Изучались клинки самого разного рода, однако существовали, в разных модификациях, два очень популярных вида «белого железа». Меч и сабля, разных стран и народов, встречались Кейну на протяжении практически всех лет его тренировок. Так и в арсенале китайских боевых искусств, с которых для Кейна начался длинный путь освоения «аргументов», они тоже были – два грозных оружия, сила в одном из своих самых острых проявлений.

Меч Джинь, с его тонким прямым лезвием, издревле известен в Китай под прозвищем «Господин оружия». Его более тяжелая родственница – сабля Дао, носила еще более возвышенный титул: «Властительница всего оружия», потому, что способна наносить большой ущерб врагу.

Гибкий китайский меч ловкий и легкий, как Феникс в полете. Главный способ нападения с ним – выпад и удар. Свирепая и мощная, как дикий тигр, это сабля – ей колят, рубят, кромсают.

Тонкое лезвие китайского меча с обеих сторон остро, как бритва. Чтобы овладеть им, необходимы длительные упражнения, из-за двух граней лезвия. Сабля тяжелей и больше, но у нее есть всего одна грань лезвия, поэтому у эрудированного Люмай Ли и на этот случай была поговорка: «сабля побеждает силой, а меч – техникой».

Сабля и меч отвечали пропорциям человеческого тела, они не чересчур длинны и не чересчур коротки. Идеальные для употребления, Джинь и Дао становились в пределах удара лучшим оружием.

Меч двигался проворно, грациозно и динамично. Чтобы управлять мечом, не хватало одной лишь силы, понял Кейн на одном из первых занятий с ним. Маленький американец, оказавшийся прирожденным фехтовальщиком, на третьей ступени показал достойную технику, отрабатывая удары на соломенных манекенах.

Кейн всегда много тренировался, но с оружием он мог заниматься даже ночью. В лунном свете парнишка казался танцором, отрабатывающим па неведомого танца. При выпаде гибким мечом его плечо и запястье образовывало прямую линию, движение начиналось от талии, и это движение было быстро, безжалостно и точно. Выпад – самая смертоубийственная атака мечом Джинь. Следующее па: при рывке лезвие поднималось снизу, вспарывая. Па: при указании сверху кончик меча наносил колотый удар в плечо или запястье врага – этим его можно обезоружить.

Оставив меч, мальчик брал в руки саблю. Вот совсем другой танец, уже не утонченный балет, а скорее зажигательная дикая лезгинка. Вначале, небрежно, но быстро, обертывание вокруг головы – характерное движение сабли, одновременно и атака, и защита. Такое движение позволяло нейтрализовать нападение и немедленно нанести собственный ответ. Чуть переломившись в поясе, боковой удар – другой важный прием техники сабли. Мальчишка перетек по дуге, нанес прямой, затем обратный удар, атакуя ноги и шею соломенного врага. И, в апогее, «колка дров» – когда Дао опускалась сверху. Это размещало вес и силу тела так, что можно было даже подпрыгнуть при ударе. Освещенный ночным солнцем, в высоком прыжке, Кейн испытывал упоение, высвобождая силу сабли своей собственной силой. Помноженные надвое, энергии стали и мышц сплелись, перечеркнув косым пунктиром толстый ствол манекена. Обрубок дерева с глухим стуком упал на утрамбованную землю.

***

…На следующий день подъем был как обычно, еще почти темно.

Дети с серьезными, взрослыми глазами шумной гурьбой высыпали из бараков. Мало кто шагал спокойно, со степенным лицом делая вид, что все происходящее вокруг его не касается. Большинство орали, перекрикиваясь в толпе, обменивались дружескими пинками, прыгали, чтобы согреться. Поеживаясь спросонья, десятилетний Кейн на ходу завязал пояс легкого кимоно, натянутого на голое тело. Только самым младшим разрешали обуть тапки, остальные мальчишки шли босиком – первый снег выпадет не скоро. У реки многоголосая толпа еще больше оживилась, послышался смех, когда кого-то с ног до головы окатили водой. Вода в быстрой реке была чистая, лишь у самого берега, в заводях, где течение не такое сильное, плавала кора и прочий мусор, приносимый с гор. Чтобы умыться, Кейн зашел по колено в воду – подкатывать штаны было лень, итак высохнут.

По кругу передавали тюбик зубной пасты. Когда очередь дошла до него, Кейн уже успел умыться и начал чистить зубы.

Щетка совсем никуда не годится, думал он, полоща рот. Надо попросить у шифу новую.

Кейн вздрогнул, когда ему за шиворот вылили пригоршню холодной воды.

- Привет! – за спиной скалил зубы Хаттори.

- И тебе доброго утра.

Улыбка японца была смыта целым потоком воды, обрушенным на него ногой Кейна. Облитые соседи, вовлеченные в игру, выразили свое негодование, и вскоре у берега начался шуточный бой. Учителя, тоже пришедшие на утренний туалет или, как они его называли, на ритуал очищения водой, снисходительно улыбались, глядя на водную баталию. Чтобы не быть облитыми, они предусмотрительно отошли подальше, наблюдая за резвящимися сорванцами со стороны. Вне тренировочных площадок мальчишкам позволялась известная доля свободы – настоящий ниндзя не должен отличаться от остальных людей и походить на послушного боевого робота.

Дежурный отнес в барак зубные щетки и пасту, промокшая группа построилась. После легкой разминки, согревшей их лучше всяких одеял, ученики третьей ступени и учитель Кон трусцой отправились в горы. Сегодня была тренировка со стихией «Дерево». Рассвело.

Кейн отыскал «свое» дерево, выбранное для него наставником месяц назад.

- Начали, начали! Не стоять без дела! – громко хлопая в ладоши, маленький старичок Кон, со смешно развевающейся на ветру седой бородой, бегал по лесу от одного подопечного к другому.

Кейн вздохнул и приступил к комплексу упражнений. Для начала он уперся в ствол, отталкивая его от себя, потом обнял дерево изо всех сил и надолго остался в этой позе, давя, сжимая. Кейн разогрелся и начал наносить удары в стиле Тигра, пытаясь скрюченными пальцами сорвать толстую неподатливую кору. Выступил первый пот. Мальчик подпрыгнул, уцепился за ветку, повис и медленно досчитал до трех тысяч. Размяв занемевшие руки и замерзшие ноги отработкой серий ударов по стволу, Кейн использовал всю туже ветвь как гимнастическую перекладину, выполнив на ней серию переворотов и трюков, сопряженных с вероятностью свернуть себе шею. До обеда весь этот комплекс от начала и до конца он успел повторить еще четыре раза.

По возвращению в лагерь, взмыленных учеников третьей ступени ждали стопки досок. Тамэси-вари – разбивание твердых предметов, проба сил. Костяшками кулака, ребром ладони, предплечьем, локтем, да чем угодно. Усиленные тренировки тела изменяли даже кости – согласно закону доктора Вольфа, сформулированного им еще в 19 веке. Дело в том, что при постоянных ударах и травмах в кости откладывалось все больше кальциевых структур, перекладин. От этого кости становились более твердыми, плотными, крепкими. Мастера боевых искусств древности, задолго до современной науки, знали секрет открытия хирурга Вольфа. Для этого необходимо, всего лишь, на протяжении многих лет упражняться, ломая доски, нанося удары по песку, железу, камню. То, что не убивает – делает сильнее.

Кто-то недовольно прошептал:

- Опять без подпорок! Лучше бы больше досок положили, а не на землю плашмя…

Учитель Кон был тут как тут.

- А ну не ныть! Вперед, живо, живо, обедать не хотите?!

Обедать хотели все. Утерев пот, ученики заняли исходное положение на одном колене, встав перед своими стопками досок.

- Сегодня ломаем дрова «глазом феникса»! – суетливо бегал вокруг Кон. – Да не «дракона»! Я что, разве сказал «глазом дракона»?! Ты что, оглох, дубина? Хочешь своим лбом их разбить?

Провинившийся паренек знал, что это не пустая угроза.

- Давайте! – Кон небрежно дал отмашку.

Пятнадцать криков слились в один. Без крика получалось хуже – Кейн пробовал. «Ки» – вербализированная концентрация энергии, «ай» – её выброс.

- Киии-ай!!

Вторая фаланга среднего пальца на сжатом кулаке – «глаз феникса», со скоростью 34 километра в час и силой более 900 килограммов врезалась в древесину. Это было в 1000 раз больше силы гравитации, втрое тяжелее удара кувалдой и равнозначно столкновению автомобиля с кирпичной стеной на скорости 56 километров в час. Тем не менее, несколько человек не справились. У Кейна и еще троих было по одной целой доске из пяти, один бедолага не сумел сломать две доски. При неудачной попытке разбить предмет в тамэси-вари, нерадивый ученик оказывался жертвой закона физики, когда действие вызывает равное по силе противодействие. Особенно ярко это касалось каменных плит. Но и дерево давало сдачи – если удар был недостаточно силен, чтобы разбить все доски, сила, направляемая вниз, отражалась от неразбитой доски, возвращая удар вдвое сильнее. Кроме того, не стоило сбрасывать со счетов и учителя Кона, гнев которого был значительно хуже любой сдачи от каких-то там деревяшек.