— Вся в отца, че тебе не жилось то с Кириллом? — ворчала мать на Альку. — Отец то вон твой тоже все по койкам скакал, сдох в хосписе, так ни одна *изда к нему не пришла.

Алька вспомнила отца. Её передернуло, стало на миг очень холодно, будто ее коснулась рука мертвеца. Отец бросил их, когда ей было три года, она и не помнила его лица в молодости. Все банально, он нашёл другую любовь и ушёл к ней, потом ещё одну и ещё, так и прожил всю жизнь, перебирая женщин. Мать всю жизнь работала на двух работах: на одной бухгалтером, на второй — поломойкой. И все ради дочери. Отец ушёл в мир иной, когда Альке было двадцать пять, оставив в наследство ей двушку в хрущёвке. После они с Кириллом продали эту двушку и вложили деньги в четырехкомнатную квартиру.

Отца Алька запомнила исхудавшим старцем, хотя на тот момент ему было не больше пятидесяти лет. Он умирал долго, мучаясь от боли в одиночестве, даже некому за ним было выносить утку. Она определила его в хоспис. Где он закончил свои дни.

На миг Альке стало страшно. Вот сейчас она, как и ее отец, осталась совсем одна. Она поначалу радовалась своему одиночеству, не надо больше придумывать «отмазы» для мужа, где была и с кем шлялась. Но потом поняла, что ее особо и не ждут дома.

До развода у нее было куча мужчин. С ней флиртовали, заигрывали, приглашали на свидания, но стоило ей произнести слово «развод», как вокруг нее образовалась пустота. Одномоментно мужчины потеряли к ней интерес, быстро перекинувшись на другие объекты.

И вот теперь у нее есть свобода и одиночество.

Дети выросли, у них свои интересы, они чаще говорят с отцом по телефону или в WhatsApp, а ей бросают утром «привет мам», если они пересекаются вечером, то «спокойной ночи».

Рядом с ней нет мужа, которого раньше она ненавидела и презирала, обманывала и унижала своими изменами. И вот сейчас она задает вопрос себе: А так ли плох был ее Кирилл?

И если подумать и рассудить, то не так уж и плохо ей жилось с Кириллом. Она вспоминала их молодость.

Муж разделял с ней тяготы быта, даже большую часть брал на себя. Она не знала, что такое таскать тяжелые сумки из магазина, стирать горы пеленок. Кирилл всегда вставал к детям по ночам и укачивал их, если они плакали, возился с ними, водил их гулять. Когда подросли, сидел с ними за уроками. Деньги все нес в дом, умел откладывать и копить. Она не заморачивалась покупкой мебели, ремонтом. Все решал Кирилл.

Муж не пил, разве что по праздникам, курить бросил, когда у нее был сильный токсикоз с первенцем. Да и с сексом поначалу у них было все хорошо, и, если положить руку на сердце, то даже лучше чем со многими мужчинами, кои были ее любовниками. Потом Алька поняла, что после других ее мужчин, Кирилл стал ей брезговать.

Подруги ей не раз говорили, что она бесится с жиру. Но Алька отмахивалась. Вот и до отмахивалась. Сейчас сидит на бобах.

Одиночество угнетало, растоптало самооценку в ноль.

Раньше она радовалась праздником и выходным. Теперь их боялась, потому что ее дома никто не ждал, в гости не приглашал, а мужики исчезли с ее горизонта. Она не знала чем себя занять. Жизнь потеряла смысл.

— Вот говорила тебе, держись за своего Кирилла, золотой мужик, — бухтела мать.

— Мам, отстань, без тебя тошно, — отмахивалась от нее Алька.

— Езжай к нему, попроси прощения, суда еще не было, может и в этот раз простит, — тараторила мать.

А Алька крутила в голове слово «простит». Нет! Не простит!

Уж слишком много между ними произошло, что развело их по разные стороны. Она сама виновата, когда вытащила на белый свет Валеру. Что мешало ей трахаться с ним втихаря, но нет, решила его всем показать. А Валера лишь посмеялся над ней. Скоро у него свадьба, а у нее развод.

Может и правда съездить к мужу?

Она с трудом нашла старый садовый участок, что в наследство оставила ее мужу мать. Тут время текло не так, как за забором, медленно, оставляя все в неизменном виде. Разве что яблони еще выше стали, да разросся кустарник у забора.

Она опоздала.

Ее муж стоял у ограды участка, привалившись спиной и обнимая одной рукой молодую женщину. Фифа обнимала его, прижимаясь всем телом к ее мужу, пока еще ее мужу. Катька по весне показывала ей эту фифочку, говорила, что у Кирилла закрутилось с любовницей после новогоднего корпоратива, что там все не серьезно, что Кирилл бы хотел избавиться от любовницы. Алька тогда отмахнулась, у нее была любовь на стороне. Сейчас бы вернуть все назад…

Но она сама, своими руками отдала мужа молодой *ляди. Вон как та вцепилась в него, всеми руками, ногами, акула не иначе. Только с челюстью её можно отодрать.

Муж тоже был весьма не против, потому как весьма крепко прижимал к себе девицу. Та изгибалась, терлась об него всеми выпуклостями, как кошка во время течки.

Только сейчас Алька заметила, что ее муж до сих пор еще красивый и интересный мужчина. Рослый, с широкими плечами, хоть и не накаченный, как Валерка, но за собой следил, никакого брюха у него не наблюдалось, никакого жира, жилистый, сильный. Внимание Альки привлекли его руки с мелкой порослью темных волосков, широкими ладонями, сейчас этими руками он прижимал к себе молодую любовницу, а было время, когда Алька текла от одного прикосновения этих рук. Что с ними стало? Куда девалась их любовь? Ведь когда-то она его любила.

За прошедшие годы ее муж стал еще более мужественным, заматерел, хоть в темных волосах и появилась седина, но это только добавила ему шарма, словно резец скульптора вытесал из некогда красивого паренька матерого мужика.

И вот сейчас этот мужчина стал для нее чужим.

И в голове вновь всплыл сам собой вопрос ее матери: Чего тебе не жилось то с Кириллом?

Действительно, чего ей не жилось?

Огня не хватало.

Кирилл был надежным, но спокойным. Как теплая гавань.

А ей хотелось шторма, бури. Вот Олег сразу понял ее натуру. Он устраивал ей такие бури, таскал за волосы, бил по лицу, а потом был самый порочный секс, когда он ставил ее на колени, брал сзади, держа за волосы. С ним она испытывала кайф. Вот только однажды он переусердствовал и сломал ей руку. В тот момент она сильно испугалась, это был совсем не ее Олег. Он вдруг стал зверем, крушил все на своем пути. И Алька сбежала.

Потом долго зализывала раны.

Вот если бы Кирилл хоть иногда устраивал ей сцены ревности, она бы никогда от него не сбежала. Но ее муж был добрым и покладистым. Он обижался, когда она флиртовала с другими мужчинами, но молчал. А она вдруг решила, что ей можно все.

Даже когда она сбежала во второй раз, он ее не наказал. Он просто выставил ее за порог, не наорал, не ударил наотмашь, молча отвернулся от нее.

Эх, этому бы мужику да капельку от Олега, да немного от Валеры, да еще чуточку от Паши, цены бы ему не было.

Но Кирилл был таким домашним и спокойным и не собирался меняться.

Алька отвернулась и пошла обратно к воротам сада, где бросила свою машину.

Хороши, что любовники ее не заметили. Алька не представляла, как ей себя вести при встрече с мужем и его любовницами.

Обижаться? На что?

Вести себя естественно? Но внутри все бурлило, ей хотелось скандала.

Да и чувствовать себя брошенной было неприятно. А ведь он ее бросил. Он первый сказал, что уходит и подал заявление на развод.

Алька села в машину и замерла. Мысли бродили в ее бедовой голове. Хотелось вернуться и выдрать космы девке, что вилась возле ее мужа. А еще больше хотелось выцарапать глаза мужу, огреть его палкой по спине, отходить, что было мочи.

Но тут мимо ее, поднимая пыль, пронесся внедорожник мужа. На переднем сидении была молодая любовница. Она смеялась и что-то рассказывала Кириллу.

И Альку накрыла такая злость, что она пообещала себе в ближайшие дни найти, где паркуется ее муженек, и расцарапать ему машину вдоль и поперек.

Он не смел от нее уходить!

А еще больше ей хотелось доказать ему, что и она ещё ого-го. Найти молодого мужика и выйти в свет с ним, чтобы тот обнимал ее, Альку, и шептал ей на ушко разные пошлости.