На Альку он бросил быстрый взгляд и отвернулся. А она чуть кофе не подавилась.

Лишь потом Алька узнала, что Валера — сын хозяев спортивного комплекса, он здесь не работает, а развлекается, цепляя девиц. Но его мать решила раз и навсегда покончить с развлечениями сыночка. Та девица была его невестой. Свадьба назначена на июль, а с Алей у него были прощальные гастроли.

Мир в раз померк и стал серым.

Она пришла домой потерянная. В дверях ее встретил муж.

— Аля, я принял решение, нам надо разъехаться, надоело мне так жить, — он говорил, смотря в пол, не поднимая на нее глаз. У Альки рухнул потолок, бетонная плита придавила ее, и выбраться уже не было сил.

— Мы давно с тобой живем, как чужие друг другу люди, не могу я растягивать эту агонию на десятилетия, — муж все бубнил и бубнил, его слова били Альку в сердце, разрушая ее привычный мир. — Квартиру я оставляю тебе и сыновьям, сам перееду в родительский садовый домик.

— Как же ты там жить то будешь? — испуганно произнесла Аля. — Там не газа, вода в колодце, туалет на улице.

— Ничего, как-нибудь. Я уже вещи собрал. Сейчас и уеду.

Муж вытащил в коридор два чемодана и сумку. Быстро оделся. Притормозил на минуту на пороге, посмотрел на Альку: На развод в суд я документы подал, ты черкни мне, что хочешь оставить себе после развода, я оформлю с адвокатом досудебное. Потом, махнув рукой, вышел.

Дверь за ним захлопнулась, отрезая для Али последние ниточки ее прежней жизни.

Случилось именно то, о чем предупреждали ее подруги.

И она впервые почувствовала себя одинокой.

— Кирилл, тут такое дело, — директор завода чуть замялся.

Они с Кириллом в свое время учились в одном институте, потом пришли работать на один завод. В неформальном обстановке, они к друг другу обращались по имени.

— Наверху приняли решение открыть в пустующем корпусе выпуск оконных блоков, дверей, прочей продукции. Пока бум в строительной сфере, наши в верхах решили расширить ассортимент, наладить выпуск дополнительной продукции.

— Ну, ты же в курсе, я больше по металлу, по станкам, — бросил другу Кирилл.

— Так ты переходишь на должность начальника производства, четыре цеха будет у тебя, зарплата раза в три вырастет, премии квартальные, — улыбнулся друг.

— У меня семейные проблемы, пока не знаю, как из них выплыть, давай я подумаю над твоим предложением, — отмахнулся Кирилл. — Лучше дай мне отпуск. Дом в деревне надо достроить.

— Что у тебя случилось? — его друг знал о семейных неурядицах Кирилла, стараясь подставлять плечо каждый раз, когда Алька выкидывала очередной фортель.

— Я ушел из семьи и подал на развод, — Кирилл помялся. — Жить пока негде, вот решил материну халупу до ума довести.

— Я тебе дам месяц, пока там, на верху, утрясают документацию, решай свои проблемы, — кивнул друг.

Кирилл вышел из приемной, дошел до курилки и достал сигарету. Он давно бросил дурную привычку по просьбе Али, она тогда ходила с первенцем, ее сильно тошнило, не переносила запахов. И вот первенцу уже двадцатый год, Али рядом нет, и ему вдруг до тошноты захотелось покурить.

У Кирилла накопилось куча отпусков, он все откладывал отдых, не решаясь ехать куда-то в одиночку. Сыновьям все время некогда, у них своя жизнь. Аля…

У Али с недавних пор тоже…

Вот зачем ему одному огромная зарплата? Той, что он получал на сегодня, хватало с лихвой, сыновьям он еще семь лет назад оформил в ипотеку по однокомнатной квартире, еще годик и выплатит, завод предоставлял рассрочку. Машину недавно поменял на приличный внедорожник. На себя он много не тратил, не считал нужным. Покупал всегда только самое необходимое. Даже немного денег скопил.

Старший сын учился в университете, получал повышенную стипендию, сильно с отца денег не тряс. Младший оканчивал школу в этом году. Сдал ЕГЭ на высокие баллы, выбрал факультет, ему обещали бюджетное место.

Аля давно сама хорошо зарабатывает.

Аля. В голове всплыли воспоминания.

Они познакомились на первом курсе института. Яркая, красивая девчонка сразу привлекла его внимание. Он долго за ней ухаживал, но она его к себе не подпускала. И тогда он предложил ей выйти за него замуж.

На первых смотринах, когда Алю увидела его мама, она сказала: Дело твое, сын, но эта девушка верной женой тебе не станет.

Как в воду глядела.

Он тогда не поверил. Он никому не верил. Хоть друзья говорили, что она мутила с сынком местного олигарха, залетела и сделала аборт. Что тусуется по очень дорогим клубам. Ему тогда казалось, что на Альку специально наговаривают, девчонки ей завидуют, пацаны ему. И только сейчас он понял, что Алька всегда была шалавой. Не врали ему, это он просто не верил.

Они поженились. И были счастливы, почти десять лет. Двое красивых сыновей, те росли умными мальчиками, ходили в секцию, занимались шахматами. Живи и радуйся.

Но в один миг Алька перечеркнула всю их жизнь. Она пришла домой под утро. Он сразу почувствовал, что Алька выползла из чужой постели, уж больно рожа у нее была довольная, как у мартовской кошки, которую отодрали коты со всего двора. Она сказала ему, что уходит. Собрала чемоданы и унеслась в неизвестном направлении.

Его мир рухнул, он не знал, что сказать сыновьям, как это объяснить знакомым. Мама к тому времени уже умерла, хоть ей не пришлось переживать за сына. Месяц он ходил, как в воду опущенный, черный лицом, напивался каждый вечер до чертиков. Но потом глянул на сыновей и остановился. Если мать *лядь, это не значит, что отец должен стать пьяницей. Сыновья — это то, ради чего нужно жить. Он взял себя в руки. А тут еще ему предложили место начальника цеха. За делами и заботами полгода пролетели незаметно. Мысли об Альке вызывали боль, но уже не такую острую, словно игла, воткнутая в сердце, заросла рубцовой тканью. Вроде больно, но уже не так.

Она появилась на пороге вся в синяках с маленькой хозяйственной сумкой. Рука в гипсе, нос сломан, под глазом фингал. Ему стало страшно за нее. Сам от себя не ожидал, но он обнял ее. Она плакала на его груди весь вечер, корила себя за дурость, обещала, что этого больше не повторится. И он впустил ее обратно.

Как раз завод стал прибыльным, появились деньги, стали давать льготную ипотеку, и они взяли четырехкомнатную квартиру. Алька устроилась в стройтрест, тоже стала хорошо зарабатывать. Ипотеку быстро погасили, купили новую мебель, купили Альке машину. Знакомые им завидовали. Жизнь потекла в прежнем русле. Вот только Кирилла грызло изнутри чувство обиды. Оно не проходило, временами накрывая так сильно, что выворачивало. В такие дни Кириллу не спалось, он в ночи выходил на балкон и курил, хоть давно забросил эту вредную привычку. Сердце вновь пронзала игла ревности, обиды, ярости на себя. Кулаки сами сжимались и разжимались, он думал об их отношениях с Алькой. Внешне все хорошо, но не прошло, не отболело, он просто загнал внутрь себя ту боль, что причинила ему жена. Он завис на стадии депрессия, и чтобы ему не говорили, никуда это не делось.

Он смотрел на спящую Альку, и в его голове ворочались нехорошие мысли. Может убить ее? Чтобы покончить со всем раз и навсегда?

В такие минуты он ненавидел себя, свою жизнь и проклятую Альку и очень боялся за сыновей.

Утром его отпускало. Они все вместе собирались за столом, завтракали, сыновья делились новостями, горестями, достижениями. Он обсуждал с ними все темы, у них не было запретов. Алька в их мужские разговоры не лезла, она словно жила рядом с ними, но не с ними, как кошка, вроде живет дома, но не отсвечивает, сама на руки за лаской не лезет.

В один из таких дней Алька вновь исчезла. Она пришла поздно вечером, от нее за версту несло мужским парфюмом, сексом и сигаретным дымом. Алька сказала, что была с подругами в ресторане, отмечали чье-то день рождения. Он даже проверять не стал, потому что понял, что она врет.

Так продолжалось с месяц.