ну что, все готовы?

— Готовы, — ответил нестройный хор.

Где-то вдалеке пророкотал гром.

Сука… Вот дождь сейчас был бы совершенно не в тему. У нас основная ставка — на огнестрел. А если порох намокнет — всё, болт. Остались ни с чем. Но погоде хрен прикажешь.

— Тогда погнали, — кивнул я. — Переход на мой Знак. Кому ранг не позволяет — ищите напарников. Ориентир — овраг. Захар, давай со мной.

— Ты объединяй, — вмешался Аврос. — А там мы уже всё, что надо, сами поймём.

И то верно.

Я вычертил кончиком меча на полу Знак. Царапать пол не пришлось. Можно было и вовсе не использовать меч, а обойтись, как обычно, воображением. Но мне хотелось больше торжественности.

Знак вспыхнул красным. Всех присутствующих окружило «полиэтиленом», который быстро покраснел. Всё, что находилось внутри него, вспыхнуло тем же красным, а потом пропало. Вместе со Знаком.

И я вновь ощутил то самое. Невероятную мощь, мне подвластную. Казалось, что мне тот чёрт! Развалю пополам с одного удара, было бы о чём говорить вообще!

Но это нужно сразу обуздать. Необходимо жёстко держать себя в руках. Расплескать силу за пару минут — это вовсе не так трудно, как может показаться. А обосраться в последующие минуты — ещё проще.

Я посмотрел на Захара, ни слова не сказав, и тот приблизился.

Мы с Захаром первые вошли в будку. Полыхнуло зелёным, и в следующий миг мы оказались в кустах.

«Давай, выходи, — толкнул я Захара мыслью. — Остальные сейчас перенесутся».

Мы с треском выломились из кустов на тропу. Я огляделся.

Н-да, здесь гроза уже вот-вот разразится. Небо обложило так, что хоть глаз коли. Где там то лунное затмение, кто б его вообще разглядел. Сильный тёплый ветер дул не переставая — причём, по ощущениям, со стороны оврага и дул.

Сверкнуло так, что на мгновение сделалось светло, будто днём. Тут же громыхнуло прямо над головой. Захар подпрыгнул на месте.

— Не ссы, — прокричал я, превозмогая ветер. — Сие — капризы природы.

— Да я не ссу!

— Вот и не ссы.

Захар для уверенности поднял пистолет — один из двух, которые приволок Фока, — и сунул в дуло пуговицу.

В десятке страх одного передавался многим. Это минус. Но и отвага многих воздействовала на испугавшегося — это плюс. Вот и Захар, струхнувший поначалу, быстро взял себя в руки. Без десятка так быстро у него бы это не получилось.

Охотники один за другим выходили на тропу и наделяли погоду яркими эпитетами, не предназначенными для ушей женщин и детей. Впрочем, когда из кустов вышла Земляна, она выдала тираду ничуть не хуже коллег мужского пола.

— Ну, анчутка! — весело проорал Аврос. — Ну, выбрал себе ночку, чтобы сдохнуть!

Вторя ему, расхохотался в грозовое небо Захар. Так, будто всю жизнь только и делал, что с огромным кайфом охотился на чертей, и вот опять.

Я пошёл по тропе вперёд, ощущая, как вместе со мной идёт моя непобедимая армия. Одновременно я чувствовал, как где-то в моей башенке слоняется в полной боеготовности Яков. Вот он подошёл к окну, посмотрел в том направлении, в котором находимся мы.

Я поднял руку и помахал ему. Зная, что он нас не видит. И зная, что он чувствует этот жест.

Жест повторили все. Яков, улыбнувшись, помахал нам в ответ.

По тропе надо было идти ещё минуты три. Потом — свернуть в чащобу и углубиться. Днём мы с Земляной прошли путь по лесу минут за семь-восемь. В темноте, наверное, будет сложнее. Впрочем, вспыхивающие то и дело молнии пока скрашивали атмосферу.

Я запустил по кругу мысль: как лучше поступить? Всем идти к оврагу и сыпать чертополох или разделиться? Мысль полетала по десятку и вернулась ко мне с твёрдым вердиктом: не надо разделяться. Шансов, что чёрт уже выскочил из оврага и разминется с теми, кто идёт к оврагу, не так много. А шансов одному или двум охотникам напороться на чёрта и погибнуть — гораздо больше.

Значит, идём все. Во вспышке молнии я увидел впереди приметное дерево, от которого надо было повернуть. Метров двадцать до него, даже меньше. И тут случилось нечто вовсе уж неожиданное.

— Дяденьки! Дяденьки, спасите!

Отчаянный вопль донёсся сзади. Мы одновременно обернулись. Земляна запустила пару Светляков. Они пролетели над тропой. К нам бежал босоногий деревенский мальчишка лет девяти, в рубахе на пару размеров больше — видать, от старшего брата осталась. Рубаху надувало ветром, как парус.

— Ты откуда, парень? — крикнул Фока и выдвинулся навстречу пацану.

— Помогите, спасите, я грозы боюсь!

Переполнившееся сочувствием сердце Фоки мы все ощутили одновременно. Похоже, что-то у него было личное. И это общее чувство нас всех и подвело.

Пацан остановился в шаге от Фоки, тяжело дыша, и крикнул:

— Пустишь?

— Куда пущу? Ну заходи, — усмехнулся Фока. — Иди сюда, чего дрожишь!

Пацан бросился на Фоку, обнял его.

И исчез.

Фока остался, а пацана не было.

И десяток развалился моментально. Не стало ощущения всеобщности. Как будто из цепи, замкнутой на саму себя, исчезло одно звено.