— Что такое лакросс? Спросила Вида, накручивая мои волосы на палец. Она пыталась научиться заплетать косы, но все, что у нее пока получалось, — это закрученный вариант, в котором оставалось невероятное количество узлов.

— Это игра богатого парня, — пробормотала Ноэми, не в силах сохранить серьезное выражение лица, когда произносила это.

— Итак, он привел тебя домой, да?

— Ага. Я стащила Виду с прилавка и закинула рюкзак на плечо, мне не терпелось поскорее уйти от этого допроса. Я обошла дом сзади, так что оказался ближе к Ноэми и двери, которая вела на лестницу в нашу маленькую квартирку.

— Он также спросил меня, не хочу ли я выйти. Я бросился прочь, зная, что будет дальше, но у меня не было времени обсуждать это с Ноэми. Отчасти потому, что я все еще этого не понимала. Я никогда не разговаривала с Брэдом. В старших классах я научилась держать себя в руках и довела это до совершенства к тому времени, когда поступил в колледж.

— Что? Голос Ноэми становился все громче, пока я взбегала по лестнице, и когда я обернулся наверху, то увидел ее внизу, смотрящую на меня широко раскрытыми глазами.

— Ты идешь с ним на свидание?

Я пожала плечами. Я сказала ему, что сделаю это, но не была уверена. Я не знала Брэда, но разве знакомство с другим человеком не было главным смыслом свидания?

— Конечно, — прошептала я Ноэми, затем развернулся, отодвигаясь от нее как можно дальше, чтобы больше не думать об этом.

Глава 2

Лоренцо

Все были одеты в черное — знак траура, но также и уважения к главе семейства Beretta. Мы встали в очередь: сначала я, потом мама, за ними мой младший брат Данте, затем моя младшая сестра София. Люди пожимали нам руки, принося извинения за нашу потерю, но ничего из этого не имело значения, пока мой отец не был похоронен на глубине шести футов под землей.

По традиции после похорон в доме собирались люди, но все, чего я хотел, — это тишины и пространства, ни того, ни другого я не получу сегодня — или того, что, по ощущениям, никогда больше не повторится. Как только мы подъехали к особняку Beretta, в котором мы все выросли, мое тело сработало на автомате. Я прошла через двойные деревянные двери, украшенные замысловатой буквой «B» и позолоченные золотом. Двусторонняя лестница вела в верхние крылья, но я двинулся не туда. Вместо этого я направился по коридору ко второй двери слева, мимо гостиной, в которой никто никогда не сидел, и в кабинет моего отца.

Дверь скрипнула, когда я открыл ее, и часть меня задалась вопросом, увижу ли я своего отца сидящим за своим столом, таким же, каким он был всегда. Но его не было. В комнате не было жизни — не было его самого. Стакан с недопитым виски стоял посреди его стола, рядом с ним лежала пара бумаг.

Я прошел мимо двух одинаковых кожаных диванов и направился к тележке с напитками в углу, уставленной всевозможными спиртными напитками. Я взял любимое виски моего отца, не потрудившись взять стакан. Сегодня был не тот день, чтобы скрывать свои чувства, как бы сильно мне ни следовало это делать. Смерть папы не просто означала, что его больше нет в моей жизни. Вся наша семья висела на волоске, и давление того, что должно было произойти, давило мне на плечи, угрожая выбить меня из колеи.

— Ты собираешься поделиться этим? — спросил низкий голос, но у меня не было сил повернуться к нему лицом. Я знала, кто это был.

— Нет. Я подошел к письменному столу моего отца и сел в его старое кожаное кресло.

— Возьми свою бутылку.

— Не-а, — ответил он, и я, наконец, посмотрел на него — Кристиана Галло, моего лучшего друга с тех пор, как я себя помню. Он запустил руку в свои короткие иссиня-черные волосы.

— Думаю, я пока останусь трезвым.

Я фыркнул. Я никак не мог смириться с тем, что произойдет сегодня. Как будто этого утра было недостаточно, мне нужно было подготовиться к встрече с «Энтерпрайзом». Мама сказала, что это не может ждать, что это нужно сделать как можно скорее, но все, чего я хотел, — это один чертов день, чтобы я мог похоронить своего отца и не беспокоиться о семье.

Я откинулся на спинку стула и сделал глоток жидкости за тысячу долларов, наслаждаясь жжением в горле.

— Они все там? Спросил я, уже зная ответ.

— Ага. Кристиан облокотился на подлокотник одного из диванов, засунув руки в карманы брюк.

— Меня послали узнать, готовы ли ты.

Сделав вдох и закрыв глаза, чтобы обрести ясность, я ответил:

— Я готов. Это была ложь, и у меня было чувство, что Кристиан знал это, но ни один из нас ничего не мог с этим поделать.

Кристиан, не сказав больше ни слова, пересек офис и открыл дверь, впуская всех внутрь. Ма вошла первой, ее эмоции на данный момент были тщательно подавлены. Она была идеальной женой главе этой семьи, и я задавался вопросом, будет ли она скучать по этому сейчас. Она оплакивала не только потерю мужа, но и место в семье, которое так долго занимала. Дядя Алонсо и дядя Антонио следовали позади, а замыкал шествие мой брат Данте. Он закрыл за ними дверь, и тогда я понял, что это будет встреча, предшествующая официальному заседанию.

Никто не произнес ни слова, пока мама и мои дяди сидели на диванах. Кристиан и Данте стояли в стороне, наблюдая и прислушиваясь к тому, что должно было произойти. Слова приближались, я знал, что они приближались, и как только они будут произнесены, все изменится. Ответы будут искать не у моего отца, а у меня.

Мое сердце бешено колотилось в груди, и я не был уверен, на кого из них смотреть, пока ждал, что все изменится.

— У нас проблема, — начала ма.

Я переключил свое внимание на нее. Это были не те слова, которые я ожидал услышать.

Мама посмотрела на дядю Алонсо и, когда он кивнул, продолжила:

— Твой отец хотел, чтобы ты возглавил… бизнес. Я моргнул. Я знал это с детства. Перспектива стать главой мафии Beretta не была для меня чем-то новым. В последнее время я брал на себя больше ответственности, как будто мой отец знал что — то такое, чего не знал никто другой.

— Но… есть правила.

— Правила? Я фыркнул, не ожидая этого слова. — Какого рода правила?

— Правила, по которым ты становишься боссом, — сказал дядя Алонсо, и его глубокий голос привлек мое внимание. Его темно-каштановые волосы были тронуты сединой, и, хотя ему был шестьдесят один год, он выглядел ни на день старше сорока.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я встал, крепко сжимая в руке бутылку виски.

— Папа умер, и я старший сын. Это все, что кому-либо нужно понять. Я выскочил из-за стола и направился к двери. Я не собирался сидеть здесь и слушать это. Я похоронил своего отца несколько часов назад, и теперь они говорят мне, что я должен следовать каким-то гребаным правилам, о которых я даже никогда не слышал? К черту это. Я был новым боссом семейства Beretta, нравилось это людям или нет. Это было мое право по рождению. Я был капитаном своих солдат в течение многих лет, я привык диктовать, что будет происходить вокруг меня, и я не собирался менять это сейчас.

— Подожди, — крикнула ма отчаянным тоном.

— Подожди, Лоренцо. Я остановился, мой взгляд сосредоточился на двери кабинета. Я не мог развернуться, учитывая то, что я чувствовал в тот момент. Мне нужно было время, чтобы переварить все, что произошло за последние несколько дней. Нам с тобой нужно было выпить всю бутылку алкоголя, а возможно, и еще одну, просто чтобы заглушить все мои бурлящие мысли.

Правила? Гребаные правила?

— Лоренцо, — сказал Данте, его голос был так похож на мой.

— Послушай, что они хотят сказать. Данте всегда был спокойным братом, тем, кто относился ко всему легко, но это потому, что ему не нужно было делать то, что делал я. От него, второго сына, ничего такого не ожидали. Он не видел того, что было у меня, но теперь папы не стало, и у него не было другого выбора, кроме как сделать больше, чего я не делал всю свою жизнь.

— Три правила, — сказал дядя Антонио. Он был более строгим дядей. Тот, кто не принимал ни грамма дерьма. Он также был женат на самой нежной женщине, которую я когда-либо знал, моей тете Вивианн. Оба моих дяди не были кровными родственниками, но были женаты на сестрах моего отца. Они пришли в этот бизнес и знали его вдоль и поперек, но они также были здесь, пытаясь направить меня в направлении, о существовании которого я и не подозревал.