— Мама, наш юрист ничего нового тебе не скажет. Ни один юрист не сможет отсудить у Анатолия свыше того, что тебе причитается при разводе, — лицо мамы искажает злость. При разводе ей достанется — ничего.

— Если бы твой муж продолжал меня содержать, мне бы не пришлось терпеть этого тирана, — перекладывать вину на нас бессмысленно, но мама периодически пытается это делать.

— Мой муж не обязан оплачивать твои расходы. Хочешь свободы от Анатолия, решай, как будешь жить. Ты всегда можешь устроиться на работу, — пожимаю плечами.

Мы были против ее развода. Анатолий пусть и жесткий, но хороший мужик, который держит ее в ежовых рукавицах. Она занимается домом, мужем, на отдых они летают только вместе, траты на «побрякушки» ограничены. Маме это не нравится, но и лишиться сытой жизни она не готова. Я четко дала понять, что содержать ее мы не станем. Был у нас такой опыт, до сих пор вспоминаю ее непомерную наглость — сколько бы ни дали, все равно мало.

— Дочь, ну пожалуйста, — складывает руки в молитвенном жесте. — Толик опять ограничил мой бюджет, я больше так не могу!

— Уверена, что на это была причина, — без тени сомнения. По тому, как притихла мама, я понимаю, что попала в точку. Бросаю взгляд на часы, начинаю сворачивать документы на экране ноутбука. Не успею поработать. — Тебе лучше помириться с мужем, а я опаздываю. У Андрея сегодня соревнования…

— Как там мой внучок? — не дослушав.

— Почти забыл, как ты выглядишь, — поднимаюсь из-за стола. Иду за сумкой.

— Ника, твой муж меня едва терпит, — ну конечно, виновата не она, а мы.

— Не оправдывайся, — достаю из шкафа сумку.

— В выходные я к вам заеду, — мама идет следом за мной к двери. Ничего на это не отвечаю, потому что точно знаю: она не приедет. Найдет причину перенести визит.

Мы расходимся на стоянке. Мама на прощание меня обнимает, но в этом нет душевности, теплоты. Теперь я это точно знаю, мне есть с чем сравнить.

— Пока, — сухо попрощавшись, сажусь в машину, завожу двигатель.

В этот момент звонит Ян, он словно почувствовал, что мне нужно немного тепла. Самсонов — успокоительное, мой оплот и защита. Достаточно услышать его голос, чтобы все стало хорошо.

— Я выезжаю, — улыбаясь.

— Ника, не спеши, — серьезным тоном. — Ты все равно опоздаешь, не смей гнать, — в каждом слове океан заботы. — Андрей знает, что ты приедешь и будешь за него болеть, — у меня наворачиваются слезы на глаза. Причина моей эмоциональности — беременность, поэтому я могу позволить себе пару слезинок. Я ведь плачу от счастья.

У меня самый лучший муж. Кто бы мог подумать, что в Самсонове заложен неиссякаемый потенциал любви.

— Не спеши. Мы тебя ждем, — произносит твердым голосом Ян.

— Хорошо, — мне становится легко-легко, словно не было встречи с мамой.

— Я люблю тебя, — Ян сбрасывает звонок, не услышав ответ. Он и так знает, что я его люблю…

**** ****

Ян

Кладу трубку. Засекаю время. Нашлепаю по заднице, если не послушается. Подхожу к сыну, сажусь перед ним на корточки, уравниваю нас в росте, хотя он так вымахал за последний год, что я оказываюсь ниже.

— Мама опаздывает, но нас это не должно отвлекать, наша задача — сосредоточиться на гонке, — подбадриваю сына. Даю ему установку на победу.

Когда три года назад я решил отдать сына на картинг, Ника со мной два дня не разговаривала, она не хотела, чтобы Андрюха занимался опасными видами спорта. Из памяти не сотрешь мою бурную молодость. Недолго я ее убеждал. Тренировки разовьют в нем навык грамотного вождения. Чем больше он будет знать и уметь, тем безопаснее для него будет дорога. Спустя полгода я отдал сына на самбо. Ника смирилась, не вмешивается в мужское воспитание, но переживает. Конечно, она сильно любит нашего чемпиона, порой нежит его и балует, думая, что я не этого не вижу. Меня она тоже балует заботой, вниманием, любовью, поэтому тут без претензий.

Андрюха хмурится, весь такой серьезный, это у него от меня. Надев шлем и перчатки, идет к своей машинке. Соревнования в этом возрасте имеют воспитательный характер, они мобилизуют, пробуждают интерес, заряжают эмоциями. Подходит тренер. Константин — мой хороший товарищ. Стоит рядом, переживает за своих. Со свистком начинается заезд.

— Твой молодец, уверенно держится, — отмечает Костя.

— Угу, — все внимание на дороге, а мысли о жене. Самое правильное, что я сделал в жизни — влюбился в Нику и окольцевал ее. Моя она. С первой встречи понял, что моя.

Нику я чувствую раньше, чем вижу. Оборачиваюсь, она спешит к трибуне. Демонстративно смотрю на часы, а она улыбается. Совсем не чувствует вину за то, что превысила скорость? Мне до ужаса страшно их потерять. Ника и Андрей — мой свет, смысл жизни… сама жизнь. Я дышать начинаю только тогда, когда возвращаюсь вечером домой. Я маньяк, который помешан на своей семье.

Ника не подходит, занимает свободное место в первом ряду. Ищет глазами Андрюху. Отхожу от Кости, он что-то там кричит пацанам. Сажусь рядом с женой, беру ее руку, переплетаю наши пальцы. Она нервничает, я поглаживаю жилку на запястье подушечкой большого пальца.

— Отберу ключи, будешь ездить на такси, — предупреждаю, когда она успокаивается.

— Дорога была свободная, — лукавит. Выгибаю брови, чтобы не думала, что удалось меня обмануть. — Я ведь жена и мать гонщика, разве не должна вам соответствовать?

— Ника, — серьезно и строго.

— Больше не буду, — склонив голову, кладет мне ее на плечо. Дальше мы смотрим гонку. Парни катаются двадцать пять кругов. Андрюха приходит вторым, на последнем круге его выбили с трассы. Мы довольны результатом, но сын злится. Идет, ни на кого не смотрит, подбородок вздернут, губы поджаты, кулаки сжаты.

— Андрей, — окликает Ника сына.

— Я переодеваться, — грубо отвечает он матери.

— Ты нас подожди, — целую жену в висок и иду за сыном.

Захожу в раздевалку, закрываю дверь.

— Перед матерью извинишься за грубость, — давлю голосом. Я зол, и он это видит. — Мужик должен отвечать за свои поступки, а не срывать злость на женщине. В следующий раз спрос будет другим.

— Я не хотел обидеть маму, — смотрит упрямо в глаза. Прирожденный лидер — никогда не склоняет голову, поэтому будет учиться отвечать за каждый свой косяк.

— Иди в душ, — сажусь на скамейку.

Выходим вместе из раздевалки. Стою чуть в стороне, наблюдаю, как он подходит к матери, чтобы объясниться.

— Я был не прав, мам. Я на себя злился. Больше такого не повторится, — смотрит на меня, но я держу покер-фейс. Пусть хорошо запомнит этот урок, чтобы неповадно было повторить. Я люблю своего сына, но я никому не позволю обижать свою женщину, даже ему.

— Хорошо, — прощает его Ника, пряча улыбку.

Дом — уютный тихий рай. После ужина Андрей уходит заниматься, я тянусь к жене. Подхватив на руки, уношу в гостиную. Сажусь на диван, Нику опускаю на колени.

— Кайсыновы в гости зовут на выходные, поедем? — спрашиваю, убирая пряди ее волос с лица.

— Конечно, — с радостью подхватывает. — Я соскучилась по крестнице.

— Тогда решено, — соглашаясь, целую сладкие губы. Быстро увлекаюсь. От многих слышал, что страсть с годами исчезает. Это не наша история. — Идем в спальню?

— Зачем? — дразнит Ника, проводя шаловливыми пальцами по эрекции.

— Делать дочку. Ты мне обещала, — голос не слушается. Я готов схватить ее и нести в комнату, но останавливает ее фраза:

— Так ты уже сделал, — не сразу доходит смысл слов.

— Что? — переспрашиваю, чтобы убедиться, что правильно ее понял. Ника достает из кармана тест на беременность, протягивает мне. Внутри все дрожит от восторга, предвкушения. Захлестывают эмоции. — Серьезно? Не шутишь? — последние полгода мы активно делали малышку, но у нас не получалось. — А срок?

— Не вру, — глаза Ники слезятся. Целую ее, обнимаю. — Пять недель где-то…

— Моя девочка, я люблю тебя…

Это просто космос! Меня от счастья разрывает.