Стоя рядом, мы трое растерянно озирались кругом.

Первой его заметила Хельга. Я еще успел удивиться, перед кем здесь сестра столь почтительно припадает на колено.

Он стоял, сложив руки на могучей груди, и пристально разглядывал нас алыми глазами с узкими вертикальными змеиными зрачками. Намного выше человеческого роста, и фигура гораздо массивнее. Голова похожа на собачью – длинноносая, с черным блестящим «пятачком», два острых выступа гребня показались сначала стоящими торчком ушами. Крылья сложены за спиной, но если их расправить, займут, наверное, половину этого зала. Черные чешуйки брони, блестящие и матовые, чередуясь, составляют странные и удивительные узоры. Он не похож на изображающие его храмовые статуи, но не узнать его нельзя. Троппер, Черный Воин, Дракон Полуночи.

– Встаньте.

Голос его похож на шорох песка в колбе часов. Таким может говорить само время.

Мы неуверенно поднялись.

Троппер перешагнул через собственный хвост, кольцом лежащий вокруг его ног, и присел на каменный выступ. Он совсем по-человечески оперся локтями о колени. Изогнутые когти касались нащечных пластин.

– Очень плохо, что вы пришли сюда.

Как же он… Так просто…

Это было как когда поскользнешься на горке – еще надеешься удержаться, бестолково размахиваешь руками, но тело, а главное – разум – уже знают: сейчас рухнешь и покатишься вниз, быстро, безнадежно.

Я растерянно огляделся. Оле взирал на сидящего Троппера с выражением ужаса и недоумения. Не внешность Дракона была тому причиной. Хельга закусила бледную губу и, пригнув голову, словно двигалась против ветра, сделала шаг вперед.

– Мы пришли, чтобы спросить. В Гехте… В нашем городе… Там, наверху… В прошлое новолуние был убит человек. Его раны выглядели так, будто были нанесены когтями.

Хельга выразительно уставилась на пятипалые лапы Троппера.

– Это был хороший человек? – невозмутимо спросил Дракон.

– Дрянь, ворюга! – буркнул Оле. Он тоже решил приблизиться. К Хельге. Даже поднял руку, намеревался взять сестру за плечо. Хельга покачала головой и отстранилась.

– Дрянь, ворюга, – задумчиво повторил Троппер. – Этот человек входил в вашу семью?

Я почему-то понял, что, говоря «семья», Дракон имеет в виду не только кровных родственников.

– Нет.

– Тогда зачем?

Мы молчали, все трое. Нельзя же, воочию увидев хранителя нашего мира, легенду, попросту спросить: «Это вы убили Рэва Драчуна? А хронист Торгрим сейчас не у вас?»

Тропперу, похоже, надоела наша растерянность.

– Этот человек украл детеныша. Горгульи нашли и убили вора.

– Зачем этот человек украл детеныша? Есть наверху люди, которые знают о вас? Три дня назад пропал еще один человек. Он… входит в нашу семью.

– Детеныш поднимался наверх и был неосторожен. Раньше к нам приходил один человек. Его звали Орм Бъольт. Он разыскал нас, сам не зная зачем. Он вернулся в верхний мир, и люди больше не тревожили нас.

– В тот год несколько человек в городе погибли странной смертью…

– Мы непричастны. Это все, что вы хотели узнать? Возвращайтесь. Вас выпустят.

Оле и Хельга снова почтительно припали на колено. А я… Я остался стоять. Задыхаясь от обиды на неправильность происходящего. Это же Троппер, один из Девяти Драконов! Он есть, есть на самом деле! Пусть мы растерялись, пусть почти не верим в то, что все происходящее не сон, но нельзя говорить с Черным Воином, будто со сварливым соседом, случайным свидетелем уличной драки!

– У меня еще много вопросов, грозный Троппер.

Черная лапа рванулась вперед. Дракон когтем зацепил меня за отворот камзола и притянул к себе. Все так быстро, что я даже не успел заметить движения.

За спиной коротко вскрикнула Хельга. Они с Оле бросились ко мне, но гибкий хвост ловко подсек под колени обоих сразу.

– Сидеть! Я не причиню ему вреда.

Дракон приподнял меня так, чтобы удобнее было рассматривать. Приходилось тянуться, подниматься на носки.

– Забавный человек. Детеныш. Хочешь знать больше всех?

Я с трудом кивнул.

– Спрашивай.

Вопросов было много, слишком много. Я замешкался, пытаясь выбрать главные, которые надо успеть задать прежде, чем Дракону надоест пустое человеческое любопытство.

– Я понял. Смотри.

Алое око Троппера приблизилось, заслоняя мир. Вертикальный зрачок словно приоткрытая дверь. Она отворяется… Шире… шире…

Я смотрю на этот мир словно с высоты Часовой башни. Нет, по-другому. Под ногами нет опоры, только ветер поддерживает меня, и я легко скольжу вверх и вниз, с потока на поток.

С любопытством оглядываюсь. Неужели это небо? Цвета такого, что и слов не подобрать и сравнить не с чем. Хочется потрогать его рукой, погладить, как драгоценный шелк. А это, белое, пушистое, словно шерсть новорожденного кхарненка? Облако? Облако… Как все здесь не похоже на бледное небо Фимбульветер, по которому ветер гонит грозные темные тучи.

А там, внизу? Неужто гигантский зверь разлегся, подставив солнцу косматую пятнистую шкуру? Спускаюсь, лечу совсем низко. Незнакомые слова возникают из ниоткуда. Трава… Цветы…

Я снова поднимаюсь выше и устремляюсь к океану. Я никогда не видел его в Фимбульветер, но знаю, что это темная застывшая масса воды, по которой скользят сумрачные льдины. Где-то в непроглядной глубине есть своя жизнь, но мы не знаем ее, и даже отважные люди корабельных кланов не решаются отходить далеко от берега и рассказывать, что или кто попадается порой в их сети.

Океан, расстилающийся подо мной, живой, подвижный, искрящийся. Вот словно хрустальная сфера лопнула – рассыпая вокруг радужные брызги, из-под воды вынырнул и устремился ввысь золотистый дракон.

– Таким был наш мир, – сказал Троппер. – Нас, живущих в нем, было девять. Достаточно, чтобы не испытывать тоски и одиночества, но при этом не мешать друг другу. Люди тоже жили здесь. Они еще многого не умели и не знали, им не надо было бороться за свою жизнь. Так было до самого времени холода.

Драконы живут долго. Так долго, что человек и представить себе не может. У них другое чувство времени. То, что происходило десятилетия, я увидел в несколько минут. Облака потемнели, уплотнились. Солнце смотрело сквозь них бледным призраком. Серый язык ледника наползал медленно, но неумолимо.

– Люди смогли выжить, приспособиться к новому миру. Они многому научились. Но драконам нужно тепло. Без него мы становимся медлительными и сонными, не можем летать. Холод убивал нас. Мы ушли вниз, к горячему сердцу земли, ушли путями тех, кто жил в этом мире прежде нас. Пять драконов и три драконессы.

– Драконессы?

– Да. Хустри, Берне и Леге. Как странна людская память: вы знаете имена, но забыли, что три из нас – те, кого вы называете женщинами. Дод остался в верхнем мире. Он так отчаянно любил полеты, зеленые луга, морские купания. Сперва он искал место, до которого еще не добрался холод. Потом пытался подняться выше. Дод верил, что там, за облаками, еще есть старое солнце. Однажды мы перестали получать от него вести. Леге поднялась в верхний мир и принесла Дода. Холод почти убил его. Тогда мудрый Веден сказал: надо сделать так, чтобы никто из нас, даже если очень захочет, не смог подняться на поверхность. Мастер Мед сузил проходы, и Дракону уже не протиснуться в них.

– Вы не хотите, чтобы люди знали о вашем убежище?

– Если люди узнают, они будут приходить сюда. Когда вы молитесь тем, кого считаете своими покровителями, неужели никогда не думаете, что если б можно было просить не статую, а живого Дракона, стоя рядом с ним, он бы точно вас услышал? Вы думаете, что мы всемогущи. Давно, еще с тех пор, когда мы вместе жили под солнцем. Но мы не вмешиваемся в дела людей. Горгульи, порождения живого камня, и верные кожекрылы рассказывают нам о том, что делается наверху. Это уже не наш мир. И мы не хотим туда возвращаться. Ты узнал все, что хотел?

– Д-да…

– Возвращайся.

Вопросов осталось еще много, но после сказанного все они лишь суетное любопытство. Драконы отказались от нашего мира…