— Промокла, наверное, до нитки? Внизу уже озеро, да? Переодевайся скорее.

— Нет, я сухая. Внизу дождя нет.

— Как? — Саши рот открыл от удивления. Недоверчиво протянул руку, пощупал. Верно, и одежда, и волосы сестры сухие. Это было непонятно, как и свет, вспыхнувший посреди ночи и распугавший червей на дне ущелья. Как перенесённое за много дней пути оружие. Как само их путешествие сквозь вчерашний день. Но Ирис относилась к этому, как к само собой разумеющемуся. И Тассит. И даже Тайриш! Поэтому следующий вопрос Саши рискнул задать лишь мысленно:

— Ирис, что там, за Стеной? Ты смогла разглядеть?

Какое-то время девушка молчала. Ответила почему-то голосом:

— Там ответы, знать которые не стоит, пока путь жизни не завершён.

— Мы пришли за ними?

— Да.

— Значит, наш путь завершён?!

— Да… Нет! — неожиданно сестра засмеялась, отрицательно махнула рукой. — Ложись спать. Нужно хорошенько отдохнуть, пока есть возможность.

Это был не тот ответ, который Саши хотел услышать. Вообще не ответ! Но выбора ему не оставили. Сестра воспользовалась голосом не из вредности, — что-то случилось с ниточкой, связывающей их с самого рождения. Он не мог больше заглянуть в её сознание, и ощущал присутствие Ирис иначе. Догадывался, что происходит. Но на этой мысли он тоже боялся сосредоточиться.

Затем потянулись медленные дни Большого дождя. Наполненные сыростью, непрерывным шорохом листьев под струями льющейся из туч воды, и бездельем. Стоило так спешить, чтобы валяться с утра до вечера, выставив наружу только нос?

Впрочем, вынужденное заточение тяготило одного Саши. Тассит целыми днями сидела в дальнем углу, замкнувшаяся в своих воспоминаниях. Тайриш большей частью спала, а когда не спала — мурлыкала какие-то песенки, то и дело улыбаясь чему-то. Для Ирис же дождь будто не существовал вовсе. Она взяла на себя заботу о пропитании спутников. Каждое утро притаскивала полную сумку орехов и съедобных стеблей, а потом убегала вниз, к стене. Возвращалась поздней ночью, молча укладывалась спать. И с каждым днём — Саши чувствовал это — сестра становилась жёстче, напряжённей. Расспрашивать её он не решался, но когда девушка в очередной раз сбежала после утренней трапезы, не вытерпел заговорил с Тассит:

— Что происходит? Чего мы ждём?

Женщина задумчиво посмотрела на него, на Тайриш, сосредоточенно хрумающую затвердевший побег хефы. Ответила:

— Должно быть, Лазоревый День.

— Но тогда будет поздно! Инопланетники нападут на небесный дворец, и мы не успеем…

Саши не понял, что смешного было в его словах, но Тассит улыбнулась, будто услышала наивный лепет ребёнка.

— Может, мы с тобой уже успели всё, что от нас требовалось? Помогли им добраться сюда?

— Им? — Юноша вслед за со перевёл взгляд на слепую. Та, почувствовав, что стала центром внимания, застенчиво потупилась. — При чём здесь Тайриш?

— Ты сам понял, только боишься впустить в себя эту мысль. Что ж, я помогу тебе. Ответь, что происходит в Лазоревый День?

— Кхи-охроэс! Танец продолжения жизни.

— Это для кхиров. А что происходит для ртаари?

Саши подумал, произнёс неуверенно:

— Если ртаари готова, то она поднимается на следующую ступень. В этот Лазоревый День Сахра поднимется на первую.

— Да. И ещё одна ртаари, я надеюсь.

— Ещё одна ртаари?! У нас, в Кхарите?

Саши попытался в который раз увильнуть от знания, упорно рвущегося на поверхность. Но Тайриш не позволила. Дожевав наконец стебель, девушка заговорила:

— Ириса — ртаари, да? Я поняла это. Она такая тёплая, большая. И каждый раз, когда она рядом, я становлюсь сильнее.

Тассит дёрнула головой, соглашаясь.

— Это потому, что спектры ваших сорх совпадают.

— Но это невозможно! — запротестовал Саши. — Ирис — моя сестра, а ртаари родится лишь из яйца, отложенного Хранительницей и выношенного королевой!

— Нет, не обязательно королевой. Выношенного достойной. Арт слабы для этого, но Русит была не обычной арт. Она принесла в наш мир силу, рассеянную в генах звёздных людей. Хранительница Джуга хотела собрать эту силу и подарить Кхариту и всему Шакху. Я думаю так.

Какие ответы поджидают за пепельно-прозрачной стеной Усыпальницы? Ирис не говорила об этом со своими спутниками не только ради того, чтобы защитить их от непосильного знания. Она и сама не ведала этого, не могла разглядеть ускользающие, клубящиеся образы. Но в том, что ответы ждут именно её, она не сомневалась с самого начала пути.

То, что она отличается от остальных детей тирча Джасжарахо, Ирис поняла давно. Не только внешне, — это как раз объяснилось быстро и легко. Было другое отличие, и касалось оно не шош, а сорх. Поэтому сверстники безропотно признавали её превосходство и сторонились, будто чувствуя, что она способна заглянуть в любую их мысль, даже самую тайную. Поэтому взрослые рта поглядывали на неё с любопытством, арт — с удивлением. Однажды — это был год, когда инопланетники впервые явились на Шакх, — Ирис рискнула. Мысленно пробралась в башенку над крышей в час, когда туда не было доступа никому. Она подслушала разговор Ракиш и Хранительницы, а со-ртох даже не почувствовала её присутствия в собственной голове! Зато ночью Кхарит-Хайса явилась к девочке в сон. Присела у изголовья и, улыбнувшись, отвесила излишне любопытной подзатыльник: «Обещай, что никогда больше не поступишь так, Ириса!» Она назвала её Ириса?! Такое имя подходило ртаари, не арт. Девочка была так ошеломлена этим сном, что не посмела переспросить. Решила: придёт время и всё само разъяснится, нужно потерпеть. Если она, и правда, Ириса, а не Ирис, научиться терпению не помешает! Ей ведь предстоит такой долгий путь…

Прошли годы, и Хранительница вновь явилась в Джасжарахо. В явь, в башенку со-ртох, но в том же самом обличье, в котором приходила в сон девочки. Специально, чтобы быть сразу же узнанной? Излишне. Ирис поняла, кто гостит в тирче, ещё до того, как Саши отодвинул в сторону занавесь, и честно старалась не подслушивать. Но ведь было так любопытно! Не выдержав, спросила тихонько: «Хранительница, я, и правда… Ириса?» Гостья не взглянула в её сторону, продолжая беседу с со-ртох. Но в самом конце всё же ответила: «Скоро мы обе узнаем ответ на этот вопрос».

Скоро? В день Кхи-охроэс? Весь путь до ц’Аэра Ирис размышляла над этим и выискивала ответ в себе. Есть ли в ней сила ртаари? Умеет ли она что-то, кроме как заглядывать в мысли соплеменников?.. «Мы прилетели, чтобы завоевать эту планету и поработить её обитателей. Затем использовать в качестве продуктивного скота»… То была ночёвка за перевалом к’Ирхада. Слова на чужом языке прозвучали так громко и внятно, что вырвали Ирис из сна. Инопланетники вернулись на Шакх, — она поняла это мгновенно, пока входила в явь. И увидела брата, следящего за удаляющейся точкой света раньше, чем открыла глаза.

— Это звёздные пришельцы, — ответила на его мысленный вопрос.

Она знала, сколько их и где они строят свой тирч. И раньше, чем избранные добрались до ц’Аэра, смогла понять смысл услышанной во сне фразы. Осознать её всю целиком, а не по отдельным словам. Постигла, ужаснулась и решила во что бы то ни стало найти, кому фраза принадлежит.

Ирис нащупала его утром того дня, когда начался Большой дождь. Вернее — её. Страшные слова мысленно произнесла невысокая, чуть полноватая женщина с очень тёмной, почти чёрной шестью на голове. Это было странно: она ожидала увидеть монстра, а в облике инопланетянки не было ничего угрожающего. Вечером, когда пошёл дождь, и атмосфера Шакха очистилась от излишнего напряжения, Ирис смогла рассмотреть инопланетянку досконально. Попыталась прикоснуться к её сознанию.

Женщина почувствовала вторжение, вздрогнула и вдруг закричала прямо в лицо невидимой наблюдательницы: «Эй, я не боюсь тебя! Ты слышишь? Не боюсь, и ты меня не остановишь!» Ирис не ожидала такого, невольно отпрянула, разрывая возникшую связь, позволила инопланетянке сбежать, укрыться в своём логове из неизвестного кхирам металла.