Ей даже не нужно находиться в комнате: от ее духов, витающих в воздухе, у меня сразу же встает, как только я вхожу. И если все это не так уж плохо, то каждый раз, когда я открываю ящик, который был в моей старой комнате, ожидая найти свое нижнее белье, я обнаруживаю вместо него ее.

Раньше я думал, что не сплю, но теперь у меня бессонница.

Единственное, что меня успокаивает, — это то, что я выполняю свой долг, держа ее подальше от Харви.

Кстати, почему они не с нами в баре?

Глава 16

Оскар

Еще минута, и я заканчиваю.

Я пришел рано. Слишком рано. Но времени у меня было в обрез с момента нашей встречи. Сегодняшний вечер был посвящен тому, чтобы максимально использовать то немногое, что осталось, но зрительный зал почти полон, представление вот-вот начнется, а ее нигде не видно.

Она не придет. Конечно, она не придет. Я осмелился предложить ей пойти на свидание со мной. Потому что я ничтожество.

Мне не следовало даже просить ее, но я не смог устоять перед лазейкой, которую она мне предоставила. Я просто лицемер. Хотя, наверное, сегодня она моя спутница, а не подруга. Похоже, это еще одна лазейка, которой можно воспользоваться. Быть отвергнутым — это только начало того, что я заслужил.

Если посмотреть на это объективно, я отступаю. Я не лучше, чем был раньше. Но за кулисами я чувствую себя иначе, чем раньше.

Когда последняя надежда испаряется, я замечаю ее в толпе, поднимающейся по лестнице, и на меня накатывает волна спокойствия. Ее губы кривятся в идеальной улыбке при виде меня, и мои, в свою очередь, делают то же самое.

Она пришла. И она нарядилась. Для меня.

Обтягивающее, белое платье. Лямки такие тонкие, что я мог бы их порвать, торопясь раздеть ее. Но я не допускаю такой возможности.

Я провожу рукой по волосам и разглаживаю слишком глаженую рубашку. Должен ли я обнять ее, поцеловать в щеку или просто позволить ей пройти, как я делаю, когда мы работаем? Обнять. Это неформально, но более чем нормально. К тому же я не могу упустить возможность прикоснуться к ней — не с той вечеринки в бассейне.

"Извини", — говорит она. "Меня остановило около миллиона человек".

Я застываю на месте, не решаясь сделать шаг. Но, к моему облегчению, она встает на цыпочки и тянется ко мне. Оттаяв, я обнимаю ее в ответ, хотя не могу не хмыкнуть от удовольствия.

Она все еще маленькая, даже на каблуках. Ей все еще приходится выгибать свою стройную шею, чтобы встретить мой взгляд. Какие вздохи она издаст, если только я смогу прижаться к ней губами. Охх…

"Я уже начал думать, что меня подставили", — говорю я, не позволяя своему тону выдать правду.

"Действие есть Действие".

Она пожимает голыми плечами с игривой ухмылкой, чтобы я знал, что не стоит воспринимать ее слова всерьез. Но какая-то часть меня все равно это делает.

Мы заходим в зрительный зал и оглядываем балкон, где осталось несколько пар свободных мест. Я оставляю выбор за ней. Если это просто действие или какая-то игра, в которую мы играем, она выберет место у входа. Видное. Дружелюбное. Но если это свидание, она захочет сесть подальше. Там, где нет посторонних глаз.

Черт, я веду себя как подросток на свидании в кинотеатре. Хотя это единственная точка отсчета, которая у меня есть. Стыдно, правда. Она ждет мужчину, а я только-только научился им быть.

Бросив на меня вопросительный взгляд, она направляется к заднему ряду. Почему-то моя грудь расслабляется, несмотря на учащенное биение сердца. Я следую за ней на несколько шагов позади, завидуя ее платью и тому, как оно облегает ее бедра.

"Невежливо пялиться, Оскар", — говорит она, даже не оборачиваясь.

Я так нервничаю, что прибегаю к подглядыванию за ней, вместо того чтобы сделать ей комплимент. Превосходно.

"Это платье очень красивое".

"Так, это то, на что ты смотрел?"

Она бросает на меня взгляд и откидывается на синее бархатное сиденье.

"Неудивительно, что ты так долго сюда добиралась".

Я киваю головой, глядя на ее бейджик, надеясь, что она не догадается, как мой взгляд вообще на него упал.

"Тебе не нужно было надевать его сегодня — ты не на работе".

Мы должны использовать все преимущества того, что многие из новых гостей еще не узнают нас без формы. Не так часто нам выпадает шанс слиться с толпой.

Она смотрит на него с обеспокоенным видом. Ее попытка снять его быстро превращается в борьбу с ним.

"Ух, эта штука слишком жесткая. Честно говоря, каждый день у меня уходит целая вечность на то, чтобы…"

"Позволь мне", — предлагаю я, и она прекращает борьбу.

Я осторожно скольжу кончиками пальцев по передней части ее платья. Ее кожа мягкая и теплая на фоне моих костяшек. Лифчика нет. Ничего, что могло бы помешать мне заставить ее снова задыхаться. Она внимательно следит за мной, пока я слежу за своими руками, стараясь не уколоть ее булавкой. Поймать ее взгляд — ошибка. Она дразнит меня, чтобы я дразнил ее, как раньше. Однако если она хочет отказаться от контроля, то больше она не будет командовать. Это сделаю я.

Если бы в зале не было посторонних, я бы оттянул нежную ткань от ее груди и заглянул.

Но в комнате есть посторонние.

Я прочищаю горло, а вместе с ним и мысли, и протягиваю ей значок. Она неловко держит его, не зная, куда положить.

"Карманов нет".

"Ты можешь положить его к себе?"

Она передает его мне обратно, как раз когда свет гаснет и в комнате становится тихо.

"Я только потеряю его", — бормочет она.

"Как ты потеряла свой последний?" — шепчу я в ответ.

"Шшш."

Она сжимает мою руку с нескрываемым волнением, когда начинается выступление группы, и я не могу побороть разочарование, когда она отпускает ее.

Нет. У нас свидание, и я хочу обнять ее. Я нахожу ее руку и переплетаю со своей.

Мне можно делать приятное.

Она смотрит на меня с самой милой улыбкой и отворачивается, только когда начинается шоу.

У нас были морские свинки, которые неудержимо прыгали, когда были счастливы, обычно когда мы перекладывали их на свежую траву или давали им их любимые овощи. "Попкорнинг", кажется, это называется. Я заметил, что Элиза делает что-то похожее. И дело не только в том, как она шевелит ногами, когда засыпает, — это происходит, когда ее охватывает какая-нибудь сильная эмоция. Как будто ее тело не может вместить все, что она чувствует.

Я с нетерпением ждал, когда же она начнет говорить, когда баллада возьмет над ней верх, или постукивать своими крошечными ножками по полу в такт музыке. Но она не говорит, не вибрирует от волнения, и ее крошечные ножки не отбивают чечетку. На самом деле, чем дольше длится шоу, тем меньше она сияет. Она не раз ловит мой взгляд и возвращает улыбку на лицо, но она ненастоящая.

Она хлопает в конце каждой песни, снова находя мою руку между ними, и радуется за наших друзей, когда они выходят на поклоны. Но к концу она становится совсем другим человеком, чем тот, с которым я пришел.

Я провожу нас через толпу и иду через проход, предназначенный только для персонала, который выводит нас на улицу для прогулки. Ночь прекрасна, но она смотрит вниз, а не на звезды, как я предполагал.

"Шоу было очень хорошим. Спасибо, что взял меня с собой".

Она поднимает голову, чтобы улыбнуться мне, а затем обратно опускает глаза.

"Все в порядке?"

"Ага. Извини, просто устала".

Я хочу спросить, о чем она думает, но не знаю, как это сделать, чтобы не показаться навязчивым. Пожалуйста, впусти меня, Элиза.

"Я бы хотела делать то, что делают они", — говорит она тихо, как мышка. "Например, я бы хотела быть достаточно талантливой, чтобы попасть туда, где они сейчас".