– Значит, этого недостаточно! – мальчик в истерике со злобой смотрел на отца. – Папа, как так? Я, значит, сижу дома, а этот Цветич, как ни в чём не бывало, продолжает играть!?

С недавнего времени Урош Бабич запретил сыну приходить на матчи своей команды. Если бы не полная уверенность в обычном дурном характере, бизнесмен мог предположить, что сын банально сошёл с ума. Днями напролёт парень только и делал, что занимался самобичеванием, а от классного руководителя Страхини Урош узнал, что мальчик стал прогуливать школу.

– Сынок, послушай, – наконец посадил мужчина парня на диван, стараясь успокоить. – Я, правда, делаю всё, и этот сопляк ещё получит своё, не волнуйся, – обнял он Страхиню.

В комнате ненадолго воцарилась тишина, и только редкие всхлипы мальчика слегка нарушали это спокойствие.

Урош уже давно связался со знакомым человеком по делу Цветича, но всё оказалось не так просто, как он планировал. За капитаном Полянца активно следили, и не абы кто, а руководство Футбольной Ассоциации Сербии (ФАС). Такое откровение от знакомого Урош воспринял с сомнением, но факт оставался фактом. Но самое удивительное, повергнувшее в шок Бабича, это то, что ещё в июле, после полуфиналов Летнего турнира, Цветич попал в расширенный список для включения в сборную до шестнадцати лет!

– Ничего, сынок, – гладил по голове Урош мальчика. – Мы ещё посмотрим, как этот щенок выкрутится.

***

– Ничего себе, – ткнула себя Яна в щёку указательным пальцем, переворачивая очередной лист документов. – Зоран, это всё достоверно точно? – повернула она голову на брата, а на красивом лице проглядывался намёк на искреннее изумление.

– Без сомнений, – утвердительно кивнул молодой мужчина. – Двенадцатого июля на совещании комитета ФАС Цветич был выдвинут в кандидаты сборной, и, за исключением одного человека, все проголосовали «за». В данный момент, насколько мне известно, под видом наблюдения за поведением Николы человек из совета оценивает его игровые качества, и уже следующим летом он может быть напрямую включён в молодёжную команду.

Яна медленно потянулась назад на стуле, а каскад тёмных волос свесился вниз. Девушка вытянула ладони кверху, слегка покручивая изящными кистями рук, обдумывая интересные факты из документов.

– Интересно, – сказала Яна себе под нос, и встала из-за стола, поворачиваясь к окну, вид которого выходил на прекрасный сад. Новость о выборе Цветича в сборную сама по себе была не такой удивительной, многие мальчишки проходили через юношескую команду, а потом сдувались и никогда больше не появлялись в поле зрения. Но с Николой всё было по-другому. Яна сама видела его футбольные качества и довольно хорошо разбиралась в этом. Всё её нутро ей подсказывало, что перед ней драгоценность, а она никогда не противилась своей интуиции.

– Хочешь вложиться в развитие этого парня? – вдруг спросил Зоран. По своим каналам он уже получил некоторые записи предыдущих игр Цветича, оценив его способности.

– Не нужно, – отмахнулась девушка и повернулась, мило улыбаясь брату. – Пусть всё идёт своим чередом.

– Я понял, – беспрекословно ответил мужчина. – Касательно твоей поездки в Ниш…

– Двух человек хватит, – тут же ответила Яна, перебивая брата. – Ничего со мной не случится, – успокоила она его напряжённый взгляд. – Много охраны будет только смущать, и не даст мне расслабиться.

Зоран не стал спорить, да и бесполезное это было дело. Сестра, как и многие гении, выросла в слегка своеобразную личность и очень не любила, когда её решения оспаривают. Для непосвящённых может показаться бредом отношение брата к сестре, словно он тут был младшим, но всё в семье Берич на деле не так просто. Ещё в девять лет Яна, будучи ребёнком, решала сложные математические задачи, радуя родителей своим талантом, и всё бы так и осталось на своих местах, если бы не странная просьба девочки побывать на работе у отца. Простая шалость вылилась для взрослых членов семьи Берич в осознание, что Яна не просто вундеркинд, а кто-то поистине уникальный. Девочка, будучи на летних каникулах, стала стабильно посещать работу отца и просто читала документы на столе генерального директора инвестиционной фирмы. Мужчина сначала нервничал, пока девочка перебирала файлы, но Яна, когда того требовали обстоятельства, была послушным ребёнком, и через две недели она, будто играя, начала давать советы папе-Радовану, а потом ни с того ни с сего стала требовать ради забавы вложиться в определённые активы. Естественно, никто не воспринимал серьёзно лепет ребёнка, но Яна не сдавалась, и после нескольких трудных разговоров с участием их дяди Драгана (родного брата Радована) отец всё же решился на некоторые мелкие траты, чтобы девочка, наконец, успокоилась. Со стороны, возможно, выглядело смешно, как взрослые люди идут на поводу у капризной девочки, которая своими бессвязными аргументами пытается что-то донести до людей не понаслышке знающих о бизнесе. Но через три года, когда уже все практически забыли об этом инциденте и давно распрощались с деньгами за невыгодные инвестиции, а Яна успокоилась и занималась учёбой, уже никому не было смешно, когда вложенные по советам девочки финансы умножились в двенадцать раз! Бред. Такого не может быть. Все формы отрицания разбились о суровую реальность фактов. Радован хотел было списать всё на случайность, но чуйка бизнесмена не давала покоя взрослому мужчине. Он решил пока всё ещё осторожно, но посоветоваться с дочерью, и, если посмотреть со стороны, это выглядело даже комично, если бы не результаты. Когда деньги начинают литься рекой, смех, предрассудки и сомнения быстро отходят на задний план. Яна, играючи перебирая документы, сидя за столом Радована в большом кожаном кресле, анализировала информацию, бегло читая листы из стопки бумаг, а потом, записав карандашом несколько заметок, через полгода принесла компании миллионы. Объяснение этому пытались выяснить, но безуспешно. Кроме некоторых книг, девочка, естественно, не училась этому, просто таков был её талант, чутьё, если говорить проще.

Сам Зоран поначалу не был согласен с таким поведением отца. С самого раннего возраста его готовили, как наследника большой корпорации, которая медленно росла, но уже стала выходить на европейский рынок. Доходило до активного бойкота сестры, но со временем перед лицом фактов сдался и он. Зоран был реалистом и всё же принял неприятную правду, что, скорее всего, со временем именно Яна станет главой компании, но случилось непредвиденное. Девушка потеряла интерес к финансам. Вся семья, включая родного дядю Драгана, содрогнулась в ужасе при этом заявлении Яны. Ей наскучили цифры, и она стала заниматься абсолютно всем, кроме развития своих знаний в области экономики. Она читала книжки об истории Белграда, гуляла с подругами и тратила свою энергию на совершенно бессмысленные вещи. Отцу стоило больших усилий, чтобы затащить Яну на практику к давним друзьям Бранковичам, но даже там вполсилы или даже меньше, ей удалось добиться потрясающих результатов. Всё пришло к тому, что вся семья стала заложником ситуации, когда девушка являлась краеугольным камнем для будущего развития компании, но сама не хотела этого. Окончательно Яна добила всех на своём недавнем пятнадцатилетии, когда заявила, что хочет стать в будущем не финансистом или экономистом, а пилотом гражданской авиации, чуть не доведя отца до инфаркта.

На семейном совете, после длительных дебатов, было решено позволить девушке действовать, как она хочет, чем принудительно пытаться надавить, сетуя на нужды компании. Так, получая редкие, но всё же консультации от юного гения семьи Берич, Яну окружили вниманием и лелеяли в надежде, что все её игры с причудами лишь последствия переходного возраста.

– Ну, ты чего застыл? – хлопнула Яна брата по макушке ладонью, улыбаясь. – Нам ещё надо съездить в торговый центр и забрать Кристину из дома.

– Опять?! – страдальчески воскликнул Зоран.

– В смысле: «опять»? – надулась девушка. – Если меня не отпускают в Италию на новогодние праздники, должна же я прикупить что-нибудь к новому году?