Наставник, в своем черном кимоно, отчетливо выделялся на фоне желто-багряного осеннего ковра, устилавшего промерзшую землю. В какой-то момент, Кейн не до конца понял, когда именно это произошло, очертания искусника маскировки подернулись дымкой, контуры черного силуэта перестали быть четкими, заструились, как марево в пустыне. На глазах пораженных малышей фигура учителя слилась с окружающей природой, растворилась, исчезла.

Как позже узнал Кейн, это было не совсем так. На самом деле, не подготовленный взгляд просто не мог остановиться на Хамелеоне, непроизвольно соскальзывая вбок, как скользит кончик ножа по стеклу. В рамках го-тон-но-дзюцу это была кульминация мастерства – спрятаться на открытом месте, не используя подручные стихии. По сути, Хамелеон показал им тогда первичную магию, построенную, как и вся магия в целом, на Ки. Никуда от нее не деться. Всякая высшая ступень исконных дисциплин Хи-нин, как боевых, так и прикладных, затрагивала энергию человека, так или иначе. Когда Кейн покорял очередную вершину в том или ином искусстве, Лао Токудзо искренне радовался достижениям любимого ученика.

- Достигнув апогея, ты узнаешь крупицу идеи Бытия, – туманно подбадривал он мальчика-американца на очередном экзамене.

Сидя под перевернутой шлюпкой, Кейн Мак-Айриш задумался, что за идею бытия имел в виду Дзёнин. И не настанет ли скоро тот самый апогей. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, создавая гипервентиляцию легких. Задержал ненадолго дыхание и, концентрируясь внизу живота, в (Киноварном поле) точке дань-тянь, выскользнул на свет божий. Пистолет-пулемет остался в гостеприимном полумраке убежища. Больше оружие не понадобится.

Ниндзя как мог быстро двинулся к воде. Он был похож на жертву авиакатастрофы – залитый с головы до ног темной кровью и одетый лишь в бахрому лохмотьев, оставшихся от штанов. Красноречивое зрелище осталось невостребованным. Перепуганные любители загара, стоящие в отдалении, продолжали обсуждать перестрелку и не обратили на Кейна ни малейшего внимания. Юноша подхватил охапку брошенных на подстилке вещей, забытых в панике, на ходу натянул на себя пеструю гавайскую рубашку, шорты, панаму. Синоби переоделся, изменив внешний вид, и выбросил лишнюю одежду в прибой. Заходя в набегающие волны, Кейн задумался о механизме высшей маскировки. Как он работает на самом деле? Кейн умел пользоваться собственными навыками, как рабочий на заводе своим станком, и так же не имел ни малейшего понятия, как этот станок устроен на самом деле. Каким образом энергия Ки скрывала одежду, попадающую в его ауру, и создавала само поле отчуждения?

Кейн не знал, в какой момент невидимые доспехи исчезнут, поэтому предпочел как можно быстрее покинуть сцену, на которой он был как единственный актер в моноспектакле «Скрытый на виду». Резво семеня по колено в теплой соленой воде, он ретировался к северной оконечности бухты. Скоро возникло ощущение, что каждый следующий шаг дается сложнее – отвод глаз высасывал из него жизненные силы. Кейн расслабился и даже начал бормотать на санскрите ученическую мантру восстановления: сейчас все способы поддержать себя в тонусе были хороши. Когда тантрические заклинания ввели его в резонанс, Кейн подкрепил их переплетением пальцев. Кудзи-ин замкнуло круговорот Ки по особой траектории. В то время пока кисти рук и пальцы продолжали создавать символы-мудры, сознание бегущего Кейна было обращено наружу, оценивая враждебность внешней среды. К сожалению, моцион вдоль берега был опасным, хоть и единственно доступным сейчас способом сбить полицейскую собаку-ищейку со следа.

Сакральные методы саморегуляции ненадолго подкрепили Кейна, он ускорился. Новых сил надолго не хватит. Ненадо быть раненым зверем, чтобы понимать: в конце погони лучше укрыться, чем бежать, куда глаза глядят. Пока не ослабнешь окончательно и не упадешь.

Группа бунгало, летних одноэтажных строений, рассеянных вдоль уже близкого мыса, казалась вполне подходящими местом, чтобы ослабнуть и упасть. Ниндзя подкрался к крайнему пляжному домику, укрытого поверх нормальной крыши пальмовыми листьями, ненадолго прислушался, а затем проворно влез в незапертое окно.

Отдых сейчас необходим, как никогда, – Кейн в изнеможении опустился прямо на пол. Глаза закрылись сами собой, и молодой ниндзя легко скользнул в состояние «сон монаха», на самом деле сном не являющимся.

Слишком много энерготехник за один день, – успел подумать Кейн, проваливаясь в дхьяна.

… Не сон и не бодрствование, место на грани. Там, где грезы встречаются с реальностью, мир между мирами, на границе восприятия, когда ты все еще слышишь, но уже никак не реагируешь. В комнате летала муха, чайка опустилась за оконным стеклом и тревожно прокричала. За день мимо бунгало несколько раз проходили люди, совсем близко.

Уже заполночь Кейн открыл глаза, медленно выходя из медитативного транса. Некоторое время юноша непонимающе изучал темноту вокруг, пытаясь сообразить, где он. Вспомнив все, Кейн тихо застонал, тут же приказав себе заткнуться. Тело занемело, податливостью не отличаясь от куска старого дерева. Ниндзя пошевелил отекшими конечностями, и к нему сразу вернулась верная подруга боль. Рана больше не кровоточила, понял он с облегчением. Случись по-другому, и он бы не проснулся, отбыв ночным экспрессом в страну, из которой нет обратных билетов. Скупыми движениями он вернул себе относительную гибкость и как змея с перебитым позвоночником пополз к окну. Ему предстоял долгий путь – сначала по песку, через кусты, наискось к склону, потом вверх, к ближайшим домам оконечности Коссут-лейн. Несколько раз он останавливался передохнуть и осмотреться, затем двигался дальше, все также на четвереньках, как огромная больная собака.

Ниндзя пролез под дощатой изгородью и как мог быстро пересек полутемную Коссут-лейн, выйдя точно к дому Гаррета.

Ни прохожих, ни машин. Удачно.

Кейн в нерешительности замер перед знакомым забором. Была бы на то воля Шеппарда, он бы добавил к своей ограде пару метров, протянул поверху колючую проволоку под напряжением, а по периметру поставил вышки с прожекторами и пулеметами. К счастью, такой возможности у Гаррета не было, но даже его увитая плющом кирпичная изгородь представляла сейчас для Кейна большую проблему.

Риск ползти по освещенному тротуару к воротам был слишком велик. Оставалось только переть напролом. Кейн перевалился через забор как мешок с картошкой, сильно ударившись о землю. Пулевое ранение тут же отреагировало обильным кровотечением и болью, и Кейн полез вперед, подгоняемый одной лишь мыслью – что будет быстрее: его смерть или датчики движения соседа?

В комнате на первом этаже горел свет, однако Шеппард не спешил появляться. Кейн прислушался к монотонной песне цикад и приглушенным расстоянием звукам регги.

Если Гаррета захватили в плен и пытают, поджидая меня, – подумал Кейн, – то они уже знают, что я здесь. Покончить с собой, если нужно, я успею.

В средневековой Японии схваченные ниндзя, не имея другой возможности остановить мучения, откусывали себе язык: болевой шок и бурное кровотечение с летальным исходом. Кейн достиг той ступени самоконтроля, что в случае необходимости мог остановить свое сердце. Правда, имея дело не с садистами-самураями, а с некробиотическими исследователями, это мало что давало.

Гаррет запаздывал и Кейн начал нервничать.

Если какая-нибудь неприятность может случиться – она случается? Хм… История моей жизни.

Осторожные шаги рассеяли тревоги Кейна. Явно, это был напуганный Шеппард, вооруженный пистолетом. Сосед выглянул в ночной мрак из-за угла, подняв оружие к плечу – судя по всему, датчики движения, видеокамеры, сигнализация или же натянутые на нитке пустые бутылки все же сработали.

- Это я. – Кейн удивился тому, насколько слабо прозвучал его голос.

- Ну, наконец-то! – сосед опустил пистолет. – Долго ты…

Кейн расслабился и, как в плохом кино, потерял сознание, не услышав конца фразы.

***

Серая скальная порода перед глазами. Не самое веселое зрелище. Особенно, когда на много метров ниже и выше таже скала, изрезанная редкими трещинами. За них замерзшими пальцами цеплялся Кейн. Вверх, вверх! Ни секунды не оставаться на месте, иначе замерзнешь и сорвешься. Не стоит даже думать об этом. Передохнуть нельзя, какой там отдых на отвесной скале… Можно только отыскать глазами следующую трещину, подтянуться, зафиксировать тело на двух точках опоры, найти следующую ступеньку. Под ногами клубятся густые облака, такие же серые, как сама гора. Взгляд то и дело непроизвольно падал вниз: сплошная пелена туч, похожих на мокрую вату из старого драного матраца, выброшенного на помойку. Где же вершина этого гигантского монолита?