Неужели тоскует? От этой мысли получаю укол в сердце. Я тоже скучаю. Не стоит об этом думать. Может, Самсонов пьяным тут засыпал, а я уже начала его жалеть.

Достаю два чемодана, один возвращаю назад, два чемодана мне не донести, я явно переоцениваю свои силы. С другой стороны, они оба на колесиках, докачу как-нибудь, а если не смогу, придется вызвать такси. Лучше сразу все забрать, чтобы больше сюда не возвращаться.

Складываю вещи. Вряд ли мне удастся поместить весь свой гардероб, средства гигиены, ухода, косметики…

Я привезла с собой два чемодана и несколько пакетов, за неделю в городке Ян накупил мне кучу вещей, часть из которых я планирую забрать с собой. Складываю, утрамбовываю, чуть ли не прыгаю на чемоданах, но в них уже мало что залезет.

В доме стоит тишина, но я точно знаю, что Самсонов в доме. Я не слышала рева двигателя автомобиля, не будь у него громкой тачки, я бы все равно ощущала его присутствие.

Больно уходить… Этот дом стал родным за короткое время. С ним связано много теплых воспоминаний. Мы здесь о многом мечтали…

Упускаю момент, когда Самсонов появляется в спальне. Сильные руки обхватывают сзади за талию, он прижимает меня к себе.

— Не уходи, — дышит в затылок, крепче сжимая, не дает вырваться. Мое тело откликается на его близость, оно не признает других, Ян сделал так, что, несмотря на обиду и разочарование, я принадлежу ему. Нас так много связывает: обещания и клятвы, данные друг другу, авария, когда он взял вину на себя, мое спасение с кровавым продолжением…

— Я никогда не смогу тебя простить, — перестаю сопротивляться, руки падают вдоль тела.

— А я никогда не смогу тебя отпустить, — убирает руки, делает шаг назад.

— Ян, не надо… — мотаю головой.

— Ты вернешься ко мне, — со злостью и угрозой. Все это время он сдерживался, а вот теперь полезли истинные эмоции.

— Не вернусь, — берусь за ручку чемодана. — Я слишком многое узнала о тебе за последние дни, больше ничего не хочу знать.

— Если придется, заставлю силой!..

Ника

Экран телефона загорается на столе, информирует о входящем сообщении. Убедившись, что преподаватель не смотрит в нашу сторону, открываю мессенджер. Сообщение от Самсонова. Забыла вернуть его в черный список. Хотя стоило бы!

Я могла бы проигнорировать его послание, но короткое сообщение почти полностью можно было прочесть в шапке: «Гонку перенесли на следующую…». Мне все равно, куда их там перенесли, участвовать в заезде я не собираюсь. Открываю сообщение. «Гонку перенесли на следующую субботу, Вера».

«Вера!!!» — у меня дым из ушей готов повалить. Ненавидела, когда мама меня так называла, но оказывается, намного неприятнее слышать нелюбимое имя из уст Самсонова. Для меня это еще одно предательство, он знал, что мне будет неприятно, но все равно это сделал. Еще одна пощечина…

А все началось с того, что на его угрозу вернуть меня силой я наговорила кучу лишнего:

— Если ты продолжишь меня преследовать, я пожалуюсь твоему отцу! — пригрозила Самсонову. — Он, кстати, предлагал мне финансовую помощь и защиту от тебя, — эти слова были лишними, но в тот момент эмоции взяли верх над разумом.

Ян вел себя отвратительно, я не могла примириться с таким поведением по отношению к себе. Мне не нравится избалованный мажор, которого все чаще приходится наблюдать. Все должно быть только так, как решил он. Если не хочешь быть со мной, заставлю! Это вообще нормально?

— Ты от меня собралась защищаться? — Самсонову сорвало стоп-краны. Он несколько секунд молчал, пытался взять себя в руки, но, видимо, не удалось. — Ты видишь проблему во мне, а в себе ничего не замечаешь? Эгоистка, которая думает только о себе. Эту мразотную черту унаследовала от своей мамаши? — выплюнул зло, ударяя кулаком по дверце шкафа, в которой тут же образовалась дыра. Он хотел сделать мне больно, посильнее задеть, у него получилось.

— Я от нее еще блядскую натуру унаследовала, вот думаю, с кем из твоих друзей контракт заключить, — этого мне не следовало говорить. Начался ад.

— От кого ты услышала о контракте? — подлетел ко мне. — Как всегда, сделала выводы ни о чем, не спросив меня? Тебе нравится думать, что ты, вся такая чистенькая и хорошая, связалась с дерьмом? Жалеешь себя, Вера? — с усмешкой произнес мне в лицо. — Так я тоже жалею, что не делал всех тех ублюдских вещей, в которых ты меня обвиняешь, но теперь буду, чтобы все твои страдания не были напрасными! Ты как отрава, Вера, порой я ненавижу тебя.

— Наши чувства взаимны, — после того, что он мне наговорил, я имела право ему ответить. Его глаза загорелись бешенством, которому нужен был выход. Наверное, стоило промолчать, не делать ему больно в ответ.

— Сука! — вернувшись к шкафу, принялся бить по нему, как по боксерской груше, разбивая в кровь костяшки пальцев. На пол посыпались осколки зеркала.

Я успела схватить небольшой чемодан и сбежать. Самсонов не пошел за мной. Катя по тихим улочкам чемодан, я утирала слезы.

Я так запуталась…

Это первые мои отношения. Порой я не знаю, как нужно себя вести, а посоветоваться не с кем. Мама не тот человек, от которого я бы хотела услышать совет…

Звонок на перемену вырывает меня из тяжелых мыслей и воспоминаний. Удаляю сообщение, не ответив на него. Я не верю Самсонову, отсюда все наши проблемы. Я словно жду подвоха, и он обязательно случается. Конечно, после такого мне не хочется слышать его оправданий. В слова легко поверить, но больно разочаровываться. Я запуталась. Я ничего не хочу…

— Сестра нашла на выходные подработку, позвала с собой, — сообщает Раяна, когда мы усаживаемся за столик в столовой. — Обещают неплохо заплатить, так что деньги у нас будут на какое-то время.

— А она может и меня взять? — без особой надежды.

— Я уже спрашивала, — мотает головой подруга.

Я уже несколько дней ищу подработку, но все мимо. Свободные вакансии становятся занятыми, как только я прихожу на собеседование. Вчера меня обещали взять в один бутик, а сегодня утром позвонили и отказали. Объявление продолжает висеть на сайте, что наталкивает на мысль — Самсонов решил по всем фронтам перекрыть мне кислород. Ставит в безвыходную ситуацию. Хочет убедиться, что я побегу просить денег у его отца? Или ждет, что я вернусь к нему?

— Ничего, я тоже что-нибудь найду, — силясь улыбнуться.

В конце занятий к нам подходит Лиза с вопросом:

— Ты идешь с нами в клуб? — не сразу нахожусь с ответом, потому что не понимаю, о чем речь. — Мы курсом хотим отметить наше поступление, приглашаем тебя присоединиться, — режет слух, что они игнорируют Раяну. Давно заметила, что к бюджетникам относятся плохо, в лучшем случае игнорируют. Раяна слишком яркая и красивая, чтобы девочки могли ее не замечать. Парни тем более всячески стараются привлечь ее внимание.

— Тогда нужно и родителей позвать, — говорю я. — Это ведь их заслуга, а не наша, — не улавливая сарказма, Лиза хлопает наращенными ресницами, не доходит до нее смысл сказанного.

— Если идешь, скинь мне на карту двадцать тысяч, — отмахнувшись, разворачивается и уходит. Переглянувшись с Раяной, начинаем смеяться.

— Одолжишь двадцать тысяч, чтобы я сходила с ними побухать? — подшучиваю над подругой.

— Я думала, что ослышалась, — мотает головой Раяна. — Если им некуда девать деньги, лучше бы помогли тем, кто в них нуждается, — стараясь скрыть грусть. Она говорила о детях, которые так же, как и она, воспитываются в интернатах и детских домах. Зачастую картинка, которую нам показывают в СМИ, отличается от реальности.

По дороге в общежитие Раяна предлагает зайти в супермаркет, купить на ужин макароны и сметану. На курсе считают, что если я сводная сестра Самсонова и ношу брендовые вещи, значит, могу позволить себе необоснованно огромные траты. Нам приходится жестко экономить, чтобы продержаться и не начать пухнуть с голоду. Мы приобретаем самые дешевые продукты и бытовую химию, но деньги все равно улетают.