— Заключённый… На выход! К тебе посетитель!

Человек пожелавший со мной поговорить был совсем незнаком. Он очень походил на клерка с серым цветом лица, сутулостью, очками с толстыми линзами.

— Доброго дня Александр Александрович. Как ваше здоровье?

— Не дождётесь…

Мою насмешку он проигнорировал, словно ему поставили задачу, которую он будет выполнять как робот. Без эмоций, не отступая от прописанной кем то программе.

— Вы меня конечно не знаете, но я хочу предложить вам выход из вашей проблемы. Это будет работа к которой вы вполне подготовлены. Сбор ресурсов в подземелье.

— Не интересно.

— Не спешите так сразу отказываться. Вам предлагают официальное помилование, возможность выйти не дожидаясь окончания срока.

— Конвой! Свидание окончено!

Сначала они меня засаживают на полную катушку, а потом как добрые самаритяне приходят с решением проблем. Сейчас ещё и угрожать начнут, ну точно…

— Знаете. Зона только кажется безопасным местом.

— Спасибо. Я знаю. Больше прошу не приходить.

Серые коридоры, прутья решёток. Сокамерники с их собственными тайнами. Когда после больницы я к ним попал меня да же не стали расспрашивать как это показано в фильмах. Они знали кто к ним попал, за что, и почему.

— Вербовщик приходил, свободу сулил.

Пояснил им я. Лучше самому о таком сообщать сразу.

— В очках и с папочкой?

— Да.

Старший по камере не был удивлён, его вопрос был чисто для проформы.

— Правильно сделал что послал его, сидельцев они не берегут. Странно что так быстро приехали.

Мой матрас был по меркам сидящих на хорошем месте, снизу у окна, лучшее для старика. Ни когда не преступал закон, ну так что бы попасть под суд, однако у заключённых похоже я был вполне на хорошем счету. По крайней мере явных подстав или наездов ещё ни разу не было.

Щеколды запоров на дверях щёлкнули.

— Заключённый… Руки за спину, на выход! С собой ни чего не бери! Тебя ждёт карцер.

Голос конвоира был чуть ли не радостным. В пол голоса один из сидельцев произнёс.

— Крепись Сан Саныч. Похоже эти кума с потрохами купили…

Меня по настоящему можно считать проклятым.

Радость конвоира была не случайна. Похоже он испытывал настоящее удовольствия принося страдания другим. Таких людей вроде садистами называют. По дороге я несколько раз "случайно" падал, от чего ныла вся брюшина. И не боится ведь что я тут кони двину, или знает что ему за подобное ни чего не будет?

Голые стены, мизерное пространство, бетонная полка, высокий потолок с еле светящей лампочкой. Если присесть, то да же ноги не вытянуть. Картина Репина "Приплыли". Одиночка — место, где время ломает психику лучше, чем чугунный шар привязанный к крану, ломает сносимое здание. Хотя как раз времени в подобном месте и нет, ты не понимаешь когда наступил день, ты не видишь движение чисел на часах, потому оказываешься в петле собственных мыслей.

А подумать мне действительно было о чём.

Может принять предложение? Я ведь не буду в портале один, а значит возможно будет работать вампиризм, и я смогу повысить характеристики? Не сразу, конечно, ведь портал корпорации берут не для закрытия, а в разработку. Хотя нет, не стоит сразу так сдаваться. Нужно искать иную возможность.

Подать прошение об амнистии. Вот наверное единственный шанс не сгнить раньше времени, только что потом? Опять в одну персону ходить в портал до самой смерти. Группы не станут брать преступника да же будь он супер бойцом, хотя не так, они бы меня боялись. Значит в портал может меня взять только Катя, и то если её на пушечный выстрел ко мне подпустят. Ей до совершеннолетия ещё три года, значит лучше не просить помилования а за примерное поведение стремится к условно досрочному освобождению. Это как раз займёт три или четыре года.

Хотя что за бред лезет в мою голову. Я нахожусь в карцере, значит ни кто не даст УДО. Кому же всё таки не даёт покоя моя жалкая персона? Кому я мог перейти дорогу? Хотя наверное есть один человек, только вот не хочется в это верить.

Только сын мог найти того, кто постарается испоганить моё существование. Ах! Как же не хочется в это верить! Ведь только он знал про мой единственный тяжкий проступок. Только он знал об убийстве сына местного авторитета.

— Нет! Нет! Нет!

Нужно гнать эти мысли из головы! Нужно их гнать поганой метлой!

— Чего шумишь проклятый! Считаешь что мир несправедлив?

На мои крики откликнулся неизвестный мне человек. Похоже его камера была вплотную к моей, потому звуки могли проникать сквозь стены. Он похоже так же был в немилости и сидел больше моего, а услышав меня решил что более не так одинок.

— Дааа! Ты проклят! Мы все тут прокляты! Это бог карает за грехи… Хи! Хи! Хи!.. Ха! Ха! Ха!.. Кху, кху…

Похоже соседом оказался фанатик. Это наверное ещё хуже, чем просто одиночная отсидка в тишине. Карцер с таким соседом.

— Это бог решил обнулить население земли! Монстры пока сидят в своём аду. Но печати спадут! Да! Они спадут! И не будет разницы между мужами и жёнами, старыми и младыми! Все пойдут на прокорм нечистому!

Ну точно. Религиозный фанатик. Так орёт что теперь собственных мыслей неслышно.

— Хочешь спасения? Я знаю, ты его хочешь! Но у бога его нет! Бог любит только карать! Он дал нам иллюзию выбора своего пути, вот только это всего лишь рябь на глади воды. Искажённая суть отражения! Дьявол набирает свою паству, овечек на прокорм своей армии.

В голове от его слов сами собой появлялись его гримасы и кривляния, когда он произносит свои воззвания. Хорошо что подобное услышал не только я. Его крики боли напомнили про существующих тут надзирателях, что могут быть страшнее речей безумца.

Несколько раз приносили еду. Хоть плохонькую, но для меня вполне съедобную. Порции были мизерные, только что бы не сдох с голоду. Потом срок карцера вышел, и меня потащили обратно в камеру. Идти я уже не мог.

— Справился значит? Завтра в больничку отправим. Не переживай. Есть способ.

— Что буду должен? Тут просто так ни чего не бывает.

— Верно мыслишь, значит так…

За подобную услугу мне предстояло сделать следующее. Передать несколько записок, то есть маляв, некоторым людям лежащим в той же самой тюремной больнице. Ну и ещё блок сигарет. Откуда я его возьму, это уже мои трудности.

В тюремной больнице всё таки попроще чем в общей камере, а по сравнению с карцером вообще курорт. Малявы разошлись по получателям. Да и вопрос с сигаретами удалось решить. У меня были некоторые деньги на электронном счёте, до которых в виду их некоторой анонимности не смогли дотянутся судебные запреты. Только на долго этого не хватит.

Возвращение в камеру было закономерным.

— Сан Саныч. Вижу понятия ты чтишь. Долга перед братвой за тобой нет. Хотя…

Начавшийся подкат пахана прервал очередной оклик конвоя.

— Заключённый… На выход. К тебе адвокат!

Меня отвели в комнату для переговоров, а там по настоящему сидел тот самый адвокат, что бесплатно защищал меня в суде. Не знаю почему, но он стал для меня глотком свежего воздуха.

— Алекандр. Здравствуй. Я с хорошими новостями. Твоим делом занялись в самой Гааге. Шутка… Улыбнитесь пожалуйста.

— Генрих Георгиевич. Несмешно, но приятно… Приятно вас видеть.

— А будет ещё приятнее. Я привёз новое решение суда. Ознакомьтесь с копией.

Суть всего написанного на протянутом листе бумаги была такова "Верховный суд Российской Федерации постановляет… признать по всем обвинениям — не виновным"

— Это решение суда последней инстанции, чуть ли не сам министр разбирался в этом по сути простом деле.

Что было дальше я конкретно не запомнил. Наверное, я должен был ощутить радость, только был настолько опустошён, что всё стёрлось. Камера, коридоры, мои личные вещи, разговор адвоката на выходе. Я пробыл за решёткой четыре месяца, а показалось целую жизнь.