Я обматываю остатки галстука вокруг промежутка между его руками и завязываю последний узел, после чего тяну его, как собаку на поводке, с нашим номером и бегу к Генри. Мы получаем полные пять очков, и наша команда взрывается.

"Где, черт возьми, ты научилась это делать?"

"О, прости, разве я не похожа на того, кого вы представляете с бондажным уклоном?"

"Не совсем."

"Хорошо. У меня его нет. Это все, что я умею делать".

Мне нравится удивлять его, когда он смотрит на меня так, будто я какая-то головоломка, которую нужно решить. Как только он думает, что знает меня, я подкидываю ему еще что-нибудь, чтобы сбить с толку.

Мы наблюдаем за тем, как все остальные команды импровизируют с галстуками, ремнями и даже шнурками. Все предпочитают связать женщину-уборщика, добавляю я.

"Уборщики! Мне нужно десять рубашек".

Мы с Оскаром немедленно раздеваемся и собираем рубашки, которые сыплются на нас со всех сторон. Пока мы их подсчитываем, одежда продолжает падать на головы банды, когда ее сбрасывают с верхней части кабинок. Когда я поворачиваюсь к Оскару, я ненадолго забываю, как дышать.

Я потерялась в его коже. Его пресс. Его бицепсы. Как вообще может существовать такой милый мужчина, как он? В некоторые дни, клянусь, я чувствую себя счастливой только потому, что он знает мое имя.

Он выводит меня из транса, таща за руку к Генри снова и снова крича мне: "Беги!".

Бюстгальтер Мэддисон — красота превыше функциональности; моя грудь отнюдь не велика, но ее едва можно сдержать. Несмотря на это, я держу себя в руках и продолжаю бороться. Не знаю точно, сколько очков мы набрали, но точно не много.

"У тебя что-то здесь".

Он показывает мне на уголок рта.

Я пытаюсь понять в чем дело, но ничего не чувствую.

"Ой, прости, просто мне показалось, что я увидел немного слюней", — насмехается он.

"Отвали".

Я шлепаю его по руке, хихикая от смущения.

"Десять пар трусов".

Трусов?

Я требую, чтобы девушки открыли свои сумочки и передали мне миллиард пар трусиков, но они только качают головами со злыми ухмылками.

"Брюки, Элизабет!" — кричит мне Том, бросая свою пару Оскару.

Отлично.

Я снимаю штаны, оставаясь в одних трусах Мэдисон, беру номер команды у полуголого Оскара, чьи руки заняты, а глаза уставились на мою спину, и мы бежим вперед. Мы получаем только одно очко, и я знаю, что это полностью моя вина, так что в следующий раз мне придется потрудиться, чтобы быть быстрее. На обратном пути я касаюсь уголка губ, чтобы поддразнить Оскара, как он сделал это со мной, и получаю лукавую улыбку.

У нас нет времени на то, чтобы одеться, прежде чем будет дано следующее задание.

"Мне нужны наши Уборщики… в любимой мужской секс позе".

"Пойдемте, мистер Уиппи. Очевидно, это миссионерская".

"Иди сюда".

Он подхватывает меня на руки, так что наши (почти) голые груди оказываются друг напротив друга. Он бежит со мной, а я, не переставая смеяться, крепко обхватываю его за шею и сжимаю наш номер. Когда мы добегаем до Генри, он просовывает руки мне под ноги, чтобы еще больше контролировать мое тело.

"Тебе достаточно неаполитанского?"

"Я больше люблю мятный шоколад".

Он осмеливается слегка покачать меня, и я чувствую себя, маленьким ребенком. Волна возбуждения захлестывает меня, и пульс между ног практически бьется от реальной картины того, как Оскар будет иметь со мной дело.

"Ладно, ладно, я готова", — провозглашаю я. Еще немного, и я не смогу удержаться от того, чтобы не наброситься на него прямо здесь.

Его смех такой озорной, почти зловещий. Кажется, я люблю его.

Я даже не слышу, как называют наш номер, но он отступает, все еще держа меня в объятиях, как силач, которым он и является. Бог знает, что задумали другие команды. В данный момент их здесь может и не быть.

Генри сидит за столом Джерри и держит в руках маленький желтый пакет.

"Здесь есть несколько частей, так что слушайте внимательно. Во-первых, мне нужен Уборщик".

Я бегу вперед, не посоветовавшись с Оскаром. Прибежав, я жалею, что вызвалась, когда узнаю упаковку. Тем не менее я разрываю ее и кладу конфету на свой высунутый язык, все мое лицо сморщивается от мгновенного жжения кислого вкуса. Генри называет номер нашей команды первым, и приходится мучительно ждать, пока остальные команды догонят его.

"Оставшиеся Уборщики, встаньте перед своими товарищами по команде".

Остальные слетаются к нам, и, как только они становятся на свои места, мы получаем следующее указание.

"Нам нужно поцеловаться".

Что?

Мягкие губы Оскара нежно прижимаются к моим.

"А теперь, не размыкая ртов, закончите сладкое".

Все, что я слышу, — это крики. Большая рука Оскара обхватывает мою шею, его большой палец упирается в мою щеку, и он целует меня.

Он целует меня! Мы целуемся! Да, блядь!

Твёрдая конфета переходит изо рта в рот, наши языки изо всех сил стараются её растворить. Он прижимает меня к себе. Кислое внезапно исчезает, и мы наслаждаемся более сладким внутренним слоем, и, черт возьми, я кайфую от этого. Его техника не грубая и не быстрая, а нежная и соблазнительная.

Я слышу, как уже называют номера. Должно быть, они ее прожевали. Жулики! Да ну их. Я открываю глаза, желая поскорее оценить, как самый сексуальный парень в мире целуется со мной. И тут я замечаю, что мы остались последними.

"Так, вы двое, время идет".

Рука Оскара покидает мою спину, и я чувствую, как его запястье вздрагивает, словно говоря: "Какая разница?".

Он снова подхватывает меня на руки и медленно уносит, не позволяя нашим губам разойтись ни на секунду. Шум с нашей стороны комнаты не похож на настоящий: целая толпа парней кричит: "Кто, кто, кто", как лающие собаки. Мы хихикаем и продолжаем целоваться. Когда он в конце концов опускает меня на землю, он не ищет славы и не играет на потеху другим как я думала. Он выдерживает мой взгляд и улыбается мне в ответ, как ни в чем не бывало.

У меня такое чувство, будто я только что лишила его девственности.

Он прожевывает остаток конфеты, наклоняется к Оби и делает глоток своего напитка, когда в нем появляется кислый шербет.

"Как ты еще не успел ее съесть?" — спрашивает Оби.

"Ты же меня знаешь, я не люблю торопиться".

Он подмигивает мне.

Мне кажется, Мэдисон и Валентина могут сломаться. Кто этот парень и что он сделал с Оскаром? Он так уверен в себе. Как раз тогда, когда я думала, что он не может стать еще сексуальнее.

"Здесь разыгрываются бонусные очки, дети. Мне нужен Уборщик с засосом. Нигде не заметный, спешу добавить. Бонусное очко команде с самым извращенным местом".

Мы на секунду замешкались. Я даже не знаю, куда его поцеловать, чтобы хватило сил оставить след. Он весь в мускулах.

"Покажите мне, где!" — просит он.

"Выбор дилера!" — кричу я в ответ, перекрывая шум.

Он встает передо мной на колени, и не успеваю я опомниться, как моя левая нога перекидывается через его плечо, а его губы приникают к внутренней стороне моего бедра. Я визжу, когда он всасывает мою кожу, и опираюсь на перила для равновесия. Щекотно, и мне это нравится. То, как он смотрит на меня, зарождает в моей голове миллион нежелательных мыслей.

Прежде чем я успеваю сказать ему, что пора остановиться, он делает это, оценивая свою работу. Затем перекидывает меня через плечо и несет к Генри. Видимо, мои маленькие ножки уже не могут передвигаться с достаточной скоростью. Мы вручаем мой любовный укус, прежде чем я успеваю почувствовать себя неловко, демонстрируя свой пах очень высокопоставленному сотруднику, которого я не очень хорошо знаю, хотя я думаю, что мы уже давно перешли точку невозврата — и ждем, получим ли мы бонусное очко.