— Так что, подогреть тебе ужин? Ты идёшь?

Оказывается, она всё ещё беседует со Слэйном. Эвелин с грустью покосилась на экран микроскопа. Уходить из лаборатории не хотелось, но расшифровка программы, управляющей синтезом ферментов, даже локализация носителя этой программы, займут долгие месяцы. Или годы. Полчаса в любом случае ничего не решат.

— Ага, грей. Сейчас приду.

Кэри выключила терминал. Слэйн прав, перекусить не помешает. Только теперь она почувствовала, как голодна. Охота за сокровищем забрала энергии не меньше, чем кросс по пересечённой местности. Зато она «догнала» свою мечту. Открытие никуда не убежит, процесс синтеза записан компьютером.

Ей захотелось немедленно убедиться. Пробежалась пальцами по клавиатуре, формируя запрос. На светлом пластике остались грязно-бурые следы засохшей крови, — поленилась макнуть заживителем, решила, что и так сойдёт. Эвелин сунула палец в рот, ощутила чуть заметный привкус. То ли это, то ли красная точка укола на коже напомнили о втором трофее, который она добыла сегодня. Открытие совсем выбило из головы капсулу с кровью туземки, лежащую на краю лабораторного стола. Не беда, дойдёт и до неё очередь!

Всё же взглянуть хоть одним глазком захотелось нестерпимо. Вздохнув, Кэри вызвала кают-компанию:

— Альф, ты ешь, не жди меня.

— А что такое?

— Я задержусь ещё на полчасика.

Слэйн укоризненно покачал головой.

— Эва, с тобой точно всё в порядке? Ты не больна? А то у тебя лицо…

— Красное? Знаю. — Она заговорщицки подмигнула: — Тут такое открытие наклёвывается. Чес-слово, тебе первому расскажу.

От крови туземки Эвелин не ждала ничего принципиально нового, лишь хотелось взглянуть, как там ведут себя «ферментики». Наверное, она и не заметила бы, но какой-то чертёнок толкнул под локоть, заставляя увеличить разрешение. В фокус микроскопа попала одна из клеток крови, аналог лейкоцита, судя по всему. Состав крови ачи Эвелин уже пыталась изучать, но до точной классификации и распознавания функций клеток дело пока не дошло. Но это не проблема! Внутриклеточная структура всех организмов Вселенной сходна — один из основополагающих законов экзобиологии. Вот и здесь всё знакомо: мембрана, лизосомы, митохондрии, центросома, ядро. Ничего принципиально отличного от органики, обитающей на прочих планетах, изученных человеком. Жизнь в галактике начинала свой путь везде одина…

Эвелин вздрогнула, на несколько секунд забыла, что нужно дышать. Клетка Тассит отличалась от внешне сходных с ней клеток ачи. Отличалась от клеток всех живых существ, которые доводилось видеть космобиологу. Может, микроскоп расфокусировался, изображение двоится? Она возилась с настройками юстировки, пока не вынуждена была признать: то, что отображается на экране, происходит в реальности. Спираль ДНК туземки не двойная, а тройная! Третья ниточка казалась размытой, распавшейся на отдельные фрагменты. Причём фрагменты эти как будто не имели постоянного местоположения, то пропадали, то возникали вновь, придавая хромосомам странный, пульсирующий вид.

Время остановилось. Эвелин забыла об ужине, о Слэйне. Даже о своём открытии на время забыла. То, что она увидела, не просто необъяснимо. Это невозможно, нереально! Ниточка-молекула, дрожащая в центре экрана, самим своим существованием опрокидывала многовековое здание биологии. И органической химии заодно.

Опомнившись, Кэри принялась выискивать другие клетки, имеющие ядра. Везде было одно и то же — дополнительная нить спирали, содержащая… Что она могла содержать? Для чего используются её гены? Или она предназначалась для чего-то иного, чем хранение наследственной информации? Уж очень странно она себя вела.

Эвелин заметила, что фрагменты третьей нити становятся мельче, пассивнее. Молекула не разрушалась, она будто таяла, исчезала. Это слишком походило на сон. Кэри с силой ущипнула себя за руку. Зажмурилась, потрясла головой. Не помогло.

Эвелин вдруг сообразила, что наблюдаемый процесс закончится тем, что третья цепочка ДНК попросту исчезнет. Разумеется, у неё есть запись, но с записью не поэкспериментируешь. Вскочила, опрокинув кресло, бросилась к стоящему в углу лабораторному стасис-кокону, засунула в камеру капсулу с остатками крови. Только когда загорелись индикаторы над защёлкнувшейся дверцей, перевела дыхание. Стасис-поле почти останавливало время на квантовом уровне, сжимая его так же, как скорость, близкая к световой.

Теперь следовало подумать над тем, что она видела и что с увиденным делать дальше. В любом случае, эта штука была слишком непонятной, чтобы хранить её в тайне от командира корабля. Здесь попахивало куда более интересным, чем механизм настраиваемого иммунитета. Открытие могло оказаться самым важным из всего, с чем сталкивалось человечество за свою историю… если это не иллюзия, не бред, не самообман, не какой-то хитрый гипноз.

Подавив искушение снова припасть к экрану микроскопа, Эвелин набрала внутренний код командира. Дилларда она застала в его каюте. Наверное, валялся на койке — волосы на затылке взъерошены.

— Да, Эва, я слушаю.

— Командир, срочно зайдите в лабораторный отсек!

Лицо мужчины сразу же потемнело.

— Что-то случилось?

— Не знаю, как объяснить… Вам нужно взглянуть!

— Хорошо, иду.

Когда Диллард вошёл в лабораторию, странные ниточки в хромосомах успели окончательно растаять, спираль ДНК выглядела вполне прозаично. Что ж, так даже лучше.

Эвелин ткнула пальцами в изображение на экране:

— Это клетка кхира. Ядро. Молекула ДНК.

— Угу.

С минуту Диллард сосредоточенно рассматривал картинку. Затем досадливо обернулся к биологу:

— И что я здесь должен увидеть? Может, объяснишь непрофессионалу?

— Минутку.

Торжествующе вздёрнув подбородок, Эвелин прошла через комнату, отключила стасис-установку, достала капсулу. Кажется, это слегка смахивало на издевательство. Ничего, будущему «почётному академику Э.Кэри» дозволено пошалить. К тому же Диллард покорно терпел. Стоял, скрестив руки на груди. Даже улыбался, любуясь девушкой. Эвелин и сама себе сейчас казалась супергёрл. Почему нет? Кто по сравнению с ней Свен Диллард? Всего лишь командир заурядного гиперразведчика. Кто такой Микки Коган? Побочный родич одной из второстепенных сенаторских фамилий. Об остальных и говорить не стоит.

Эвелин всё делала тщательно, не торопясь. Откупорила капсулу, подготовила образец. Манипулятор ввёл решетчатую пластинку в вакуум-камеру. Ещё минута, чтобы настроить, и… Молекула ДНК в ядре клетки выглядела так же, как в предыдущей пробе. Двойная спираль, никакого чуда. Чувствуя, как холодеет спина, Эвелин принялась перебирать одну за другой все клетки, попавшие на плёнку. Следов странных пульсирующих ниточек не было.

Диллард наконец не выдержал:

— Эва, что происходит?

Если бы она знала, что происходит! Или ничего и не было, лишь игра воспалённого мозга, галлюцинация? Но ведь они были, были! Эвелин поспешно отыскала запись наблюдения в хранилище лабораторного компьютера, вывела на экран. Нет, не галлюцинация. Спираль действительно была тройной.

Она растеряно показала на артефакт:

— Вот. Так выглядела молекула ДНК кхира полчаса назад.

Командир подвинул второе кресло, уселся рядом за терминал. Несколько раз прокрутил файл от начала до конца на разных скоростях. Эвелин насторожено молчала, готовая выслушать его комментарии или ответить на вопросы. Однако реакция Дилларда заставила растеряться:

— И что с этой ДНК не так?

— Но… Вы сами не видите? Вот здесь и здесь. Вот отлично видно! — Она принялась прокручивать, останавливая на самых выразительных кадрах. — Тройная спираль! Это же революция в генетике! Такого нигде никогда никто не встречал! Такое в принципе существовать не может.

— Конечно не может. Это дифракция электронов. Ты плохо настроила микроскоп. Видишь, изображение какое размытое получилось. Или поломка. Давай вызову Альфреда…

— Нет, не дифракция! Я тоже так подумала сначала и всё перепроверила. Смотрите, размыта лишь эта нить, остальная часть хромосомы чётко просматривается.