Все было как в тумане, когда мы ворвались в особняк и оказались в гостиной — ближайшей комнате к парадным дверям. Я не отпустил ее, когда усаживал нас, держа ее лицом к себе. Глаза окружающих расширились, послышались вздохи и проклятия, но я не смотрел ни на одного из них.

Мой гнев снова нарастал, но на этот раз по совершенно новой причине. Мы пропадали почти три дня, и никто нас не нашел. Они вообще, блядь, искали? Вокруг меня начались разговоры, перешептывания о том, чему они были свидетелями, но мне не нужно было ничего этого слышать, не прямо сейчас, не тогда, когда тихие крики Аиды доносились до моих ушей, угрожая уничтожить меня.

Я поднял голову, прищурившись, оглядывая комнату. Кристиан стоял с Данте и Матео, два моих дяди позади них, а ма и София были с другой стороны, их лица были бледными. Я хотел сказать тысячу вещей, но не озвучил ни одной из них, пока мы ждали прихода доктора.

Я не был уверен, как долго мы все смотрели друг на друга, но как только доктор Дубеке вошел в дверь, у меня вырвался вздох облегчения. Его взгляд встретился с моим, затем переместился на спину Аиды.

— Черт, — прошептал он.

Я тяжело вздохнула, когда он подошел ближе, вздрогнула, когда он протянул руку, но не дотронулся до ее спины.

— Ей понадобятся швы. Он помолчал. — Много.

— Тогда сделай это, — потребовал я.

— Я… — Доктор Дубеке обвел взглядом комнату, его лицо побледнело.

— Я даже не собираюсь спрашивать, как это произошло.

— Хорошо, потому что я бы, блядь, тебе не сказал. Я пристально посмотрел на него, молча говоря ему исправить женщину, которая значила для меня больше всего.

— Она нужна мне на столе.

Я кивнул, не колеблясь, встал и нежно поцеловал Аиду в макушку, когда она всхлипнула от этого движения.

— Все в порядке, детка. Я прошел мимо всех в столовую, медленно опуская ее на стол. Я усадил ее на край, согнул колени так, чтобы наши лица были на одном уровне, и сказал ей:

— У тебя получится.

— Не думаю, что понимаю, — прошептала она, бросив взгляд мне за спину.

— Ты сможешь. Я положил руки по обе стороны от ее лица и прижался своим лбом к ее лбу. — Ты сможешь. Ты такая сильная. Намного сильнее, чем кто-либо думает.

Ее прекрасные глаза снова наполнились слезами, но ей потребовалось лишь глубоко вздохнуть, чтобы сдержать их.

— Хорошо.

Она сделала паузу, ее глаза закрылись на самую короткую секунду, пока не открылись снова.

— Я разберусь. Она снова посмотрела мне за спину. — Мама и София могут остаться со мной.

— Нет. Я останусь

Она приложила палец к моему рту, ее собственные губы растянулись в едва заметной улыбке.

— Тебе нужно заняться бизнесом. Она кивнула. — Иди и стань боссом мафии, которого я знаю и люблю. Я покачал головой, каждая косточка в моем теле хотела, чтобы я остался. — Я никуда не ухожу. Теперь я в безопасности.

Она была права.

Здесь она была в безопасности.

Со мной ты в безопасности.

— Хорошо. Я отступил назад, ненавидя себя за то, что больше не прикасаюсь к ней. — Я буду так быстро, как смогу.

— Это займет у меня пару часов, — сказал доктор Дубеке, ставя свой набор на стол.

Я сделал еще один вдох, нуждаясь в успокоении своего бешено колотящегося сердца, и повернулся, чувствуя, что у меня не хватает половины тела, когда я вышел обратно в коридор. Было время, когда я ничего так не хотел, как не находиться рядом с ней, но теперь все было по-другому. Я был другим. Она была другой. Мы были другими.

Я женился на ней, чтобы стать боссом мафии, и сейчас настало время стать этим человеком. Выяснить, что, черт возьми, произошло.

Мой взгляд встретился с взглядом Кристиана, и мне не нужно было произносить ни единого слова, когда я ворвался в свой кабинет. Я направился прямо к своему виски, налил в чертов самый большой стакан янтарной жидкости и стал ждать, когда закроется дверь.

Я сказал себе не поддаваться эмоциям, быть спокойным, но как только я обернулся и увидел пятерых мужчин в своем кабинете, я не смог сдержать гнев.

— Что, черт возьми, произошло?

Никто не произнес ни слова, все с застывшими лицами смотрели на меня, пока Матео не сказал:

— Я… Он моргнул. — Ты был мертв.

— Похоже, что я мертв? — Я кипел от злости. Моя кожа горела, ярость бурлила во мне, угрожая разрушить все на своем пути.

— Я… я наблюдал за ними. Матео покачал головой, темно-фиолетовые синяки на его лице говорили мне, что он тоже не отделался без травм.

— Когда я проснулся, внедорожник горел и…

— Они нашли там два тела, — закончил за него Данте, делая шаг вперед. — Они думали, что это были ты и Аида.

Я залпом выпил виски, пытаясь осмыслить то, о чем они говорили.

— Что случилось? — Спросил дядя Антонио, его глубокий голос был обманчиво спокоен, но я знал, что это была игра.

— Паоло.

Я вскинул голову, глядя на каждого из них по очереди.

— Он никогда не покидал страну. Он хотел взять в свои руки бизнес. — Я рассмеялся, прислонившись к краю своего стола. Усталость быстро навалилась. — Он сделал вид, что мы уже мертвы, чтобы ты не стал нас искать. Я покачал головой. — Умно. Чертовски умно.

— Где он сейчас? — Спросил Данте, уперев руки в бока. Я не видел его с тех пор, как он вылетел из моего кабинета, но теперь он был здесь, и его ярость пыталась сравниться с моей.

— Мертв. И его дочь тоже.

— Дочь? — Спросил дядя Алонсо, хмуро глядя на меня. — У Паоло нет дочери.

Я провела руками по лицу, не желая переживать это снова, но зная, что у меня не было выбора.

— Да, была. Я сделала паузу. — Вив. Вив была его дочерью.

— Была? — Спросил Данте, его губы растянулись в ухмылке. — Ты и ее убил?

— Чертовски прямолинейно я это сделал. Я втянул воздух, морщась, когда крики Аиды разнеслись по особняку. Я встал. Я не собирался этого делать, не прямо сейчас. Ничего не оставалось, как рассказать им о том, что произошло, и это могло подождать. Угроза миновала. Я позаботился об этом.

— Встреча завтра утром, — заявил я, прочищая горло и отходя от стола. — Тогда я введу вас в курс дела, но прямо сейчас… прямо сейчас мне нужно быть со своей женой.

Они все понимающе кивнули, хотя выбора у них все равно не было. Я был боссом. Я был главным.

— Меня здесь не будет, — пробормотал Данте. Я остановилась на полпути к двери, встретившись с ним взглядом. — Я уезжаю на другой конец штата. Помнишь?

Я нахмурился. Я вспомнил. Единственный контакт, который у нас был с тех пор, как он вылетел из моего кабинета, заключался в том, что ему разрешили на некоторое время уехать, чтобы создать своих собственных солдат. Найти свой собственный путь.

— Я позвоню тебе. Я положил руку ему на плечо. — Будь осторожен там, брат.

— Я так и сделаю.

Я бросил последний взгляд на людей, которые были мне ближе всего, на людей, которые думали, что я мертв, и понял, что если я потеряю все, это не будет иметь значения, пока Аида была рядом со мной.

Эпилог

Аида

Я ждала в конце прохода, нервы скручивались у меня в животе, как будто я делала это впервые. Двенадцать месяцев назад я стояла в конце прохода, не понимая, насколько изменится моя жизнь. Я думала, что у меня появилась идея, но на самом деле это было не так. Тогда у меня не было никаких ожиданий, но теперь они у меня были. Теперь я знала, что меня ждет, и ничего так не хотела, как подбежать к нему, поцеловать, обнять, но, что более важно, начать нашу оставшуюся жизнь.

Между любовью и ненавистью была тонкая грань. Грань, которую я преодолела за последний год. Грань, которую стерли, оставив нас с Лоренцо стоять рядом, а не по разные стороны. Это был долгий, извилистый путь к этому моменту, но когда заиграла тихая музыка, сигнализирующая о том, что пришло время, я поняла, что все это того стоило.

Трава на нашем заднем дворе шелестела у моих ног, когда я начала идти, следуя по цветочным лепесткам, которые Вида разложила, отмечая путь, которым мне нужно было идти. Мой взгляд скользнул по небольшому собранию, присутствовали только самые важные люди. Кристиан и Матео сидели в первом ряду рядом с мамой Лоренцо и Софией. Матео улыбнулся мне, и я приподняла губы в ответ. Небольшая шишка на его носу была единственным признаком того, что он был сломан той ночью, но я знала, что он навсегда изменился, точно так же, как изменились мы с Лоренцо. Матео остался позади, незначительный человек для всех остальных, но они никогда не узнают, насколько он был важен для нас. Он был частью этой семьи, семьи, за которую я бы пошла сражаться.