Подонок!

Я и сама хороша! Была расстроена, позволила Самсонову отвезти себя в общежитие. Хотя до общежития мы так и не доехали, провели полночи в машине у его дома. Я отказалась «заходить в гости», но ему предлагала идти лечь спать.

— Я дождусь утра и пойду в общежитие, — упрямо. Самсонов никак не прокомментировал, глянул на меня так, что мне стало зябко. Ян ожидаемо остался со мной. Принес теплый плед, прогревал машину, хотя негодовал.

— Стоит ли из-за упрямства подхватить воспаление легких? На улице не июль месяц, — я молчала, чем еще больше злила Яна. Он несколько раз выходил под дождь покурить. Потом грелся в машине. Напряжение между нами зашкаливало. — Может, поговорим? Выслушаешь меня? — постукивая по рулю.

— Позвони своему другу, узнай, как там Раяна, — Ян понял, что слушать я его не стану.

— Она проспит до утра. Если что-то случится, Демьян наберет, — откидываясь на спинку сиденья. Закинув руку на подголовник, Самсонов смотрел в потолок. Отвернувшись, я закуталась в плед и притворилась, что сплю. Несмотря на неудобную позу, в какой-то момент мне действительно удалось задремать. Наверное, во сне я развернулась к нему лицом, чем он не постеснялся воспользоваться. Сначала я думала, что это сон…

Мое непроснувшееся сознание позволило насладиться поцелуем. Я скучала по его прикосновениям, по эмоциям, что дарят ласки знакомых рук и губ. Поддалась влечению, ответила, забылась. Вместо того, чтобы оттолкнуть Самсонова, я решила позволить наслаждению управлять моим разумом. Мне не хотелось просыпаться, хотя подсознательно я понимала, что все происходит в реальности. Руки потянулись к его плечам, я сама притягивала Яна к себе. Хотела ощутить на себе тяжесть его тела. Выгибалась на сиденье, когда его пальцы проникли под пояс брюк, потом под кромку трусов, отыскали средоточие моего желания…

С моих припухших от поцелуев губ срывались громкие стоны. За окном забрезжил рассвет, нас в любой момент могли услышать…

Самсонову не понадобилось много времени, чтобы опытными ласками довести меня до оргазма. Осознание случившегося обрушилось на мою голову холодным душем.

— Ты не имел права! — кричала я, застегивая пуговицу на брюках, поправляя бюстгальтер. Под ногами валялся плед — как напоминание о моей капитуляции... Я была виновата сама, но винила Яна, от этого было противно вдвойне.

— Ты ведь не поможешь? — со злой усмешкой на губах Самсонов расстегнул джинсы, вытащил возбужденный член из боксеров, сжал в кулаке. Потянул вниз, открывая головку…

Мне захотелось слизнуть блестевшую на головке каплю смазки. Какая же я слабачка! Выскочив из машины, кинулась в сторону общежития. В ушах еще долго стоял крик Самсонова:

— Ника, вернись!..

Теперь почти каждую ночь мне снятся эротические сны с участием Самсонова. В этих снах я никогда не дохожу до оргазма. Такое ощущение, что Самсонов хотел отомстить и наслал на меня эротическое проклятье. Опускаюсь в душевой на колени, спиной прислоняюсь к холодному кафелю. Руки сами тянутся к промежности, находят клитор. Несколько минут ласкаю себя, пока не получаю разрядку. Но это лишь слабая тень того удовольствия, что могут подарить губы и язык Яна…

Выхожу из душевой, в кухне включаю подсветку над плитой. Небольшого количества света хватит, чтобы заварить и попить кофе. Стараюсь не шуметь, чтобы не разбудить Раяну. Сегодня выходной, пусть хоть одна из нас выспится. Ставлю на плиту чайник, в чашку сыплю чайную ложку сахара и растворимого кофе. Отправляюсь в комнату на поиски телефона.

Вверху экрана до сих пор висит непрочитанное сообщение.

«Утром заберу тебя, поедем вместе», — Самсонов в своем репертуаре — не спрашивает, а ставит перед фактом. Я ничего ему не ответила. Если бы у меня были деньги, я бы не стала даже думать, поехала бы в особняк на такси.

Чайник закипает на плите. Заливаю кипяток в чашку, а у самой в голове крутится мысль: «Как поступить?». Самым лучшим было бы отказаться от поездки в особняк. В прошлые выходные я так и сделала…

Наши родители ждут нас…

До чувств мамы мне нет дела, она продолжает мною манипулировать. Если бы это мама позвонила с просьбой провести вместе выходные, я бы нашла отговорку и не испытывала угрызения совести, а Эдуарду Викторовичу мне неудобно отказывать второй раз. Он так искренне просил…

«Подъезжай к восьми», — максимально сухо отвечаю на сообщение. Прежде чем отправить, пару секунд сомневаюсь. Жму на зеленую стрелочку. Доставлено. Можно ведь удалить сообщение, пока Ян его не прочитал. Кладу телефон на стол экраном вниз, пока не передумала…

Ника

Без десяти восемь машина Самсонова уже стоит под моими окнами. Раяна еще спит, пишу ей сообщение на телефон, хотя вчера вечером предупреждала, что уеду на выходные к маме.

Мама…

Она не достает меня каждый день с этим видео, но боюсь, что сегодняшний визит всколыхнет в ней потребность получить запись. Надеюсь, хватит ума не припереться ночью в спальню Яна, чтобы похитить телефон.

Накинув капюшон, бегу до машины. Из-за мелкого дождя не стала тащить с собой зонт.

— Привет, — запрыгиваю в теплый салон автомобиля, на Яна стараюсь не смотреть. Невзирая на то, что прошло достаточно времени, слишком свежи воспоминания. Ощущение, что с того дня в этой машине даже запах не изменился.

Вместо приветствия Самсонов протягивает мне стаканчик кофе в подстаканнике и запечатанный крафтовый пакет, который источает аромат сладкой ванили.

— Я уже завтракала, — закидываю рюкзак на заднее сиденье, а угощение складываю на колени.

— Ты чего такая напряженная? — берет меня за руку, сжимает в теплой ладони мои холодные пальцы. — Я еще в состоянии себя контролировать, не бойся, не наброшусь на тебя, пока мы едем, — в голосе слышится сдерживаемый смех.

— Я не напряженная, — выдергиваю пальцы из его ладони.

— Воздержание не только мой характер делает невыносимым, — то ли спрашивает, то ли констатирует.

— С моим характером все отлично, — сложив руки на груди, разворачиваюсь к нему лицом.

— Чего не скажешь о настроении, — усмехается, заводит машину и блокирует двери, пока я не сбежала. Опережает мою мысль на долю секунды.

Самсонов включает музыку — достаточно громко, чтобы разбудить спящий еще студенческий городок. Мы выезжаем с парковки, двигаемся к пропускному пункту. Следующий трек исполняет Miyagi. Я открываю крышку стаканчика, отпиваю кофе, лишь бы занять себя хоть чем-то. Отстукивая пальцами ритм музыки, Ян качает головой. У Самсонова слишком хорошее настроение, не к добру.

— Ника, — называя по имени, смотрит на меня. Никак не реагирую, а то может назло опять назвать Верой, — ты, когда дрочишь ночами, меня представляешь? — с серьезным выражением лица.

Хорошо, что я не отпила кофе, а то он бы носом пошел. Я отвыкла от его прямолинейности. Она меня и раньше смущала, но в какой-то момент Самсонову удалось меня достаточно раскрепостить, чтобы я не реагировала на порочные предложения, пошлые шуточки или откровения, в которых он подробно мог описать свои фантазии.

— Я не дрочу, — резко отвечаю. Мне кажется, у меня на лице написано, что я вру. Нервничая, разрываю пакет, достать пирожное не дает Самсонов. Схватив руку, подносит пальцы к носу. Глядя в глаза, а не на дорогу, он втягивает носом запах. Я уверена, что они не могут пахнуть, я купалась… После этого мыла руки сто раз, но мое лицо обжигает огнем. Стараюсь сдержать дрожь.

— Твой запах я ни с чем не спутаю, — закрывает глаза, словно испытывает удовольствие.

— Смотри на дорогу! — вырываю руку, спрятать ее некуда, ныряю в пакет, достаю пирожное.

— Мне вставляет, когда ты смущаешься, но я хочу тебя развратить, — заявляет Самсонов, нажимая педаль газа.

— Смени тему, — резко ответив, откусываю от пирожного.

— Без проблем, но это не снизит между нами сексуального притяжения, — тянется к бардачку за пачкой сигарет, находит ее не сразу. Зависает надо мной, дает почувствовать аромат его кожи, любимый парфюм.