Родные пребывали в полной уверенности, что Кейн дни и ночи напролет просиживает за школьными учебниками. На самом деле молодой ниндзя был не чересчур ими обременен и располагал морем свободного времени, которое с пользой тратил на самообразование. Через Джона он познакомился с хакером, живущим на соседней улице. С его помощью Кейн всерьез занялся прикладным программированием, хотя высот в написании машинного кода и не добился. Нет пределов совершенству. Кроме языков программирования, Кейн углубленно штудировал иностранные языки – по самоучителям из школьной библиотеки. Он существенно улучшил свой лингвистический потенциал: в рекордно короткие сроки выучил шведский, финский и итальянский, а также доучил французский, немецкий, русский и вьетнамский языки, на которых раньше мог только не вполне свободно изъясняться. Таким образом, зная девять языков кроме английского и умея болтать на корейском и испанском, Кейн не без оснований чувствовал себя крутым полиглотом.

За домашними делами, школой, самообразованием и досугом он почти забросил физические упражнения, занимаясь всего по 30 – 40 минут перед сном. И это вместо 10 часов ежедневных тренировок! Но существовала и другая сторона медали. Кейн часто вспоминал фразу, выведенную баллончиком на стене торгового центра: «что может быть чудовищнее дебилов?». Дебилом Кейну быть не хотелось, поэтому он старательно поглощал новые знания, впечатления и информацию. Первичная задача «быть как все» сменилась желанием «стать лучше всех». Сильный физически, ниндзя теперь хотел достичь гармонии, совершенствуясь умственно.

***

В это пасмурное октябрьское утро все было как обычно. Кейн проснулся, заправил постель, натянул джинсы и пошел в ванную комнату, где умылся и почистил зубы. Он забрел в туалет, помыл перед завтраком руки и спустился на кухню. К немалому своему удивлению он нашел там всю семью, явно поджидающую его в засаде.

- С днем рождения!! – хором прокричали домочадцы, довольные замешательством мальчика. В четыре горла, тщательно выговаривая слова, они пропели:

- С днем рождения тебя! С днем рождения тебя! С днем рождения, дорогой Кейн, с днем рождения тебя!!

Кейн видел такое только в кино и никак не связывал эту традицию с реальностью. Впервые за сознательную жизнь его поздравили с днем рождения! Подарки и пожелания ниндзя старался принимать как должное, с трудом не подавая вида, что доселе не участвовал в подобного рода мероприятиях. Как надо себя вести и что при этом говорить он почерпнул все из тех же фильмов. Кейн был растроган и вместе с тем чувствовал себя неловко, как человек подозревающий, что его приняли за кого-то другого.

Вечером состоялся тихий семейный праздник, на котором родные сказали много теплых, хороших и искренних слов в адрес Кейна. Он был тронут, но еще больше обрадовался, когда все закончилось и его, наконец, оставили в покое. Наедине с самим собой Кейн получил возможность спокойно осознать: ему сегодня исполнилось целых пятнадцать лет… А если в пятнадцать весь мир не покорить – значит напрасно жизнь прожить!

***

С тех пор как Кейн прилетел в Америку, незаметно пролетели четыре месяца. Не смотря на календарную зиму, в штате Флорида холода ощущались не сильно. Конечно, летом было намного жарче, но и сейчас на улице стояла температура выше нуля, а в череде дождей выдавались погожие солнечные деньки. «Майами – у нас всегда тепло!», так было написано на рекламном щите при въезде в пляжную зону.

В первый день после рождественских каникул Кейн проснулся раньше всех в доме – ему очень хотелось пить. Абстинентный синдром, в народе прозванный бодуном, был у него впервые, однако наудивление казался давним знакомым.

- Раз голова болит, значит, она еще есть, – глубокомысленно изрек Кейн, глядя в потолок. – Вчера ее у меня точно не было.

Вчера Кейн в обществе друзей старшего брата и заезжей музыкальной гранж-группы из Сиэтла, с барабанщиком которой Джон когда-то вместе учился, крепко «поддали». В новом кругу, когда это было нужно, Кейн осваивался быстро, и вечером погулял на славу.

Я еще на побережье фокусы показывал, – вспомнил Кейн, вставая с кровати.

Восстановив в памяти подробности прошлого вечера, юноша схватился за раскалывающуюся голову. Так близко к разоблачению он еще не был!

Больше никогда не буду пить спиртного, думал он, натягивая свежую пару джинсов «Levis». Кейн сильно бы удивился, если б узнал, сколько людей во всем мире, а особенно подростков, говорят это себе с похмелья. Утро первого учебного дня нового полугодья выглядело безрадостно.

Вчерашняя вечеринка началась безобидно – с пива. После пары бокалов в клубе «Bait», где выступали сиэтловские гастролеры, вся компания собралась продолжить праздник на пляже. Вываливаясь шумной толпой из клуба, куда Кейн попал по фальшивому водительскому удостоверению, он нос к носу столкнулся с Ребеккой Ларсен. Той самой кареглазой блондинкой, вступившейся за него в первый день. Беки, как ее все называли, была самой красивой девушкой в их классе, а, может быть, и во всей школе. Так, по крайней мере, казалось Кейну. С подружкой и двумя парнями она прогуливалась возле клуба, наверно, после неудачной попытки туда проникнуть. Появление Кейна, тащившего на себе, как раненого бойца, уже изрядно поднабравшегося бас-гитариста и принадлежавший ему инструмент в кофре, сильно ее озадачило. Пьяная оголтелая компания, с которой Кейн, оказывается, гулял по ночным клубам, никак не вязалась с его репутацией «зубрилы» и внешностью тихони.

- Привет, – улыбнулась Ребекка.

- Приве-ет! – уже изрядно выпивший Кейн сделал вид, будто толькочто ее заметил. – Беки, какая неожиданная встреча! Как дела в последний день каникул?

Юноша, обычно робеющий в присутствии королевы школы имени Рузвельта, сейчас вел себя развязно, даже нагло.

- Э-э.… Да нормально, в общем-то, – неуверенно ответила девушка.

Походкой матроса, идущего по палубе попавшего в шторм корабля, к ним подвалил Джон. Вместо приветствия он смачно отрыгнул, распространяя облако густого текильного перегара.

- Ы-ы-ык.…Шучу. Э, твоя подружка, бро? Бери ее с собой, К-кейн, и помчали! Ы-к!…– еще раз коротко, но выразительно рыгнул он.

Молодой человек, с которым Ребекка шла под ручку, было выдвинулся вперед, но тут очнулся от комы бас-гитарист, до этого безвольно висевший на плече Кейна. Он поднял голову; за спутанными соломенными волосами в стиле Кобейна мутно блестели глаза похмельного маньяка, и в них читалась такая ярость, что ревнивый ухажер предпочел промолчать.

- Извини, Беки, мой брат слегка навеселе. Джо, ты же отлично знаешь, у меня нет подружки. Тем более, такой красивой.

- Жаль, – Джон жестом фокусника извлек из-за уха сигарету и прикурил, выпустив струю дыма в лицо кавалера Ребекки Ларсен. – Я ее где-то видел.

- Джо, пойдем, она моя одноклассница, – Кейну стало неудобно за поведение поддатого брата. – Извини, если что не так, Ребекка. Увидимся в школе.

Икнув на прощание, Джон полез на водительское сиденье «BMW».

- Эй, не давайте ему управлять машиной! – Кейн погрузил свою опять начавшую похрапывать поклажу в красный кабриолет «Mazda» и сам запрыгнул следом за руль. Он еще не получил водительского удостоверения, но из присутствующих был в числе самых трезвых. Сделав на прощанье оторопевшей Ребекке Ларсен ручкой, Кейн сдал назад и, заложив вираж, рванул по Пеликан-драйв в сторону пляжа. Вслед за ним, с ревом и гиканьем, умчали еще три машины.

На ночном побережье, под яркими звездами субтропиков, скоро запылали два новых костра. В одном из них чуть не изжарился упившийся бас-гитарист, упав в него с разбега. На песке появились упаковки баночного пива «Gesser», несколько бутылок виски «GB» (сделано в Кентукки, прочитал Кейн) кое-какая снедь и пластиковые стаканы. После краткого купания в ледяной воде, которое, слава Богу, обошлось без жертв, все немного протрезвели, и афтер-пати продолжилось с новой силой.

Возвращаясь домой глубокой ночью, Кейн не был уверен, что они доберутся назад живыми. Он сам сел за руль, а Джон всю дорогу порывался с заднего сиденья перелезть на водительское место, или, по крайней мере, немного порулить.