Жаль, конечно, что с товаром, добытым Рэвом, ничего не получилось. Но, если подумать, чем могла обернуться эта затея…

Пусть дуралеи вроде Драчуна из жадности берутся за опасную работу и отправляются прямиком в когти к багряному Доду. Умный человек всегда сумеет вовремя отступить и найти ухоронку, где спрячется и переждет лихие времена.

Флоси Кислый захихикал и, радуясь своей находчивости, потер руки. Поднял с пола лампу и начал озирать свое новое убежище. Темновато, мрак клубится у стен, но чего ждать от тюремной камеры без окон. Зато никто не сможет подобраться.

Ну-с, а тут у нас что? Подняв лампу повыше, Флоси повернулся к узкой койке.

Сильный удар, отбрасывающий клинок в сторону, и могучая лапища перехватывает мою руку со шпагой. Меня разворачивают рывком, и тут же жесткий локоть сдавливает горло. Запястье выворачивают, направляя клинок против меня же.

– Все, покойник! – рычит Оле, отпихивая меня. – Такой захват – ловушка для самого нападающего, и только дохлый баран им не воспользуется! Что враг может сделать быстро, когда обе руки у него заняты? Вырывайся в сторону большого пальца! Прижми подбородок к груди! Согни колени! Ничего сложного, надо только действовать, а не цепенеть, изображая снежинку! Какого фунса ты не брыкаешься? Бей каблуком в колено, а если получится, то и выше! Ты что, стесняешься? С девками будешь стесняться, да и то не советую!

– Оле, но ведь нечестно! Подлые удары…

– С разбойниками на дороге, с подснежниками в темном переулке тоже о честности говорить будешь? В позицию, тупорылая крыса!

Возразить, что у крыс мордочки длинные и острые, не успеваю. Развернувшись плечом вперед и разбежавшись с двух шагов, на меня налетает Оле. Отправляюсь в сугроб. Оле клянет придурка, не способного даже увернуться.

Вне уроков фехтования капитан Сван простоват, но неизменно вежлив, сдержан и спокоен. На то, как он галантно помогает Хельге соскочить с кхарна, с упоением глазеет вся улица. А вот стоит ему взять в руки затупленный учебный палаш и встать перед строем стражнического молодняка…

Никогда не думал, что простой человек способен орать так громко и долго и при этом еще размахивать тяжелым клинком. Построения Оле сложны и неповторимы. Капитан городской стражи Гехта обладает глубокими, почти университетскими познаниями о животном мире Фимбульветер и строении человеческого тела. Он орет, что на севере Черный Воин Троппер умирает от смеха, глядя на таких неуклюжих олухов, а его брат, багряный Дод, хмурится, недоумевая: почему эти неумехи еще не попали под его крыло? Растыки надеются жить вечно? Удивительно, как эта надежда вообще могла зародиться, ведь даже таким идиотам понятно… И так далее, в течение нескольких часов, ни разу не повторившись. А что стоят его ехидные речи, обращенные к обложенным в «яме» подснежникам! Неудивительно, что городские бандиты сами выскакивают из надежного убежища, лишь бы добраться до злоязыкого стражника. Воистину, велик и ужасен Оле Сван. Но и его ярости есть пределы. Когда Оле орет на меня, он никогда не поминает багряного Дода.

– Поднимайся, позор семьи, – Оле хватает меня за шиворот и вздергивает на ноги. – Твоя сестра фехтует с обеих рук, отлично управляется с палашом, шпагой и кинжалом, стреляет, умеет метать ножи, кой-чего стоит в рукопашной, а ты изображаешь тюфяк на просушке!

Хельга драться умеет. Помню, однажды в «Трех петухах» какой-то провороненный Эмилем Кёккеном пьяница вздумал полапать стоявшую у стойки сестрицу.

В минуту, пока мы с Оле вскакивали из-за стола, а почтенный трактирщик открывал рот для гневного вопля, дочь Къолей вырвалась из наглых лап, развернулась, приподняла подол, явив из-под него, к изумлению и разочарованию трактира, мужские штаны, и немедля врезала оскорбителю коленом. Народ подавился дружным охом и вытаращил глаза чуть ли не больше, чем хватающий ртом воздух пьяница. Невежу, кстати, почти пожалели, потому не стали бить, а просто взашей вытолкали из трактира. С тех пор к сестре больше никто не приставал.

– Ну как? – похоже, Хельга переняла способность наших братьев мгновенно появляться там, где о ней говорят.

– Сама видишь, – замечательная привычка у сестрицы и Свана: обсуждать мои достижения в фехтовании так, будто я не слышу. – Без перемен. Удар держит, ошибки не пропускает, но все на клинок ловит и в сторону ни шагу. Сосулька сосулькой. В столице на дуэли это, может, и хорошо, а уличный бой, сама знаешь… Крутиться нужно.

Оле, все еще удерживая меня за ворот, повертел туда-сюда.

– Побросаем?

– Пожалуй.

– Становись к стенке, Ларс, – широким добродушным жестом указывает Оли. – Эх, снег сегодня какой… В самый раз.

Ежась, прижимаюсь лопатками к каменной стене. Холодно в рубашке. Но попробовал бы я пожаловаться на это Оле – и пять пробежек из конца в конец нашей улицы мне обеспечены. В стражнической кирасе и каске, ремень с палашом спущен. Амуниция дюжего капитана Свана болтается на мне… Вернее, я в ней болтаюсь. О, Драконы, как я выношу эти издевательства уже пять лет?

Снежок врезается в стену около моего виска. Уворачиваюсь от него, но тут же налетаю лбом на следующий. Я мечусь у стены, как погорелец на пожаре, пытаюсь отбивать холодные снежные комья шпагой, но Хельга и Оле быстры и неутомимы. Дорвались, фунсы. Если бы ружья и пистолеты можно было заряжать быстро, любимая сестрица и друг семьи расстреляли меня у этой стены…

Но в сравнении с тем, что было месяц назад, гораздо больше снежков остаются, пролетев мимо меня, разбитыми на стене. И сейчас… Да!

Пригнувшись, бросаюсь к Хельге и Оле, но снова попадаю в несокрушимый захват Свана. Палец сестры жестко тычет под ребра.

– Никогда не пытайся проскочить между двух нападающих. А в целом… Делаешь успехи. Продолжим?

Но сегодня свершить убийство снежками друга и брата злонравным не суждено. Из дома выходит Вестри, а наш пес считает все брошенное в воздух законной добычей, которую надо поймать на лету. Тренировка превращается в игру с собакой.

– А не погонять ли нам твоего брата в два клинка? – хищно предложил Оли, когда даже прыть скачущего за снежками Вестри иссякла.

Хельга оценивающе смотрит на меня. Замираю.

– Нет, на сегодня хватит. Братьев у меня много, но младший один.

– Ой, спасибо тебе, сестра любимая!

– Никогда не забывай, щенок, что сегодня я спасла тебе жизнь!

Сестрица высокомерно озирает нас с Оле и, придерживая двумя перстами подол, удаляется в дом.

На пороге наша королева вдруг оглянулась. Недостойные мы торопливо склонились в почтительном поклоне.

– Твоя сестра когда-нибудь учила тебя обращаться с оружием? – спросил Оле, когда дверь за Хельгой закрылась.

– Нет.

Сван коротко кивнул.

– Из всей стражи и ополчения Хельга проигрывает только мне. Из-за недостатка силы, а не умения. Когда она попросила поднатаскать тебя, я удивился – почему сама не возьмется? Хельга сказала, что не сможет, будет жалеть брата. Когда учишь чему-то, от чего может зависеть жизнь, надо быть жестким, даже жестоким, беспощадным.

– А кто учил Хельгу?

– Тот же, кто и меня, Рагнар Хлар, – Оле крепко потер шею. – Мастер клинка, кровожаднейший из всех тиллов. Даже статуя Троппера заплакала бы, глядя, как Хельга идет после тренировки. Я собственноручно удавил бы любого, кто осмелился так бить женщину. Рагнар выстраивал всю стражу и там, перед строем, в подробностях расписывал девушке из хорошей семьи, что с ней сделают разбойники, когда поймают. Мы все думали, что Хельге надо бежать от старого людоеда, пока он не вышиб из нее душу. Если бы она бросила все через три недели, то ушла бы уважаемым человеком. Одно дело напрячься и сделать то, что можешь, но как совершить то, на что просто нет сил? Ларс, понимаешь? Тебя хотя бы учили владеть шпагой, а Хельгу? Иголка, веретено и столовый нож! Когда Рагнар сказал, что не будет больше возиться с паршивой девчонкой, потому что не может ничему ее научить, в отряде был тайный праздник. А вскоре после этого мы нарвались на хрустальных пауков. Знаешь, к кому первому отправилась Хельга, когда вернулась в город? К Рагнару Хлару, проклятому тиллу. Она попросила меня сходить с ней, потому что все еще боялась своего учителя. Поначалу старый фунс даже дверь нам не отпер, орал из окна, чтобы проклятая девка проваливала, откуда пришла, что он не будет больше ее учить. Что ее нечему больше учить и она это доказала. А мы стояли, слушали его брань и смеялись от счастья. Мы, ученики мастера клинка, выжившие. В конце концов этот кровопийца все же вылез из своего логова и смеялся вместе с нами. Могила Рагнара Хлара, при жизни самого проклинаемого человека в Гехте, сейчас самая ухоженная. Так будет, пока не погибнет последний его ученик, а это случится не скоро… Понял, к чему я все это говорю? Я хочу, чтобы мои Къоли прожили как можно дольше! В позицию, кожекрыл косорукий!