«Где она?! Вата позади – это не облака. Все вокруг живое, дышит. А я сплю. Или умер»

Вечный полумрак, солнце, должно быть, появилось позже этой области бытия. Мысли не имеют значения, когда важно лишь взбираться выше. Пальцы босых ног уперлись в очередной выступ, пятки не имеют опоры. Упасть просто, трудно карабкаться дальше. Но приказ есть приказ.

«Его не обсуждают»

Холодный, почти арктический ветер пах дымом. Холод пробирал до костей; легкое ученическое кимоно защищало от непогоды как нарисованный зонтик от настоящего дождя.

«Это ничего, это можно терпеть. Выдержать можно все»

Морозный вихрь усилился, сильный порыв едва не опрокинул навзничь.

«Слиться, стать одним целым, врасти в камень. Быть его частью»

Кейн продолжил подъем. Ураган старался сдуть щуплую фигурку, оторвать от стены, вырвать с корнем и отшвырнуть.

«Туда, где живут облака»

Вон и вершина. Финишная прямая, второе дыхание, пот в глаза вытирает ветер, последний рывок и можно отдохнуть. Загнанная лошадь всеже выиграла забег. От напряжения и мороза у Кейна дрожат колени.

«Я точно сплю»

Юноша сконцентрировался, зафиксировал мысль о сне, ощутил в нем свое присутствие, попробовал увидеть себя со стороны. Не получилось.

«Это не просто сон. Где я?»

Он стоял на краю бездны. Ветер стих так же неожиданно, как появился. Отойти подальше,

«… спрыгнуть вниз? Зачем пытаться удержать в горстях воду?»

два шага назад. Декорации неуловимо поменялись. Кейн вышел на середину круга из коленопреклоненных людей, одетых в одинаковые краповые робы. Знакомая одежда для полевой работы. Бритоголовые и худые, братья погружены в медитацию, глаза закрыты, лица отрешенны. Кажется, что сквозь сомкнутые веки на него обращены напряженные взгляды. Кейн зачем-то пересчитал фигуры. Двадцать один.

«Три раза по семь. Антисимметрия»

Осознанно размышлять тяжело. Управлять сновидением неполучалось вовсе. События текли своим чередом, как это бывает и в реальном мире, и в местах, живущих по законам грез. Понимать, что спишь, стало еще сложнее, когда внутрь круга вышел оппонент. Огромного роста, противник Кейна был одет в традиционную одежду для ночных операций. Такое одеяние носили ниндзя в Ига и Кога, лет так двести назад. Лица, естественно, не разобрать, оно скрыто маской, а прорезь для глаз завуалирована густой тенью от капюшона.

- Учителю – честь!.. – сами собой прошептали губы юноши.

- ЧЕСТЬ! – как ответ отзывается сильное горное эхо.

«Это сон – я не могу проснуться – это не сон – облака живые»

Поклон учителю,

«…где бы он ни был…»

поклон братьям, поклон противнику. Заученное уважение. Быстрые мантры и мудры, стихия Огня.

- Хаджиме! – хлестнула в разряженном воздухе гортанная команда начинать.

«Даже не представлял, что чистилище окажется таким спартанским»

Кейн сместился в низкую стойку.

«Что со мной?»

Реальность происходящего неожиданно задергалась перед глазами, как изображение барахлящего телевизора – отдельные несвязанные между собой картинки. Когда Кейн пришел в себя, перед его глазами стояла нога в кожаной туфле с раздвоенным мыском для большого пальца. Грязная черная обмотка на голени, еще выше – огромная, как казалось снизу, темная фигура.

«Облик по-настоящему большой… не только снизу?»

Кейн обернулся назад, не вставая. Он лежал на самом краю обрыва, спиной к облакам. Помехи снова выбили нормальное изображение, превратив риалити-шоу космического телевиденья в трясущееся изображение инфернального бреда. Его накрыла волна дурноты. Ненадолго явь опять зафиксировалась: над ним возвышался тотже костюм синоби 18 века, затем стало хуже. Белый «снег» – импульсный точечный режим при отсутствии сигнала, вот все, что видел юноша.

Очнись.

- Не расслабляйся. Это иллюзия. Реален только наш договор, помнишь?

Кейн не помнил. Тошнота прошла. Он слышал голос, голос обращался к нему, но о чем он говорил? Кто знает…

Оказывается, Кейн мог слышать. И снова видеть.

Черный исполин склонился над ним, затем присел на корточки рядом. Ближе, чем хотелось бы. Такой дискомфорт от чрезмерной близости люди обычно испытывают, когда их ауры, биополя, касаются и взаимопроникают друг в друга. Ниндзя чувствовали данное неудобство гораздо отчетливее. Иногда это было признаком процесса энергетического донорства энергетическому вампиру, дела, в общем-то, естественного, заложенного в нас самой природой. Кейн знал, что он яркий донор.

«Но это не тот случай»

Он снова мог думать, осознавая себя. И даже членораздельно говорить.

- Кто ты такой?

Под маской ничего нет, это человек невидимка, или одежда в образе человека. Снова голос.

- Я тот, кому ты должен. Я свою часть сделки выполняю, хоть ты этому всяко мешаешь.

Голос мужской. Тяжелый, грубый, но какой-то ритмичный, словно он не говорит, а читает «Песнь о Гайавате».

«Выбирайся отсюда!»

Изображение дернулось и вернулось. Поднимался ветер. Он сдувал нарисованную серыми красками горную скалу, у края которой лежал Кейн. Ненастоящие камни под ним становились все прозрачнее, ТОНЬШЕ, растягивались в линии и исчезали туда, откуда появились. Только черный собеседник остался сидеть на корточках, скрестив руки между колен. Потеряв под собой опору, юноша медленно заскользил вниз. Ему показалось, что

«Опасный»

силуэт напоследок взглянул на него строго и удивленно, как будто деловой партнер, с которым ты уже подписал контракт и хочешь обсудить нечто важное, неожиданно сбегает.

- Умрешь когда-нибудь позже, но не сейчас, – посоветовали Кейну напоследок. – Бывай, еще увидимся, бродяга!

Гигант так и остался неподвижно сидеть в той же точке пространства, а Кейн продолжил неторопливо лететь вниз, словно сила тяжести в этом странном месте стала меньше земной.

«По крайней мере, я сейчас не умру. Так он сказал»

Кейн мчался в пустоте, освещенной невидимым источником света, и в этой пустоте кроме него была пыль. Так падала бросившаяся за кроликом в нору Алиса, так приземлялись парашютисты во время бури в пустыне.

Живые облака приближались, однако не сильно быстро, за ними был туман, а под туманом блуждали Не-нашедшие-выход. Кейн не знал, кто они, но надеялся, что никогда к ним не присоединится.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ