- ВЫ! – это местоимение прозвучало в устах Кона как грязное ругательство. – Недотепы будут отжиматься здесь же, после ужина. Вам по пятьсот отжиманий на кулаках, а тебе, голубчик, семьсот на запястьях. Все свободны! Эй, ВЫ! Будьте уверенны, я прослежу! Что бы все пятеро были тут ровно в семь вечера, минута опоздания – плюс сто отжиманий.

Загрустивший от зверств старика Кона, Кейн после обеда сидел на обрывистом берегу реки и меланхолически бросал камешки в воду. Выше по течению, на перекате, плескалась крупная рыба. Наверно, на обед давали такую же, подумал Кейн. Форель. Кормили сегодня так себе: рыбный суп, тушеные овощи с рисом и единственно порадовавший яблочный сок – его мальчик очень любил.

Несколько раз гулко ударил гонг. Это был сигнал строиться на вторую тренировку. Неужели прошел уже час? Кейн удивился и рысью подался в лес.

Издали он углядел дневного учителя и сразу понял характер следующего урока. Сегодня это молодой Тай-у, два года назад сам ходивший в учениках. Сейчас под руководством начинающего мастера предстоял час головоломной акробатики на земле.

Хорошо хоть на жердь лезть не надо, подумал мальчик, разминаясь. Неделю назад, при выполнении достаточно простого упражнения на бревне, Кейн полетел вниз с пятиметровой высоты. Повезло еще, пришло в голову, что садист Линь Мэй, преподававший тогда, не догадался внизу копий натыкать…

Вообще-то, акробатику Кейн не любил. И она отвечала ему взаимностью, даваясь тяжело. Перекаты, сальто, кувырки, рондады, бег на руках – то, чем они сегодня занимались, Кейн иногда просто ненавидел. Акробатика не позволяла, как во время тупых монотонных упражнений, думать о чем-то своем.

Через час по программе сегодняшнего дневного занятия акробатику сменила отработка форм базовой рукопашной техники.

- Радуйтесь! Сейчас абсолютно новое тао Медведя, – злорадно сообщил наставник. – Если вы еще не забыли, это один из двенадцати стилей даосской школы Син-и, Направленная Воля. Тао сложное.

Молодой учитель Тай-у начал демонстрацию. Переход из одной базовой формы, или стойки, к другой – китайцы называли тао, а японцы ката. Ученики на своем сленге называли эти упражнения «танец». В танце Медведя, действительно выглядевшим для Кейна и его сотоварищей достаточно сложным, тело Тай-у грациозно перемещалось, на секунду замирало в форме, упрощая детям запоминание тао, делало следующее движение. Ученики сходу копировали действия учителя, кто-то лучше, кто-то хуже. Полностью запомнить довольно длинный комплекс тао нужно было максимум с трех раз.

В сегодняшнем расписании тренировки пришло время и для парных упражнений: техника и условные комбинации дзю-дзюцу в рамках школы Восьми лучей, Хакко-рю. Отдушина перед настоящей грозой. Которой были свободные спарринги.

- Покажите мне жесткий Кекушин-кай в духе Масутацу Ояма! – дал вводную Тай-у и вызвал первую пару. Остальные ученики сели полукругом, наблюдая за боями и ожидая своей очереди.

Не считая нелюбимой Кейном борьбы, в ежедневных ударно-контактных поединках, вне зависимости от предложенного стиля, маленький американец чаще выигрывал, чем проигрывал.

Но бывали и неудачные дни.

Тай-у назвал очередную пару имен. Кейн поднялся с колен и вышел на середину площадки. Когда-то, его соотечественник адмирал Уильям Хэлси, по кличке Бык, сформулировал рецепт победы из шести слов: бей сильно, бей быстро, бей часто. Не слышав об этом афоризме, как и о самом адмирале, молодой Мак-Айриш тем не менее успешно применял слова покойного Быка на практике.

Простая физика: ускорение превращает массу в силу. Главное – скорость. Но скорость лишь одна составляющая успеха. Иногда ударить первым важнее, чем ударить быстрее. Настоящий мастер знает, что сделает противник до того, как он начнет движение. Для этого не надо обладать телепатией, а достаточно развить в себе другой талант – преодоление невидимого зазора между мыслью и действием. Секрет был в скорости мышления, быстроте реакции. Время реакции определяется тем, как быстро вы среагируете, увидев стимул. Обычный человек замечает стимул через пятую долю секунды. Но опытный боец на его месте уже двигается и успевает за то же время не только заметить, но и поразить цель. Стимул воздействует на зрительный нерв, в мозге активизируются миллионы синапсов, боец принимает решение. Электрические сигналы проносятся по нервным волокнам со скоростью 360 км в час. Электрический заряд активизирует определенные мышцы, и Кейн очень быстро наносит очередной удар в очередном спарринге. Что такое очень быстро в реальном времени? Это удар за 18 сотых секунды, вдвое быстрее мигания глаза.

Отсюда и легенды о мастере, который читает мысли. На самом деле опытный боец, каким мальчик уже почти стал, видел движения тела оппонента. Исходя из опыта, он воспринимал их и реагировал первым. А кроме физиологии мастер использовал еще и разум: син - спланируй свои действия, ги - определи слабые места противника, тай - управляй поведением людей.

Кейн уверенно выиграл свой поединок нокаутом, но от пропущенного маваши-гери, ловко врезанного противником, кружилась голова.

Облегченно вздохнув, парень сел в полукруг с краю. Он был доволен – уверенно победить в рукопашке стало для него делом принципа. У любого из идеальных воинов, какими растили мальчиков, находилась своя Ахиллесова пята, нужно было лишь ее нащупать. Важно не то, кто сильнее в этот день, важно то, кто сильнее в нужную секунду.

После окончания спаррингов, в конце дневной тренировки, как и вчера, как и две недели назад, ученики третьей ступени продолжали отрабатывать причудливую ломаную технику стиля Пьяница, который Кейну уже стоял поперек горла. По мнению мальчика, имитация действий пьяного бойца в китайском у-шу, с его чашками, косыми ударами и расслабленными движениями, была абсолютно самоубийственной затеей. Дурацкие действия, которые, по идее, должны сбивать оппонента с толка, были абсолютно не применимы в настоящем бою, поэтому для него не интересны.

Однако, по мнению опытных наставников Кейна, школа пьяного давала положительный воспитательный эффект. Суть сводилась к тому, что во время движения псевдопьяного бойца центр тяжести его тела находится над точкой равновесия. Движения постоянно контролировались, имитация расслабленного состояния лучше обеспечивала равновесие. Напряженного человека легко повалить. Гибкий же боец может постоянно увертываться, отпрыгивать и наносить удары под любым углом.

В совершенствовании искусства равновесия Кейну особенно часто за последнее время везло на тренировки типа «найди свой центр». Издревле существовало представление о неком «центре», который имеет важный мистический смысл. Согласно ему, из «центра» исходит великий дух и сила. Речь идет о нашем, человеческом центре, иными словами – о центре тяжести.

Искали его так. В середине квадрата, образованного двенадцатью тренировочными пеньками для ходьбы, стоял столб с поперечными планками, торчащими в стороны под разными углами и на разных уровнях. На планках стояли пиалы, почти до краев наполненные водой. В задачу ученика входило: в безостановочном движении, по сложной траектории, снимать одну за другой пиалы, менять их местами, переставлять сверху вниз, справа налево, по вертикали, по горизонтали, по синусоиде. При этом нужно было прокручивать пиалы вокруг кистей рук, а руки вокруг корпуса. После окончания упражнений каждый из учеников сливал воду из пиал в специальную стеклянную мерную банку, с нанесенной шкалой. У Кейна не хватило всего двух делений, так что он быстренько отжался на пальцах двести раз и побежал на ужин.

Когда трапеза окончилась, Кейн как можно быстрее отбыл свое наказание под присмотром нудного Кона. Отжавшись полтысячи, он, не разбирая дороги, трусцой побежал в лес.

Если на полянах было еще светло, то под густым переплетением верхушек деревьев стояли поздние сумерки. В условленном месте на склоне, вдали от лагеря, он встретился с уже поджидающими его Хаттори и Чаньем. Эта парочка узкоглазых и загорелых мальчишек все еще занималась в группе второй ступени, что служило поводом для бесконечных подначек и шуточек со стороны Кейна.