Чтобы не бить людей прямо на улице, где их могли увидеть дети, мальчик находчиво решил устроить драку в ближайшем переулке. Он взял хороший старт, на бегу пытаясь доесть остатки подтаявшего лакомства. Свернув в проход между домами, Кейн запихнул вафельный стаканчик в рот, так, что зубы свело от холода. Когда он проглотил последний кусочек, ближайший преследователь выскочил из-за угла.

- Ты!! – самый быстрый на ногу босяк хотел еще что-то добавить, но Кейн невежливо оборвал его вначале фразы, послав шустрика в нокаут тягучим движением ноги. От удара носка кроссовка в висок малолетнего бандита перевернуло; из руки со звоном выпал обрезок трубы.

Следующий неприятель полагался на свои действительно большие кулаки, но ниндзя остановил его без затей – прямым и хлестким тычком ноги в пах. Физически развитый юноша сложился пополам, держась обеими руками за отбитое хозяйство:

- …… …, ………, ……… …… – …, ….!!! – неприлично завопил он.

- От такого же и слышу! – ответил Мак-Айриш, не поняв и половины из сказанного.

Выждав нужное время, за которое ближайшие противники приблизились настолько, насколько этого требовала ситуация, Кейн ударом в подбородок опрокинул пострадавшего прямо им под ноги. Избитый обладатель огромных кулаков упал навзничь, широко раскинув руки. Падал он так «удачно», что очередной оппонент запнулся об него и потерял равновесие. Кейну оставалось лишь хлопнуть его раскрытой ладонью по затылку, чтобы тот со всего маха растянулся во весь рост, и больше не вставал.

Молодому ниндзя начинала нравиться такая драка, где спарринг-партнеры рассасывались словно сами по себе. В лагере у него не было бы ни единого шанса против такого же количества коллег. Даже вдвоем собратья по клану смогли бы за пол минуты превратить его в отбивную, не смотря на всю помпезность карьеры лучшего ученика.

Крепко сбитый угрюмый подросток перепрыгнул через своих предшественников, сходу перейдя к нападению. Атаковал он всерьез, молча и сосредоточенно, показывая зачатки знаний боевого ушу. К сожалению для него самого, он не показал зачатков ума. Любой, кто ими обладает, может сделать выводы из фиаско, что потерпели уже пятеро из его компании. Возможно, ему не позволяла бежать гордость, быть может, он опасался прослыть в глазах сотоварищей трусом, а, скорее всего, в него вселял надежду вожак шайки, на пару с ним вступивший в неравный бой.

От посвистывающего цепа-нунтяку из железного дерева, которым был вооружен главарь, Кейн уходил одними только боксерскими движениями корпуса. В поединок, если можно так назвать избиение младенцев, происходившее в переулке, неожиданно вмешался очередной камикадзе, действий которого Кейн не понял вообще. То ли паренек хотел боднуть его головой в живот, то ли пытался с наскока повалить, как в регби. Как бы там ни было по замыслу, но разогнавшийся как комета китайчонок пролетел мимо Кейна, с грацией тореадора ушедшего от него в сторону. Ниндзя придал ему дополнительное ускорение, дав вдогонку крепкий ускоряющий пинок в соответствующее место. Дальнейшему плавному поступательному продвижению вперед помешал только угол дома, который резвый тинэйджер «поцеловал» с приглушенным стуком выбиваемых зубов.

Оставалось двое бойцов, которых Кейн про себя прозвал Кабан и Основной. Небрежно блокируя удары, щедро раздаваемые Кабаном, Кейн решил сыграть с ним шутку, на которую никогда не решился бы в реальной схватке. Ниндзя выманил его на себя ложным отступлением, используя угрюмого ушуиста как живой щит перед размахивающим парой граненых нунтяку Основным. Прижавшись спиной к стене, ниндзя увернулся от очередного энергичного удара. Местный чемпион не попал, как рассчитывал, в голову «америкоса», а вместо этого изо всех сил долбанул прямо в кирпичную стену, опробовав кулаком ее прочность, как и планировал Кейн. Убедившись, что стена прочнее, Кабан потряс окрестности настоящим ревом – кроме боли в раздробленных костяшках его больше ничего не интересовало.

Ниндзя ушел перекатом от серии маховых ударов боевого цепа. По тому, как Основной крутил нунтяку, Кейн заключил, что душа компании имел большую практику в безжалостных уличных драках, процветавших в трущобах. По крайней мере, выглядел он опытнее своих дружков. За секунду до того, как молодой ниндзя готов был выйти на контрприем, у переулка с визгом тормозов остановились две полицейские машины.

Основной продемонстрировал отменную реакцию: мгновенно метнул в лицо Кейну нунтяку и попытался сбежать. Но разминуться с ниндзя было бы трудно даже на широком проспекте, не то, что в узком переулке. Сместившись, Кейн встречным движением всадил колено в солнечное сплетение беглеца. В этот миг Основному показалось, что он налетел на бетонное ограждение. Его диафрагма взорвалась изнутри ослепительной болью, а на горло по мановению ока накинули невидимую тугую удавку. О Кислород, который никто не умеет ценить!

Незадачливый боец в следующую минуту ощущал острую нехватку воздуха, так что, должно быть, первый раз в жизни был благодарен подоспевшим копам. Полицейские рывком поставили его на ноги и, как и остальным участникам потасовки, до хруста заломили руки за спиной. Задержанных поволокли к машинам, помогая двигаться дубинками. Начав судорожно дышать, Основной с удивлением обнаружил рядом улыбающегося «америкоса». Несмотря на то, что его, как и всех, тащили в наручниках, белый выглядел довольным.

Кейн подмигнул бандиту и спокойно откинулся на заднем сиденье. Первая часть стратагемы, разработанной многоопытным Тюнин Вада Мицуёси, прошла как по маслу. Кейн по наивности предполагал, что именно на этом начальном этапе операция даст сбой. Его, «жертву» нападения грабителей, по справедливости и по закону не должны были тащить в кутузку. Тем не менее, вышло все так, как планировали старшие братья.

Десять минут спустя, после краткого предварительного дознания и затрещин, Кейна привели в кабинет капитана Жань Сяо. По оперативной разработке Кейн знал, это второй человек в системе обеспечения правопорядка на многие километры вокруг. Второй, после майора, уважаемого Гуань Чжуна. Не снимая наручников, мальчика усадили на деревянную лавку и велели ждать.

Кабинет капитана Жань Сяо в целом не отличался от сотен тысяч подобных ему кабинетов. Все тот же хищный оскал бюрократии: неуютные жесткие стулья с высокой спинкой, словно предназначенные для того, чтобы на них было неприятно сидеть, обшитый черным потертым дерматином диванчик, шкафы с рифлеными стеклами, за которыми просматривались пыльные папки. Рядом отрывной календарь. Чахлое растение с мясистыми листьями в углу, стоит прямо на щербатом паркете. Над массивным столом, за которым капитан увлеченно делал вид, что работает с документами, нависал портрет Великого Мао Дзэ-дуна. На желтых от времени обоях укоренились еще пол десятка портретов поменьше, увековечивших старых и новых товарищей, имен которых Кейн не знал.

Наконец Жань Сяо перестал бесцельно рыться в рапортах и перевел взгляд на арестованного:

- Имя, фамилия!

- Кейн Мак-Айриш! – в тон ему бодро ответил Кейн.

Такое начало капитану не понравилось, но он это проглотил.

- Ты что, шотландец?

- Никак нет, сэр, американец.

- Хм, – капитан удивленно поднял густые кустистые брови. – Как ты попал в страну и где живешь? У тебя документы есть?

- Какие документы, мне четырнадцать. Воспитывался в приюте города Фошан, – то, что этот блеф удастся, Кейн был уверен. В сиротском приюте Фошана директором работал Генин Чжу Дэ. Он часто появлялся в лагере, самолично привозя новых учеников, а также обеспечивал правдоподобность биографии тем, кто нуждался в этом после окончания школы.

- Что делаешь так далеко на севере?

- Путешествую.

Капитан Жань Сяо покивал головой, с видом человека, которому все ясно:

- Без постоянного места жительства, – резюмировал он. – Где родители?

- Они живут в Америке, Майами-Бич, Коссут-лейн 15. Ирэн и Джордж Мак-Айриш. Свяжитесь с американским посольством, они смогут это подтвердить.