— Без маркера «свой» никак нельзя, Ваше Сиятельство, — добродушно оскалился воин, убирая коробочку обратно в карман куртки.
Из-за скрывавших резиденцию от взоров гостей древесных великанов поначалу я не мог оценить истинных размеров здания резиденции, точнее комплекса зданий. Лишь после того, как мы приблизились на достаточное расстояние я получил возможность ощутить масштабы размаха неведомого архитектора, вне всяких сомнений, гениального. На первый взгляд, нечто сказочно-игрушечное с преобладанием красного и белого цветов, напоминающее Теремной дворец, что на территории Кремля родной моей реальности, однако размерами, что вширь, что ввысь побольше будет и пристроек всяких в классическом русском стиле превеликое множество. Неподалеку огромный храм с золотыми куполами. От всего этого архитектурного многообразия веяло седой стариной. Если честно, я не особо продвинутый ценитель архитектурных изысков, оперирую понятиями «нравится» или «не нравится». Так что без лишних разглагольствований охов и ахов отмечу, что резиденция главы рода Засекиных произвела на меня своим внешним видом и масштабами весьма приятное впечатление.
Широкие двери парадного входа гостеприимно распахнул перед нашей троицей рослый мужчина пожилого возраста седой, со шрамом через все лицо, отчего его физиономия выглядела довольно зловещей, прям душегуб с большой дороги. Судя по отменной выправке из бывших вояк. Впрочем, стоило ему улыбнуться, «душегуб» тут же превратился в эдакого доброго дедушку. Забавная трансформация. Поприветствовал он меня по-военному:
— Здравия желаю, Ваше Сиятельство!
— Здравствуйте, солдат, — ответил я.
— Старший помощник воеводы Второго полка княжеской дружины рода Засекиных в отставке Петров Иван Никифорович, ваша милость господин князь.
Сопровождавшие меня гридни внутрь здания не последовали.
В фойе (иначе и не назвать огромный предбанник) отделанном гранитом и мрамором с огромными зеркалами едва ли не во всю стену и обильной позолоченной лепниной на пололке меня перехватил расфуфыренный мужчина среднего возраста. Гладко выбрит, тонкогуб, лысоват со лба, физиономия холеная уверенная, похоже, привык, держать в ежовых рукавицах горничных, уборщиц и прочий обслуживающий персонал.
— Доброго дня, Ваше Сиятельство! — Куртуазно расшаркался передо мной встречающий. — Разрешите представиться, Шустров Александр Васильевич, здешний мажордом, иными словами, домоправитель. Извольте проследовать за мной. Покажу вам ваши апартаменты. — По широкой мраморной лестнице мы поднялись на третий этаж и вскоре оказались в отведенном в мое личное пользование блоке из пяти отдельных комнат: двух спален с приличными по площади сексодромами, шикарно обставленной гостиной, оборудованного по высшему классу рабочего кабинета и пустующего просторного помещения непонятного назначения. Мое непонимание надолго не затянулось, поскольку управдом тут же дал все необходимые пояснения: — Иван Игнатович, эти апартаменты закрепляются за вами пожизненно. Можете приезжать сюда в любое удобное вам время и жить здесь сколько вам будет угодно. Вне всяких сомнений, со временем вы поженитесь и заведете детишек. Так что эта комната впоследствии станет детской. А что пока пустует, не обращайте внимания. Как только у вас появится наследник или наследница, комната будет оборудована в соответствии его гендерной принадлежности.
Эти слова мажордома меня слегка покоробили. Разумеется, инициатива не от Шустрова исходит, тут, похоже, прадед уж очень рьяно взялся поучаствовать в моей жизни. Часто, тем паче, надолго приезжать сюда не собираюсь. У меня своя жизнь, у истинных князей Засекиных — своя. Максимум, что нас может объединять — это формальное родство и общий бизнес, в котором мое участие будет номинальным, иными словами, передам некоторые инновационные технологии за невеликий процент от прибыли, дабы меня не посчитали банальным захребетником. И вообще, жениться в ближайшей, да и отдаленной перспективе не планирую. Хотя, вполне возможно, что у патриарха уже есть кандидатура на примете, и мне придется…
Так стоп! Хватит ерундой заниматься! Еще ничего такого не случилось, а настроение от неприятных мыслей резко покатилось вниз. Как пелось в одной старинной песне: «Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus!». Так что, следуя заветам древних латинян, будем веселиться, пока молоды.
Впрочем, долго предаваться процессу душевного самокопания мне не было позволено. Вскоре двери гостиной широко распахнулись, и в комнате появился довольно странный персонаж в сопровождении трех не менее странных молодых парней. У мужика в руках кейс, юноши тащили в руках ворох всевозможного тряпья. Почему я назвал их странными? А потому, что от этой четверки за версту разило галимой гомосятиной. С этим гнусным явлением в своей новой жизни я еще не сталкивался. Ну не люблю я эту жеманную братию и не стоит обвинять меня в вопиюще нетолерантном отношении к педикам. Лучше вспомните, так называемую «Неделю Длинных Ножей» в славном городе Нью Йорке две тысячи тридцать шестого года, когда доведенное до крайности наглым поведением черных и педерастов белое население было вынуждено взять в руки оружие и продемонстрировать всему миру на что способны потомки американских ковбоев и охотников. Вообще-то, в своих поступках в отношении извращенцев я не столь кардинален, как те ребята, очистившие самым кардинальным образом сначала Гарлем, затем и весь остальной город от черных и радужных То есть в меру толерантен, но только в том случае если те ведут себя подобающе и не пытаются потрогать меня, или как-нибудь намекнуть на желание сблизиться. Б-р-р! Короче, я бабам ходок и баста!
— Мастер Пауль Маркус, — с заметным германским акцентом представился мужчина, — я буду вас одевайт в нормальный одежд. Просьба к Ваше Сиятельство полностью раздеться.
Деваться некуда. По-быстрому разоблачился и начал примерять принесенные подручными маэстро предметы одежды, начиная от трусов, и заканчивая строгим фраком.
На мой неискушенный взгляд, одежка сидела на мне как влитая, однако, осмотрев меня придирчивым взором со всех сторон, мастер-портняжка пробормотал негромко: — Donner Wetter[1], этот жопоглаз Ворошилов ошибаться в оценка ваш замечательный фигур. Придется кое-что переделайт. Не волнуйтесь, Ваше Сиятельство, много времени это не занимайт.
После этих слов он еще раз обежал меня со всех сторон, оценил наметанным глазом что-то записал в извлеченном из чемоданчика блокноте и велел разоблачаться. Вскоре троица покинула мои апартаменты с обещаниями вернуться через полчаса.
Ко времени обеда я был по определению Пушкина как dandy лондонский одет и даже, стараниями другого креативного гомосека, острижен по последней моде.
В обеденный зал был препровожден все тем же Александром Васильевичем Шустровым. Вполне подходящая фамилия для столь деятельной натуры, поскольку по мере нашего продвижения в направлении княжеской едальни тот на ходу успевал отдать какие-то распоряжения попадавшимся навстречу лакеям, горничным и прочим слугам.
Обставленный с излишней, на мой взгляд, роскошью зал. За столами куча народа. Интересно, такие обеды традиция или банкет в мою честь? Хотя, кто я такой, чтобы в ознаменование моего появления устраивать столь массовое сборище членов рода. Впрочем, вполне возможно, прадед устроил внеплановый слет родни, чтобы те посмотрели на новоявленного князя и оценили. Короче, делаю морду лица кирпичом, дескать, вообще не тушуюсь по поводу происходящего и жду, что скажет патриарх.
— А вот и наш долгожданный неофит, — объявил во всеуслышание знакомый мне по изображениям из Сети хоть и пожилой, но вполне еще крепкий мужчина. — Проходи, правнук, присаживайся одесную. — И указал рукой на свободное кресло по правую руку от себя.
Согласно этикету, я поклонился патриарху и, обведя взглядом присутствующую публику сказал:
— Лев Григорьевич, уважаемые родственники, рад, что неожиданно для себя я оказался приобщенным к столь древнему российскому благородному роду. Постараюсь не запятнать честь Засекиных ни словами, ни поступками. Надеюсь, в дальнейшем поближе познакомиться с каждым из вас, коль будет на то ваше желание.
