Ржёт, как конь, Никитос.

Никита ржет, рассказывает скабрезности, толкая Кирилла в бок локтем. От его «каждый раз разные», Кирилл кривится, ему не по себе. Грязь какая-то, как его Алька, у той каждый раз и все разные.

— А за дом не переживая, я все обследовал. Сруб в отличном состоянии, фундамент сделан хорошо, ничего переделывать не будем, стропила, крыша, все норм. Дом тебе в черновую через месяц сделаем, глядишь за лето финишную сделаешь, а там зимой потихоньку закончишь ремонт.

— Да хотелось бы к следующему лету с отделкой закончить.

— Сейчас утеплитель привезут, ДВЛ плиты и фанеру. Куда выгружать?

— Давай пока на участок, закроем от влаги пленкой, потом в дом перетащу, — бросает ему на ходу, а сам спешит к воротам, возле которых уже паркуется грузовичок.

Смешно. Но у участка ограждения стоят только у дороги, по бокам ничего нет. Так и получается, что ворота и забор только спереди, а дальше ходи, кто хочет.

Другой конец участка упирался в небольшой лес, за ним была речка. Сам садовый участок не был разграничен. Даже сам председатель садоводческого хозяйства говорил: Можешь себе ограждение по бокам сделать до леса и далее к реке, к своим шести соткам еще три добавишь и выход на речку.

Мать, когда еще жива была, не разрешила так делать, о соседях заботилась, те в лес по грибы ходили, да и выход на реку с их участка был самый удачный, там и мостки сделаны.

И вот теперь надо было что-то решать.

Но пока строился дом, о заборе вопрос и не поднимался.

Машина, пятясь, въехала на территорию его участка, и рабочие спора стали разгружать ее.

— Вы что изверги делаете? Вы зачем на мои грядки свой мусор скидываете, — вдруг раздался зычный голос из кустов. Из-за высокой сухой травы и небольших кустов вынырнула тетка в платке по самые глаза, в мохнатой безрукавке, скроенной из старой дубленки, на ней было балахонистое платье времен царицы Екатерины и галоши на ногах. Платок все время съезжал ей на глаза, и она поправляла его запястьем, так как руки ее были выпачканы в земле. Тетка явно в этот момент что-то садила.

— Э, уважаемая, — начал было оправдываться Никита. — Мы на своем участке разгружаемся.

— Глаза разуй, — тычет ему пальцем в землю соседка, опять поправляя платок. — Видишь борозда, это мой участок, а это твой.

— Да ты гонишь, твой участок там, — пытается отбить площадку для разгрузки Никита.

— Ты сам гонишь, — въедливая баба не дает спуску Никите, и пинает тюк с утеплителем.

— Стой, Никит, сейчас я план участка возьму, и мы разберемся, — примирительно говорит Кирилл и идет в сторону бани, где у него хранились все документы.

Но позади него уже разыгрывается скандал.

Мужики торопятся, так как машина нанята, там часики тикают, за каждую минуту простоя идет оплата. Искать другое место для разгрузки — это время, поэтому мужики пытаются выгрузить на чистый и ровный участок стройматериалы, но баба им не дает. В ход пошла лопата, хорошо, что не вилы.

Мужики матерятся, но вместо того, чтобы искать под разгрузку другое место, пытаются воевать с женщиной.

— Я тебе к такой-то матери твою лопату…

— Убери, уйди…

Шум такой, что с дальних участков уже подтягиваются соседи.

Ему не удается быстро найти план участка, как назло, запропастилась где-то бумажка. И Кирилл бросился обратно, прикидывая, куда перетащить груз, чтобы с теткой не скандалит, все ж соседи.

Но там уже началась горячая фаза войны. Тетка машет лопатой, пинает груз, орет.

— Я тут горох уже посадила…

— Да пошла ты на *уй со своим горохом, — орет на нее Никита.

— Я тебе сейчас пойду…

И тут подскакивает Кирилл, но тетка не видит из-за спины и разворачивается с лопатой наперевес.

И бах! Прямо по морде лопатой…

На миг становится темно, Кирилл краем сознания улавливает обрывки фраз.

…Скорую бы…сотрясение…хорошо хоть совковой, а не штыковой…

А через минуту появляется свет в конце тоннеля.

Он лежал на земле, не зная, сколько прошло времени, его сознание медленно возвращалось. Немного тошнило, болела голова. Но ничего сверх страшного не произошло.

— Простите меня, Христа ради, — плачет тетка, — я вас не заметила.

— Разнылась, дура, нечего было лопатами махать, — с хрипотцой говорит Никита. — Теперь будешь натурой отрабатывать.

— Ты сам сейчас натурой у меня отработаешь, — взъелась тетка. — Вот заставлю лопатой все грядки перекопать.

— Ты чо, дура, трактор закажи, — ворчит Никита.

Кирилл открыл глаза.

Над ним склонилась тень, он заметил только красивые прозрачные глаза цвета незабудок, в них тонет последний луч заходящего солнца. Россыпь маленьких рыжик точек на дне радужки похожа на веснушки, и только черные реснички вздрагивают, а затем прячут красивые глаза.

И он снова уходит в небытие.

Кирилл проснулся на топчане в бане.

Тихо, на столе стоял стакан с водой, лампочка под желтым абажуром мигает, за окном ночь.

Он с трудом встал, все тело ныло и болело. Немного шатало. Вышел на улицу и вдохнул свежий холодный воздух.

Май.

По ночам еще холодно, земля прогрелась плохо. Кое-где в темных бороздах можно наткнуться на снег, пусть серый и ноздреватый, подтаявший, но все ж снег. На небе россыпь звезд. Столько звезд в городе не увидишь. А здесь все, как на ладони, на темном бархате неба. Тонкий серп луны.

Холодно, зябко, возвращается за курткой, а затем идет в начало участка.

Натыкается на материалы для стройки, сброшенные, как попало. Решает для себя, что завтра все поправит, а пока лишь накрывает пленкой от случайных осадков, да кладет по кирпичу на край укрывного материала.

— У вас все хорошо? — жалобно спрашивает тетка с соседского участка.

Ее не видно за голыми ветками кустов и серой порослью бурьяна, что выросла за прошлое лето на его участке. Сейчас вся эта поросль стоит сухостоем, портя вид.

— Все хорошо, — машет тетке рукой Кирилл и уходит к себе.

Вечером делать абсолютно нечего. Кирилл открыл ноутбук, щелкнув по клавише «вкл», загорается голубой экран.

В папке почты лежит несколько писем, все от рекламных агентств. Сыновья не пишут. Одиночество вновь протянуло свою костлявую руку и сжало сердце.

Только на сайте «Одноклассники» мигает значок нового сообщения, то Никита скинул ссылку на сайт знакомств Mamba, поставив рядом палец вверх, приглашая зайти.

Сам себе сказав: Что ж. Давай попробуем. Кирилл набрал в поисковике Mamba. Поисковик быстро выкинул ссылку, осталось только пройти по ней, а вот и знакомые буквы. Он заходит и регистрируется. Что написать о себе? Завис на мгновенье.

А потом написал: Одинокий странник.

А дальше надо указать: возраст, цели, кого ищешь.

Как выбрать возраст подруги? Кирилл споткнулся и задумался. Если написать от 25, то это возраст Тоньки. О чём с молоденькой девчонкой говорить? Выбрал тридцать лет, а верхнюю планку поставил сорок два, вспомнив жену друга, той было уже сорок три, а выглядела так, что тридцатилетние завидовали.

Вопрос: Зачем он здесь?

Серьезные отношения? Он не надеялся кого-нибудь найти, не верил сайтам.

Но только закончил с анкетой, как пришло сразу два сообщения «привет».

А что? Все может быть. Может, и удастся найти ту единственную, которая скрасит его одиночество.

Он ткнул на поиск.

Замелькали картинки. Сколько женщин в поиске. Красивые, уверенные в себе, улыбчивые. Неужели одинокие?

Он листал фото, рассматривая анкеты. Все красивые, но не для него.

Он протянул поиск до конца и вдруг замер.

Вот она!

На фото была девушка. Она стояла на ромашковом поле в пол оборота к зрителю, смотря куда-то вдаль. Длинные волосы цвета выбеленного льна ложились волнами на ее плечи и сбегали почти до самой талии. Яркое солнце ласкало ее кожу. Но она стояла, обхватив себя руками, словно замерзла в этот солнечный день. Кириллу вдруг захотелось ее обнять и согреть.

И он ей написал: Привет.