Веселина помнит, что было Лето уже, солнце сильно припекало. Брат её на улицу босую выволок. Её как в кипяток окунули, такая жара стояла. Веселина на пороге запнулась, ударилась коленом о дверь. Нога потом всю дорогу пульсировала больно. Брат же тащил её через всю деревню, она ещё дважды падала. Всё понять не могла, куда он её тянет. А он в лес тянул и никто его не остановил. Отца дома не было, мачеха отвернулась. Да и старуха-соседка тоже в другую сторону смотреть стала. Хорошо Веселина помнит это. Как рыдая пыталась ногами упереться. Страшно было. Брат то её огромный. И всю дорогу не прекращал ругаться. Веселина, глупый ребёнок, даже не пыталась запомнить куда её тащат. Она ногами упиралась, за перила старого моста схватилась — тогда брат её и ударил. Не во всю силу, но и того подзатыльника хватило, чтобы она упала. Он же дотащил её в лесу до какого-то старого упавшего дерева, там к его стволу привязал. Встал, глядя на неё сверху вниз, сощурился, сплюнул. Тогда и завязал ей глаза. Веселина помнит, что пыталась брыкаться, но куда ей одолеть взрослого парня, когда сама она худая и маленькая? Осталась она одна в лесу. А день уже медленно движется к вечеру.
Прохладный ветер под рубаху забегает, холодит кожу. Веселина помнит, как головой крутила, пытаясь хотя бы повязку с глаз снять. Страшно в темноте, когда вокруг звуки живого леса. Шорохи, к которым не повернуться. Шелест листьев над головой, где-то в стороне трещит ветка.
Так и сгинула бы горемычная, да только звери не такие жестокие как люди. Маленькая юркая белка спустилась с толстого дуба. Осторожно зверёк приблизился к связанной девочке, пугливо замирая, стоило ей шевельнуться. Острыми зубками белка быстро перегрызла веревку. Когда Веселина заёрзала, стягивая с глаз повязку, зверёк быстро скрылся в траве. Спас её и исчез.
Веселина заморгала, всхлипнув начала тереть глаза, успевшие отвыкнуть от света яркого. Неловко подтягивая к себе свои конечности она сдвинулась к дубу, прячась в выступающих из земли корнях. Солнце как раз скрылось за облаками и в сгущающихся лесных тенях ветви и коряги превращались в пугающие фигуры. Веселина быстро бегала глазами по сторонам, надеясь понять куда ей идти. Страшно было и в лесу остаться и домой вернуться.
В лесу хорошо, птицы поют, радуются лету, сверчков слышно, да какие-то шорохи в траве. От земли поднимается запах мха и еловых иголок. Меж листвы пробиваются лучи солнца. Мир жил и ему было всё равно на горе и страх маленькой девочки. Недолго она сидела там, обняв свои колени. Нечего просто так сидеть было. Солнце ещё не село, был шанс самой до дома дойти. Поднялась Веселина на ноги и пошла, куда глаза глядели. Толку нет ждать, не придет за ней брат. Самой искать надо себе спасения.
Долго ли шла не ясно, да когда Солнце совсем уже опустилось к горизонту — вышла на холм каменистый, что выглядел так, будто отломили его от горы, что рядом, и кинули тут же. Глядит, а на одном из больших покрытых мхом камней сидит женщина. Сидит она спиной к Веселине, в иссиня-черную косу вплетена странная лента. Вроде и красная, вроде и зеленая, перетекает оттенок один в другой, переливается. Двинется женщина — цвет меняется. Смотрит Веселина на женщину, рассматривает, а та что волчок игрушечный — не сидит спокойно на месте, всё время двигается. Наклонится то в одну сторону, то в другую, будто смотрит на что. Назад откинется, в бок изогнётся, будто играет с кем, кого Веселине не видно. И слышно, звонким голосом едва разборчиво что-то лопочет, замолкнет ненадолго, а потом как рассмеётся, счастливым смехом. И звучит он как колокольчик медный, что висел на дуге впряжённых в повозку боярыни коней. Дивится Веселина смеху такому и дальше рассматривает женщину. Одежа на ней такая, что другой похожей точно ни у кого нет. Платье словно из камня-малахита, да гнётся и течёт как вода по телу женщины. Смотрит Веселина заворожено, восхищается.
— Ты что же, стоишь там, как окаменевшая? — внезапно громко говорит женщина с насмешливым весельем, — Иди-ка поближе. Поговорим маленько.
Испугалась Веселина, что обидела такую красивую боярыню, сразу же залепетала извинения. Женщина смеется, улыбается шире и глазами зелёными сверкает. Глаза-то такие яркие, что издалека видно, будто камни драгоценные на солнце блестят. Подняв руку женщина манит к себе, подойди, мол, ближе, ещё ближе. Обойди камень-то. Веселина послушно двинулась вперед, да изумленно снова замерла, когда обошла валун на котором женщина сидела. Увидела на земле и камнях перед ним неисчислимое количество разноцветных ящерок. Одни зелёные, вторые голубые, а некоторые в такую синь окрашены, какой Веселина не видела никогда. И все яркие, красивые, переливаются в лучах заходящего солнца и узорами разными покрыты.
— Не наступи на них, — говорит женщина, — мое войско это, слуги и подданные. Ты вон какая большая, а они крохи все. Знаешь ли кто я, девочка?
Спросила она и ладошками хлопнула дважды, ящерки и разбежались, скрылись в траве и между камнями, как будто не было их. Веселина грустно проводила глазами одну особенно красивую синюю ящерку и подняла голову, чтобы посмотреть на женщину. Та по камню рядом с собой стучит, приглашает сесть. Веселина же ответила:
— Знаю. Вы Госпожа Малахитница, Хозяйка Медного хребта.
— Боишься меня, девочка? — спросила женщина, а Веселина, очарованная её красотой, только головой качает. Как же бояться, если красившее она в жизни никого не видела? Месяцев видела, а и им далеко до красоты Хозяйки.
— Вот и ладно. Мне как раз того надо, кто никого не боится. Слова надобно будет барину вашему передать от меня. Скажи ему вот что: Хозяйка, мол, Медного хребта заказывала тебе, душному козлу, чтобы ты с рудника убирался. Ежели еще будешь дальше малахит добывать, то несдобровать будет и тебе и всем рабочим. Запомнишь, милая?
Веселина ошарашенно моргнула, раскрыв рот. Как же это она такое барину скажет.
— Меня не боишься, так что ж тебе его-то бояться? — спросила Малахитница и улыбнулась ласково, хитро сверкая глазами голову наклонила к плечику, да продолжила, — Вот скажи барину, как я велела, взамен путь из лесу покажут тебе слуги мои. Сделаешь, как велю, милая?
Снова похлопала Малахитница в ладоши и ящерки сбежались. Так много их было, что земли меж ними не видать. Сама же Малахитница на ноги вскочила, за камень рукой ухватилась, чтобы подняться выше, да как вбежала по камню. Вверх поднимается и в ящерицу медленно превращается. Руки-ноги её зеленые стали, хвост высунулся из-под длинной юбки, а коса в чёрную полосу на хребтине превратилась. Голова только и осталась человеческая. Вбежала она по скале, оглянулась и говорит:
— Не забудь, милая, передать слова мои: велела, мол, тебе, — душному козлу, — убираться. Благодарность это твоя, за то, что с лесу выведу.
Сказала так и скрылась Малахитница в щель в скале, только зелёный хвост её и мелькнул. Осталась Веселина стоять в окружении маленьких разноцветных ящерок, что медленно разбегались снова в стороны. Тихо вокруг стало, даже птиц не слышно, спугнула их видать Хозяйка хребта, чтобы слуг её не обидели. Оглядела Веселина землю у своих ног, а там уже осталась только небольшая группа ящерок того глубокого синего цвета, что так ей понравился. Собрались они, играют бегая между камней, ждут.
Идёт Веселина за ними, вглядывается под ноги, чтобы не встать ни на одну. Вывели её ящерки к дому. Пустила её сестра, Марушка, втянула в сени, да помогла спрятаться от старшего брата. Не узнал никто, что с лесу Веселина смогла сама выйти. Утром же, когда деревенские к руднику пошли работать — увязалась девочка следом. Поручение Хозяйки Хребта выполнять. Долго от деревни до рудника идти. Через реку по старому бревенчатому мосту, скрыт хребет за деревьями, не видно его от деревни, только две красные вершины, Хозяйкина рука, да Красногорка с ней рядом. Красивые вершины, ведун говорит, что красные они потому что крови было много пролито, когда дрались верховные боги с мелкими духами. Рассказывал он так ярко и интересно, да только сгинул потом в горах сам, видно всё же сильнее духи.
