— Что ты, Кирилл? — Тоня томно закатила глаза, пытаясь изобразить из себя девушку из высшего света.

— И глазки мне не надо строить, если бы в бытность твоей юности подруга Алена не вытащила тогда тебя из деревни, ты бы сейчас на трассе дальнобойщиков обслуживала.

Тонька вмиг покраснела, как помидор, сузила глазки и прошипела: Значит, на мне жениться не хотел, а эту моромойку подобрал.

— На шалавах не женятся, — получила она в ответ.

Тонька побледнела, затем покрылась вся пятнами.

— Шалава, говоришь. Посмотрим ещё кто кого, — зло прошипела она и бросилась бежать со двора, путаясь в юбке.

— Зачем ты так? — спросила Настя, жалостливо глядя в след. — Ты её оскорбил.

— Настя, не надо её жалеть, Тонька такая дрянь, просто ты её не знаешь.

— Все ж мне её жаль, она несчастная.

— Настя, а давай подумаем о нас. Знаешь, мне надоело ходить кругами, мы люди взрослые, чего время терять. Выходи за меня замуж.

Настя смотрела на Кирилла удивленными, круглыми глазами.

— Кирилл, да мы ж друг друга мало знаем.

— Так и женят нас не завтра. Подаешь заявление в ЗАГС, и только через месяц, а то и два регистрируют.

Настя засмеялась, махнула рукой.

— Кирилл, не смеши…

— Насть, надоело мне вокруг тебя кругами ходить, придурков отгонять. Не успею от тебя отойти, а тут уже твой бывший вертится, давай ты ко мне переедешь, — Кирилл смотрел на Настю с надеждой.

Но Настя мялась, никак не решаясь.

— Давай, Насть, пойдем к тебе вещи собирать, — решил Кирилл.

Развернул её к двери и чуть ли не за руку потащил в дом.

Настя судорожно собирала вещи. В её голове был сумбур. Она не могла никак решить, правильно ли она поступает.

Но Кирилл уверенной рукой направлял её, помогая укладывать вещи. Последним она упаковала ноутбук.

Возле машины она притормозила, словно не решаясь сделать последний шаг, но Кирилл распахнул заднюю дверку и вытащил огромный букет белых роз.

— Это мне? — Настя спросила с придыханием. Ей никто и никогда не дарил цветов. А чтобы её подарили огромный букетище, так об этом она и мечтать не могла.

— Тебе, Настенька, тебе, моя милая.

День уже клонился к закату, в машине было темно, только светились голубоватым цветом приборы. Кириллу было хорошо. Он вдруг ощутил такую легкость, такое счастье, вот так должно было быть в жизни. И хоть ехали они молча. Кирилл чувствовал с Настей себя одним целым, семьей.

Возле самого сада Настя заволновалась и заерзала на месте.

— Кирилл, а где мы будем жить? — вдруг спросила она.

— Дом практически достроен, осталась отделка второго этажа, строители приезжают днем, особенно мешать тебе не будут, днем можешь работать из моего домика. В субботу съездим в магазин, мебель посмотрим, мне тут дизайнер адреса выслала и модели, — Кирилл был спокоен.

Он решал простые, бытовые проблемы и это было ему в кайф.

Возле участка он притормозил. Солнце почти село, только розовая полоска алела на горизонте. Тихо стрекотали кузнечики, да залетная пичуга истошно драла глотку.

Он выгрузил вещи. Настя мялась, не решаясь спросить. Потом набралась смелости: Кирилл, а где я спать буду.

Кирилл удивленно на нее посмотрел, замялся, а потом выдавил: У меня раскладушка есть, я тебе в доме сегодня постелю.

Им обоим стало на миг неудобно, словно они испытали чувство стыда не понятно за что.

Кирилл забрал Настины вещи и прошел в дом. По хозяйски быстро достал раскладушку, разложил, покопался в малом шкафу, извлекая чистый комплект белья.

— Оставь, я сама заправлю, — тихо сказала Настя.

— Насть, тут только вода пока не подведена, — начал Кирилл, он отвел глаза в сторону. Настя стояла в проходе, из комнаты на нее падал свет, позади темнота. В этом свете был хорошо виден силуэт её тела. Кирилл тяжело сглотнул и попытался спрятать задрожавшие кисти рук. Как подросток. Он волновался, как мальчишка пубертатного периода.

— Настя, если хочешь помыться, то только в бане, — пробормотал он.

— Хочу, — тихо ответила она.

— Тогда я сейчас натоплю баню, — он развернулся и пошагал на выход, прошёл мимо, старая не коснуться её.

Через полчаса он уже топил баню, закидывая в топку дрова, костеря себя, на чем свет стоит.

— Бля, расписался, как пацан, трясет, как в пубертате, — рычал он мысленно. — Надо взять себя в руки. Бля, забыл, как общаться с нормальными девушками. Все шалав собирал. А те сами ширинку расстегивали.

Настя появилась внезапно. Вся такая домашняя, в розовом, смешном халате с мишками, пушистых тапочках и с полотенцем на плече. И Кирилл замер, не в силах оторвать от нее глаз.

Алька сидела на полу, перед ней были разложены бумаги. Тут и договора с банками, распечатки графиков оплат, письма с просьбой погасить просроченную задолженность. Во всей этой бумажной кутерьме Алька хотела разобраться. Но руки её тряслись, нервы были на пределе, и она никак не могла сосредоточиться, чтобы разобрать бумаги.

— Мама, — старший сын появился внезапно, будто стоял за дверями.

— Сынок, — жалобно простонала Алька, слезы хлынули из её глаз. — Сынок, как же так?

— Мам, ну ты чего? — Паша наклонился и поднял мать с пола, во все стороны полетели бумажки, что она собрала в подол своего платья.

— Сынок, за что со мной так, что я плохого сделала? — выла Аля. — Я же его любила….аааааа….

— Мам, ну хватит, твой хахаль был брачным аферистом, — резко встряхнул её сын. — Мы нашли, где он живет, пошли в ментовку, заяву на него напишем.

— Сынок, а вдруг…

— Мать, никаких вдруг, совсем мозгами поехала, на тебе кредитов до фига и больше, — огрызнулся сын. — Тем более, что я пробил его по ментовской базе. На нем несколько дел, правда, его ни разу не судили.

— Вот видишь, его оклеветали, — кинулась на защиту горе любовника Алька.

— Мать, он у тебя забрал четыре мульта, а ты, как последняя дура, все твердишь, что это не он, — вспылил сын. — Вот, смотри. Не хотел тебя огорчать, но до тебя не достучаться.

С этими словами сын вывалил на стол кучу фотографий, где её любимый шел под руку с Тонькой. Были фото и неприятней, где он её целовал и мацал за жопу. У Альки затряслись руки.

— Похоже, аферист с аферисткой связался, — пояснил сын.

— Нет, это не может быть, — рыдала над фото Алька. — Он так не мог со мной поступить.

— Ой, мать, вот правильно отец от тебя ушёл.

Сын развернулся и пошёл на выход.

— Ты куда, сынок, — испуганно воскликнула Алька.

— Мать, одевайся, поедем в полицию, писать заявление, — скомандовал он.

— Может…

— Мать, либо ты пишешь заявление на афериста, либо я умываю руки, и дальше с долгами будешь разбираться сама, — зло отчитывает её сын.

Алька и не заметила, как вырос её старший сын. Совсем уже мужчина. Вот и командирский тон и замашки, весь в отца. О Кирилле Альке стала думать иначе, теперь ей так не хватало его. Он с легкостью разруливал любые сложные ситуации, заходил в любой кабинет чиновника высокого ранга. Алька рядом с ним чувствовала себя девчонкой. И вот она все просрала, так бы выразился её сын.

Ей ничего не оставалось, как собраться и посеменить за сыном.

— Садись, — кивнул головой на серый седан, что стоял у подъезда.

— Ты машину купил? — удивилась Алька.

— Да, подержанную, отец помог выбрать, — кивнул головой сын.

— А деньги откуда взял? — Алька с опаской посмотрела на сына.

— Часть отец подарил на днюху, часть заработал, кредит небольшой пришлось взять, — со знанием дела отвечал Павел.

И у Альке в голове пронеслась вновь мысль: Как быстро вырос её сынок, и как он сейчас похож на своего отца.

В полиции их выслушали, дали в руку бумагу и ручку и посадили за стол. Альке пришлось вспоминать, когда и сколько она передавала денег в руки своего любовника. Документы по кредитным договорам она взяла с собой. Хорошо, что есть сын, он подсказал ей, как надо действовать.