— Как же так получилось? Генрих.

— Поднялся общественный резонанс по поводу коррупционных схем по вербовке людей. Корпорации поставили на поток мутные схемы, а новоизбранный президент решил приподнять свой рейтинг, вы похоже не в курсе но ведь он на выборах еле еле пролез на свой трон.

— Понятно. Образцово показательная порка. Толпа ликует, генералы получают ордена да медали.

— Именно так. Но для нас то это к лучшему. И ещё. Тебя Катя ждёт…

Тамбовская губерния встретила меня привычно разбитым полотном дороги. На ухабах трясло так, что да же у меня, не страдающего морской болезнью, были позывы исторгнуть содержимое желудка. Наверное, только размытый чернозём дорог, да снежные зимние заносы могут служить такой же визитной карточной моей малой родины.

Я действительно возвращался на родину. В места где посаженные по краям полей берёзки каждую осень дарили тонны грибов. Где речки, озёра и пруды кишат карасём, щукой и прочей рыбой. В места где я пустил корни после мотаний по всей стране.

"Вот моя деревня, вот мой дом родной…" Вспомнились строки стихотворения с названием "Детство". Я уже забыл что такое собственное детство, однако чувство сопричастности к проходящим мимо деревянным домишкам наполнило моё побитое сердце свежей кровью. Свежей силой знакомой земли.

Попрощавшись с адвокатом, я не придумал ни чего лучше, чем вернутся в свою комнатку. Мне требовалось срочно вернутся к полноценной жизни. А значит нужно закупить новую косу, приварить к арматуре грузик, нашить на кожаную куртку внутренний слой металлических пластин. У меня осталось слишком мало жизненного времени, я чувствовал что здоровья если не поднять характеристики на долго не хватит. И как это сделать без снаряжения? Правильно — ни как!

Генрих всю дорогу утверждал что Катюша меня ждёт с нетерпением. А зная её упёртость, то уверен что в порталы она пожелает пойти как можно быстрее. Она уже хлебнула воздух вольной жизни, обломала несколько зубов об не прикрытую реальность, потому не может такого быть, что бы пожар её стремлений смогли потушить.

В назначенное время девушку сопровождали работники социальных служб. Похоже одной из них была тётка присутствующая на суде. Добрых чувств ко мне у неё не было, потому плечо Кати словно тисками сжимала её пухлая ладонь.

— Александр. Я не допущу что бы уго…

Катя вырвалась из цепких пальцев, от чего её одежда затрещала в области рукава. А потом на мне повисла… Чистые девичьи слёзы вмиг намочили мою сухую кожу щеки.

— Для вас я Александр Александрович! И уголовником меня назвать вам не позволено! А если не хотите лишится своей должности то больше не вздумайте ляпнуть нечто неприемлемое!

Это проснулась армейская привычка ставить на место тех кто его позабыл. Потому я более не обращал на чиновницу внимания, переключив всего себя на виновницу сырости моей новой рубашки.

— Генрих тебе рассказал что нужно делать дальше?

— Да. Я согласна! Полностью согласна!

План был очень прост. Дождаться когда ей исполнится шестнадцать лет, и подёргав за имеющиеся верёвочки, заключить брак. Можно было бы провернуть процедуру удочерения. Только вот ещё не прошёл до конца весь путь лишение матери наркоманки родительских прав, а так же был непонятен статус отца, который хоть и пропал, но не считался мёртвым. Став моей супругой, она бы получила сто процентную бронь от любых кривотолков со стороны власть имущих, и чёрт с ним что про подобное будут думать простые соседи.

— Ты похудел. Тебе бы мяса нарастить!

Озорно прощебетала она, прежде чем вернутся под строгий контроль своей кураторши. Улыбка сколь я её не стараясь стирать, упрямо выползала на края губ. Теперь осталось только выиграть время не утратив осколки того что у меня имелось.

Гоблины к моему возвращению так ни кому и не потребовались. Лес по прежнему по таймеру наполнялся природными растительными "ископаемыми". Только удручала следующая проблема, я не был в состоянии полноценно драться с монстрами. Выручала только природная глупость и жадность носатых тварей. Они с решимостью камикадзе напрыгивали на лезвие косы, чем и позволяли едва с ними справляться. Арматура более не могла быть ультимативным оружием победы, я не мог ей нормально взмахнуть, не то что бы сделать это вовремя. Если бы у меня был браслет диагност, то он точно бы сигнализировал о падении характеристик в самое допустимое дно. Надеюсь что это только временно.

Малина протёртая с сахаром. Как же хочется вновь полакомится этим деликатесом. Жаль что сейчас его приготовить уже не кому. Может удастся как нибудь воссоздать процесс с помощью Кати?

Так думалось мне, только в разуме всплывала совсем не она. Обмануть систему можно, обмануть себя — нет. Катя она для меня как дочка. Надеюсь её жажда авантюризма не затянется на слишком долгий срок? Вот подниму немного свои характеристики, а потом отгорожу её от любых опасностей. Главное набрать минимальный порог вхождения в обычную группу вольных покорителей подземелий.

Хотя наверное есть ещё одна заноза в сердце, требующая к себе внимания.

— Интересно. Как там сынок?

Его судьба очень важна. Не смотря на возможные тёмные хвосты связанные с возможным предательством.

— Старик! А ты не меняешься! Лазаешь под кустиками в поисках ягод, подставляя зад зелёной мелочи.

В портал зашёл сын, и как назло в тот момент когда я неловко выговаривал мысли в слух. Его слова сквозили ехидством. Это не было приветствие в виде удлинённого па-апа. "Старик подставляющий зад" — злобные слова, ядовитые.

Его снаряжение теперь было действительно примечательным. Длинный меч, с украшенной гардой. Броня из смеси современных материалов и техник изготовления настоящих рыцарских доспех. И группа. Его собственная группа с которыми он мог смело убивать боссов.

Это было моё убеждение когда я их увидел.

— Не удивляйся! Хотя нет, удивляйся. Удивляйся и скорби! Мамы больше нет, а значит и ресурсы этого леса больше не кому перерабатывать. Я сегодня зачищу этот данж!

Я не понимал чем так обидел его? Он сегодня решил опустить меня не только словами, он решил покончить с моим местом. То есть закрыть мой портал! Который уже несколько лет являлся нечто большим чем местом с ресурсами.

Остановить его я не мог. Сан Саныч младший вырос в героя, что способен раздавить под своей пятой любую преграду. Только почему он посчитал ей меня?

Наверное, виной моя слабость. Нет иной причины. В моих глазах другой причины просто нет. По подземелью прокатилась сотрясающая волна. Волна свидетельствующая об убийстве босса, об скором закрытии портала. Об окончании этой части моей жизни, перечёркивании возможностей несущих гоблинским лесом.

Спустя несколько минут появился сын со своей группой. Они были перепачканы кровью, и радостно улыбались.

— Старик. Ты был прав насчёт босса, должен признать твой ум. С гоблина воина упала повязка, но не набедренная. Мерзкий рабский ошейник, думаю оставлю тебе его на память.

С этими словами он поднял меня за руку, и силой закрепил на левом запястье.

— И помни про мою щедрость!

Люди исчезли в мареве выхода. Я постарался набрать хоть ещё сколько-то гигантской малины, до закрытия подземелья. Волны содрогания ещё несколько раз оповещали об приближении этого момента.

А потом всё закончилось. Не было больше ни содроганий, ни леса, ни чего… Только корзинка наполненная до половины и с силой затянутый на руке неширокий кожаный ремешок со ржавыми шипами и колечками.

Дорога до комнатки в общежитии упрямо била по моим ногам встречными неровностями и камнями. А потом я лежал в маленьком помещении, совершенно один и болел. Болел телом, болел душой, был болен сам разум. Вопросов о предательстве становилось непростительно много, точнее сомнения в произошедшем улетучивались с каждым вздохом.

Я не хотел сдаваться, не мог себе позволить такую роскошь, по крайней мере пока не исполню последнее данное обещание. Потому решил подготовится более тщательно к моменту воссоединения с Катей. Требовалось посетить центр диагностики, приобрести новый браслет, а точнее два. Ещё требовалось определится в награде выпавшей с босса. С паршивой овцы хоть мяса клок.