Отсутствие Дади в доме стало первой новостью, омрачившей предстоящий праздник. Но не единственной. С каждым днём юноша всё сильнее ощущал невнятную тревогу, набегающую в самое неподходящее время. Откуда она, в чём её причина? Он не сразу разобрался, что тревога приходит с третьего яруса, и её источник — сестра. С Ирис они виделись четырежды в день в трапезной. Пока не начался Кхи-охроэс, в доме господствуют строгие правила. Арт и рта не должны общаться, ростки айри пресекаются в зародыше. Нельзя растратить ни капли внутренней силы, ведь любой и любая могут быть избраны среди Избранных.

В трапезной сестра предпочитала отмалчиваться, ограничиваясь короткими приветствиями, ничего не значащими фразами. Но Саши ощущал её растущее беспокойство и понимал, что для него есть веская причина. Что-то происходило, не замеченное пока другими обитателями дома.

В конце концов однажды вечером, когда мужской ярус затих, отходя ко сну, Саши попытался спросить Ирис мысленно. Знал, что сестре не нравится, когда он стучится издалека, пользуясь тем, что нить сорх связывала их между собой куда крепче, чем остальных братьев и сестёр племени. Но сейчас случай был исключительный.

— Ирис, ты не спишь?

— Сплю!

Ответ ударил резко и сердито, даже в затылке заныло. Саши болезненно скривился, перевернулся на другой бок, решив выбросить сестрины тревоги из головы. Но через минуту та сама позвала:

— Тебе чего?

Хотелось так же резко ответить: «Ничего!». Сдержался. Разговаривать в таком тоне с арт не подобало. Даже если это Ирис.

— Спросить хотел. Что тебя беспокоит?

Девушка помолчала. Поинтересовалась:

— Откуда ты знаешь? Подслушиваешь?

Резкости в вопросах больше не было. Предположение, что Саши может подслушать её мысли, было частью их всегдашней игры.

— Слышу. Так скажешь?

С ответом Ирис не спешила. Обдумывала, стоит ли доверять брату? Так и есть:

— Только никому не болтай! В Лазоревый День должно что-то случиться.

— В Лазоревый День всегда что-то случается. Ртаари намечают путь Кхарита на будущий год.

Сказал, и сам пожалел. Вроде бы прозвучало вполне по-взрослому, а наивно. Саши сконфужено умолк, ожидая насмешку сестры. Однако Ирис не стала язвить.

— В этот раз путь будет не так очевиден.

Саши решил, что это начало фразы. Не услышав продолжения, поторопил:

— И что?

— Пока всё Спи.

Судя по вновь зазвучавшему раздражению, сестре, и впрямь, больше сказать было нечего. На всякий случай Саши поинтересовался, не особо надеясь на честный ответ:

— Откуда ты знаешь?

— Догадайся!

Догадаться было несложно — подслушивала мысли. Вот только чьи? Со-ртох?

Следующие дни Саши пристально следил за Первой Матерью, пытаясь выявить признаки скрываемого беспокойства. Тщетно. Казалось, что Ракиш ни о чём не подозревает, как и её подданные. Но тогда выходит, Ирис удалось заглянуть в небесный дворец?!

Эти размышления отвлекали Саши, не давали сосредоточиться на подготовке к предстоящему Кхи-охроэс. Даже рассказы о ртаари он теперь слушал в пол-уха. И каждый вечер перед тем, как уснуть, теребил сестру: «Ну что?» — «Пока ничего».

А затем она сама его позвала. Разбудила, выдернув из тревожного марева сна, в котором инопланетники, похожие на шо-ачи, пытались утащить в свой смердящий дымом тирч красавицу-орайре, и нужно было во что бы то ни стало перехватить их, не допустить святотатство. Но его стрелы беспомощно отскакивали от поблёскивающих серым металлом одежд…

— Саши! Просыпайся!

Юноша открыл глаза. В первый миг показалось, что ночь едва началась, а голос, звенящий в затылке, — продолжение сна. Но нет, за окном уже серело, а Ирис звала снова и снова:

— Вставай! Ты должен идти в чце-ригхтоэ’ох. Сегодняшний день — Лазоревый.

Он продолжал лежать, растерянно мигая. Рядом мирно посапывали товарищи, по стеклу снаружи мелко барабанил дождь.

— Может и так, — ответил в конце концов. — Но день ещё не начался, все спят. Рано идти во дворец.

— Тебе — пора. Собирай вещи и выходи, не заставляй нас с Тассит мокнуть под дождём.

— Что?

Спросонок плохо соображалось. Какие вещи могли понадобиться на Кхи-охроэс? Сестра услышала и невысказанную половину вопроса:

— Мы не будем участвовать в Кхи-охроэс. Собирай дорожную сумку!

— То есть как? Почему это не будем?

На такой глупый вопрос, сестра и отвечать не стала. Прикрикнула недовольно:

— Ты долго валяться будешь?!

Ничего не оставалось, как выбираться из-под одеяла, одеваться. Стараясь не шуметь, не наступить ни на кого, Саши нашарил в полумраке спальни сумку, покидал в неё свои нехитрые пожитки. С ножом не знал, что делать. Брать оружие в небесный дворец? Сама мысль о таком кощунстве была неприятна. Вздохнул, оставил его лежать на полу у матраса. В случае чего заскочить на минутку в дом он всегда успеет.

За дверью в самом деле шёл дождь. Смирившись с тем, что промокнет, Саши втянул голову поглубже в плечи, ринулся под холодные струи. Из рассветной серости проступали стволы сгрудившихся за площадкой деревьев, стены хижины ачи, кладовых. Саши поспешно выбежал на идущую вверх по склону лестницу. Там его уже ожидали две фигуры, укрывшиеся под зонтами, — маленькая и высокая.

— Наконец-то! — фыркнула сестра.

Тассит улыбнулась, подвинула зонт так, чтобы под ним мог уместиться и третий.

— Здравствуй, Саши. Прячься, а то промокнешь.

— Да уж! Хоть ты объясни, что происходит?

Со мягко обняла его, потянула за собой.

— Пошли, пошли, там нам всё объяснят.

Не оставалось ничего иного, как повиноваться. Но, шлёпая по мокрым ступеням, Саши всё же не удержался, спросил у сестры:

— Так ты узнала, что произойдёт?

Спросил вслух, не таясь от Тассит. И так же голосом девушка ответила:

— Сегодня инопланетники придут в небесный дворец.

— Что?!

Сообщение ошеломило. Какое-то время он молча шёл рядом с женщинами, затем опомнился:

— Так нужно предупредить всех!

— Предупредят, когда понадобится.

Саши хотел возмутиться, попытаться настоять на своём. Но, взглянув вверх на лестницу, растерялся.

Они поднялись над верхней границей рощи, до дворца оставалось ступеней сто, не больше. На полпути к нему их ожидала женщина, та самая орайре, приходившая к со-ртох Джасжарахо. Она стояла без зонта, не обращая внимания на хлещущий дождь, и при этом умудрялась оставаться сухой.

Орайре дождалась, пока Ирис поравняется с ней, развернулась, не говоря ни слова пошла первой. Уверенно, не колеблясь, шагнула в стену, исчезла в ней. Затаив дыхание, Саши смотрел, как следом исчезла сестра. Тассит нетерпеливо дёрнула за локоть: «Пошли!» — и тоже погрузилась в лазорево-золотую стену. Набрав побольше воздуха в лёгкие, зажмурившись, юноша ринулся вперёд. Он не знал, чего следует ожидать. Избранные рассказывали о порталах, проходить сквозь стены не доводилось никому. Тёплая упругая волна окатила с головы до ног, лёгкое покалывание пробежало по телу, подступил к горлу комок тошноты…

Кто-то вновь дёрнул за руку. Саши открыл глаза. Они вчетвером стояли посреди маленькой комнаты, чем-то похожей на спаленку тирча. Только не было ни гобеленов на стенах, ни окон. Её заполнял яркий белый свет.

Орайре приложила пальцы ко лбу.

— Должна вас покинуть. Много забот сегодня.

— Конечно, Хранительница, — Тассит и сестра учтиво приопустили веки.

— Хранительница? — Саши оторопело вытаращил глаза. Но хозяйка дворца уже шагнула в стену, ставшую на мгновение белым туманом.

Женщины опустились на подстилку. Потоптавшись немного, Саши последовал их примеру. Значит, прекрасная незнакомка — вовсе не орайре? Это сама Кхарит-Хайса! Знала ли она о его фантазиях и снах? Ещё бы, Хранительница ведает всё.

Сколько времени они так просидели, погрузившись каждый в свои мысли, Саши не знал. А потом что-то случилось. Далеко, отзвук лишь на излёте чиркнул по краешку сознания, но почувствовали все трое. У Тассит мелко задрожали губы, Ирис закрыла глаза, напряглась, пытаясь уловить слабый сигнал.