Если я была землетрясением, то он — цунами.

Я запускаю пальцы в мягкие волосы, пока мы обнимаем и целуем друг друга на спаде.

"Идеально". Он вздыхает. "Ты идеальна. И это было…" Его грудь вздымается. "Идеально".

Я хихикаю ему в шею.

"Как давно ты хотел это сделать?" — спрашиваю я, когда мой пульс успокаивается.

"Наверное, с того самого момента, когда я впервые привел тебя сюда".

"Так долго?" — спрашиваю я, что заставляет его улыбнуться.

"Хотя я немного разочарована".

Он морщит лоб, и я игнорирую чувство вины, которое зарождается в нем.

"Я думал, ты хотя бы скажешь "круто" или что-то в этом роде, когда кончишь".

Он смеется и крепко сжимает меня, вероятно, от облегчения.

"Я обязательно учту твой фетиш Остина Пауэрса в следующий раз. Хочешь знать, почему я разочарована?"

Он хмуриться.

"Ты обещал мне, что это не станет еще одним местом для перепихона".

Он целует улыбку с моих губ.

Мы еще долго сидим на нашем месте, разговаривая и шутя. И только когда наступает два часа ночи, мы поднимаемся и начинаем действовать, соглашаясь с тем, что не можем лечь в одну постель сегодня, как бы нам этого ни хотелось. Во-первых, потому что завтра у меня важный день, и я и так буду немного недосыпать, а сон — это последнее, что я получу, если мы будем спать в одной постели, но в основном потому, что мы еще не готовы к тому, что люди узнают об этом. Иметь что-то для себя здесь — это святое, и мы хотим сохранить этот секрет как можно дольше. К тому же я не готова к неизбежному саммиту, который состоится, как только новости станут известны, — особенно в одиночку.

Есть один человек, которому мы совершенно не хотим ничего рассказывать о нас, и это только укрепляет это решение. Оскар наконец рассказывает мне, что произошло с Томом той ночью после "Уборщика", какой совет он ему дал. Он переживает, что теперь, когда всё изменилось, это будет выглядеть так, будто он специально говорил это, чтобы убрать его с дороги, но я совершенно не вижу это таким образом. Он подтолкнул меня и Тома к тому, чтобы мы простили друг друга, а потом даже способствовал тому, чтобы Том переехал в мою комнату, ради всего святого — он не мог бы сильнее поставить Тома на моём пути, даже если бы пытался. Я считаю это советом, который спас мою самую близкую дружбу здесь.

Мы оба знаем, что ему будет больно, когда он узнает. Неважно, что мы с Томом просто друзья или что он занят тем, что спит с кем попало на корабле. Он всегда настороженно относился к Оскару, и меньше всего Оскар хочет, чтобы наши новые отношения дали трещину в нашей с Томом дружбе.

Я ценю, насколько Оскар заботится о том, чтобы мы были близки. Было бы так легко затаить ревнивую злобу из-за нашей с Томом короткой интрижки и ухватиться за возможность вбить клин между нами, и человек похуже, наверное, так бы и сделал. Я действительно его не заслуживаю.

По пути под палубой мы проходим мимо помещения, переоборудованного под дом с привидениями. Его начали строить в начале недели, но у меня еще не было возможности посмотреть на него. Словно прочитав мои мысли, Оскар останавливается на месте и предлагает мне зайти внутрь.

Ничто не могло меня подготовить к этому. Я делала наброски для театральной команды, чтобы они могли сделать с ними что угодно, не ожидая чего-то столь впечатляющего. Моя идея действительно ожила на сцене.

В комнате для брифингов "Лонг Джона Сильвера" напоминает док, с видом на трап загадочно-зелёного "Летучего голландца". Пройдя через арку из рваной ткани, я попадаю на корабль. Лабиринт из деревянных панелей ведет нас по разным комнатам, оформленным в соответствии с требованиями настоящего пиратского корабля. В спальных каютах с потолка свисают простыни, в баре полно забавных металлических пивных кружек, из которых, я думаю, можно издавать удивительные звуки, в темнице и тюрьме прикован скелет, а по полу разбросаны кости и черепа, и, наконец, в кабинете капитана на большом деревянном столе гордо возвышается огромный сундук с сокровищами".

Сбоку от комнаты есть еще одна арка, которая ведет в фойе, откуда мы пришли. Это невероятно. Более того, за всем этим скрывается миллион различных тайников и секретных ходов, через которые артисты могут появляться и исчезать. Похоже, творческая команда получила столько же удовольствия от создания этого спектакля, сколько и я от его задумки.

"Все прямо как на моих рисунках", — бормочу я себе под нос.

"Ты все это спроектировала?" — спрашивает Оскар — не так, чтобы я подумала, что он сомневается в том, что я могла это сделать, а скорее с тихим изумлением. Он оглядывает комнату с новой благодарностью.

"Не специально. Я просто дала им несколько рисунков в качестве руководства, типа "вот о чем я думаю".

Я не думала, что они будут их использовать".

"Есть ли что-то, что ты не умеешь делать?"

Мое сердце теплеет, и я обнимаю его, прижав голову к его груди. Он всегда видит во мне лучшее, всегда верит в меня, всегда подталкивает к тому, чтобы я делала то, что хочу, но на что никогда бы не решилась без поддержки..

У меня не было бы возможности сделать это, если бы он не попытался вовлечь меня в разговор с Джерри. Я вся гужусь, и, клянусь, мое сердце так переполнено, что может разорваться.

"Выпечка. Я ужасно умею печь".

Моя голова слегка подпрыгивает от вибрации его смеха.

"Нет, я думаю, ты лучше, чем думаешь. Ты всегда такая".

Я встаю на цыпочки и целую его, потому что если я этого не сделаю, то боюсь, что могу сказать какую-нибудь глупость. Его мягкие губы принимают мои и удерживают меня, медленно и долго притягивая к себе. Я все еще не могу смириться с тем, что теперь могу целовать его. Мы потеряли так много времени, не делая этого раньше, хотя я более чем счастлива начать наверстывать упущенное. Моя рука осмеливается прижаться к его карману, где я слышала, как хрустела фольга.

Его рот кривится в улыбке.

"Теперь здесь точно есть камеры, Чепмен".

Я опускаюсь обратно на свой обычный рост с легким "хмф".

"Завтра я выясню, где находятся черные точки".

Он целует меня в макушку.

"Обещаю".

Есть, капитан.

Глава 22

Элиза

Не трогайте гостей, и гости не будут трогать вас". У этого правила есть три основные причины. Первая причина — Мэдисон, не могла бы ты изобразить зомби и потрогать меня за плечо?"

Я отворачиваюсь от всех, чтобы встать лицом к задней части комнаты, и слушаю ее медленные шаги по полу репетиционного зала. Когда я слышу, что она уже достаточно близко, я быстро поворачиваюсь, и ее жесткая вытянутая рука приземляется прямо на мою грудь, вызывая смех в зале.

"Мне нужно объяснять, почему этого не стоит делать?" шучу я. "Вторая причина…"

Я достаю из кармана повязку на глаза, полученную в службе по работе с гостями, и получаю несколько свистков, в которые я упираюсь. Я передаю ее Мэдисон, чтобы она надела ее, и бегу шептать инструкции взволнованному скоплению развлекательного и актерского персонала. Когда я возвращаюсь к Мэдисон, все спокойно выстраиваются перед ней в ряд, как и было сказано. Электрические бабочки порхают у меня в животе, когда я ловлю взгляд Оскара, вспоминая все, что произошло накануне вечером.

"Так, Мэдс, просто иди прямо, пока я не скажу тебе остановиться".

Она делает всего два шага вперед, как вдруг первый человек в очереди хватает ее за плечо. Она вскрикивает и отходит в сторону, нервно вздрагивая.

Я выстраиваю ее в линию, помогая ей повернуться лицом в нужную сторону. "Продолжайте".

Следующий человек в очереди хватает ее за плечо, потом следующий, и следующий, и следующий. К концу очереди Мэдисон вообще перестает реагировать. Я снимаю с нее повязку, и люди награждают ее храбрость аплодисментами.