— Подожди, Елена, — мужчина перебивает. — Начнём просто с имени. Меня зовут Рудольф Валентинович Зернов. А ты, как я понимаю, и есть та самая Елизавета, красавица и гордость семьи Суворовых?

— Мам?

— Лиза! Что ты должна сказать⁈

— Извините, — тушуюсь. — Приятно познакомиться?

И пусть это больше звучит как вопрос, потому что мне совсем не приятно. Глаза странного Рудольфа прокатываются по мне от макушки до коленей, обдавая холодом и каким-то ощущением… Словно липкой паутиной меня измазал.

— Вы готовы, Елена? Мы можем ехать?

— Мам, — зову маму ещё раз, — куда?

— Это сюрприз, Елизавета. Разве можно быть такой невнимательной? Не знаю, что делать с ней, — обращается к мужчине, полностью сосредоточившись на нём. — На работу устроилась, дерзит.

— Самостоятельная девочка, Лена. Разве это плохо? А что дерзит… С этим можно работать.

Ватман выскальзывает из ослабевших рук, и я присаживаюсь, чтобы поднять. Дышу в свои колени, борясь с паникой. Не могу назвать причины, но сердце от страха готово проломить грудную клетку.

И страх этот иррациональный просто оттого, что незнакомый Рудольф внушает мне страх одной своей фигурой. А его голос, взгляд и «можно работать»…

— Собирайся, Лиза, — командует этот страшный голос. И я похолодевшими пальцами расправляю стенгазету на парте, а сама тянусь к куртке.

Интуиция кричит, что появился этот Валентинович неспроста. И маму перебил тоже. Шальная догадка парализует на миг. А если…

Если это мой отец?

Если он нашёл нас или мама нашла его?

Ведь я чётко помню, как она произнесла слово «твой»…

POV Лиза Суворова.

Мама и Рудольф непринуждённо общаются вполголоса, а я трясусь на заднем сидении, потому что направление их беседы мне совершенно не нравится.

Они не называют имён, однако, нетрудно догадаться, кто подразумевается под словом «она».

«Она прекрасно училась в школе».

«Она умеет готовить, но сама в еде неприхотлива».

«Она послушна и исполнительна».

«Да, здоровье отличное. Невинна и никем не тронута. Как мы договаривались».

Договаривались⁈

Меня подбрасывает от последней фразы. Перед глазами рисуется пелена, как дымовая завеса.

Кто этот Рудольф??? Что ему нужно и при чём здесь я⁈

Мама расписываем мои достоинства как… Как будто делает рекламу.

Но достоинства ли?

Все сказанные качества принадлежат мне, но сейчас они приобретают уродливый окрас.

Мне хочется задать вопрос: они не боятся обсуждать меня при мне, но вбитые с пелёнок правила никогда не позволят этого сделать.

Ненавижу правила!

Ненавижу свою мягкотелость!

И маму сейчас тоже… ненавижу…

Я думаю о том, что могу сбежать. Наверное, могу.

Дёрнуть ручку и выпрыгнуть на полном ходу я не смогу. Но можно дождаться красного сигнала светофора и выйти. А потом убежать.

Правда, куда я денусь без денег и документов? До дома?

Где меня будут ждать…

Хорошая идея, Лиза. Просто отличная!

И помощи мне попросить не у кого. Мама этого не говорила, но она прекрасно позаботилась о том, чтобы у меня не было друзей, знакомых и близких людей. Никого.

Никого, кроме Захара.

Он незаметно стал для меня самым-самым. Единственным, кто, не спрашивая, нарушил все границы, пробив защитную оболочку и открыв меня.

Машина притормаживает у пешеходного перехода, пропуская школьников. Дети не торопятся переходить, болтая и балуясь. И я вижу в этом хороший знак.

Очень крепко сжимаю в ладони телефон, второй рукой начинаю нажимать на ручку, приготовившись к решающему рывку.

— Куда собралась? — Рудольф поворачивается ко мне одновременно со звуком закрывающихся замков.

Щелчок… и я отрезана от всех.

— Мама, — шепчу, ожидая хоть какой-то поддержки от родного человека.

Но она делает вид, что даже не замечает. Притворяется, я вижу это по её напряженной шее.

— Ты же послушная девочка, Лиза. Не расстраивай меня.

— Я… Я не хочу, — беззвучно, скорее для самой себя, произношу онемевшими губами, но он слышит.

— Тебя никто не спрашивает, Лизонька. Никто не спрашивает, — весело, будто ему это доставляет удовольствие, Рудольф подмигивает и возвращается в прежнюю позу.

Громко просигналив, пугает зазевавшихся детей и рвёт с места, набирая какую-то ненормальную скорость.

Мне остаётся глотать истерику и ждать, куда привезут.

Зажатый в руке смартфон издаёт тихий звук вибрации. Кладу его на колени и провожу по экрану.

Появляется сообщение с незнакомого номера: «Лиза, всё в порядке?»

И мне не нужно читать подпись, потому что я сердцем чувствую, кто именно это пишет.

«Нет. Меня куда-то увозят», — печатаю и думаю, что добавить. Но вездесущий Рудольф оказывается проворнее.

Вывернувшись, он дергает телефон с моих коленей. Я в панике бью по экрану, чтобы уронить своё средство связи. Гаджет не падает, а вот сообщение, если меня не подводит зрение, улетает.

— Лиза, Лиза, как нехорошо. Я же просил. Теперь придётся тебя наказать, девочка. Я не очень это люблю, но ты не оставляешь нам никакого выбора.

— Елизавета! — мама кивает на каждое выплюнутое слово, а моё имя произносит чуть ли не с ненавистью.

Оставшись без надежды на спасение, забиваюсь в угол у самой двери и опускаю голову, обнимая ноги руками.

На каждой неровности меня подбрасывает, но никакие силы не заставят сейчас меня разогнуться.

Когда машина останавливает движение, я всё ещё нахожусь в согнутом положении. До крови кусаю губы, чтобы не заорать от ужаса и не навлечь на себя ещё одно наказание.

Понятия не имею, что мне приготовили, но заранее уверена, что мне не понравится.

Мне уже не нравится.

Меня трясёт от дичайшего ужаса, а вкус крови во рту только усиливает его.

Я не хочу! Не хочу! Не хочу!

Но кто меня спрашивает.

Рудольф из милого и показательно вежливого мужчины превращается в настоящего зверя. Вытаскивает меня, больно схватив за волосы, и тащит за собой, не обращая никакого внимания на мои заплетающиеся ноги.

— Ты разочаровала меня, Елена, — бросает через плечо маме. И я вижу, как бледнеет её лицо.

POV Захар Одинцов.

Глядя на то, как то ускоряется, то притормаживает тачка, начинаю нервничать.

Я не теряю её из виду, но близко подъехать не получается. Когда они сворачивают в переулок, а я застреваю на светофоре, хватаю телефон и пишу Лизе сообщение.

Потом обязательно объясню, откуда он у меня, а сейчас просто хочу убедиться в том, что интуиция дала сбой. Если она ответит, что с ней всё хорошо, развернусь и поеду по делам, как было запланировано.

Ждать не приходится: сообщение прилетает практически моментально. В нём несколько слов, а мне чудится крик. И ещё странный набор бессвязных символов в конце. Иногда такой сбой бывает при случайной разблокировке экрана.

Печатаю вопрос, второй… Нетерпеливо подгоняю прохожих, которые идут сплошным потоком. Ответа нет.

Психую, потому что за время моей задержки тачка могла уехать куда угодно. А я ещё и охрану снял, решив, что справлюсь сам.

Бл#дь! Бью по рулю со всей силы и тут же прикусываю кулак. Боль немного приводит в чувство, давая возможность сконцентрироваться для поисков выхода.

Логичным кажется посмотреть карту и найти возможные пути следования седана, но проблема в том, что я неплохо знаю этот район. И выезды знаю тоже.

Следую наудачу. Проскакиваю арки, выезжаю на проспект. Кручу головой в надежде увидеть машину.

Никого.

Возвращаюсь.

Проезжаю дворы и выбираюсь на пустую улицу. С сожалением признаю, что никого не нагоню, потому что та остановка сыграла против меня.

Наверное, правильнее перестать метаться и оставить работу специально обученным людям. Только вот отчаяние, которым пропитано короткое смс, и вкус губ этой странной девушки не дают мне шанса остановиться.