Ох. Придётся отменить марафон сериалов и кино.

— Встреча? — спросил я. — И с какой же целью?

— Я должна была заинтересовать будущих партнёров, поэтому сообщила о том, что «Байкал» выпустит новый инновационный продукт. Не знаю, как мы будем выкручиваться, но… иначе было нельзя.

— Ты видела состояние завода? — нахмурился я.

— Видела, но уже после того, как заинтересовала покупателей. Вы поставили задачу — восстановить процессы за две недели. Я всю ночь не спала, босс. Но сделала всё, чтобы уложиться в такой сжатый срок.

Я закатил глаза.

— А я-то смотрю, ты какая-то заведённая.

— Четыре чашки американо за раз каждые пару часов, и это я даже в кураж не вошла, — отмахнулась София. — Бывало и хуже.

— Сильно. Найди мне опытного инженера, — буркнул я. — Я что-нибудь придумаю.

— Отлично, — девушка сделала заметку. — Ещё есть пара вопросов по корпоративной этике. Подскажите, философию компании мы сохраняем? График работы по сорок часов в неделю, премии, отпуска и корпоративы. Личный психолог в штабе и еженедельные встречи для обсуждения будущего компании.

— Это точно надо? — поднял я бровь.

— Разумеется, — кивнула девушка. — Но, если вы считаете, что лучше сэкономить на психологе и корпоративах…

— Ладно, — вздохнул я. — Не будем скупиться на таких мелочах. Что-то ещё?

— Спасибо за то, что уделили время, — вскочила она на ноги. — Всё, я побежала! Выздоравливайте!

Шило в одном месте, иначе и не скажешь. Я распластался на кровати, тупо глядя в потолок. Посмотрел на радио-няню.

— Ало?

— У аппарата, — отозвалась Светлана. — Закончилось варенье, господин?

— Нет, варенье пока есть, а мёд кончается, — буркнул я. — Ещё у меня чай остыл, надо разогреть. И не могу пульт найти. И выберите, кто из вас с Машей помассирует мне спинку.

— Начало-о-ось, — уловил я голос сестры.

— Разберитесь между собой, в общем.

— Ладно. Сейчас всё принесём.

— Мою инвалидную коляску уже привезли? — спросил я. — В туалет хочу.

— Да, привезли, — отозвалась Светлана. — Поднимаемся.

— Люблю вас, девочки. Чтобы я без вас делал.

Проводя один из самых уютных и расслабленных вечеров в своей жизни, я и подумать не мог, что на пороге нашего дома возникнут люди, которые смогут всё испортить.

Я тогда сползал с кровати, чтобы выкатиться на коляске в туалет. Ничего не предвещало беды. Но внизу послышались незнакомые голоса. И, судя по всему, говорили на высоких тонах.

Глянув на дверь своей комнаты, понял, что спущусь быстрее, чем доберусь до радио-няни. Повернул коляску в сторону лестницы и двинул вниз — встречать гостей.

А когда оказался в гостиной, обнаружил старую сгорбившуюся женщину с чёрным платком на голове и с тростью, рядом с которой стоял Марк Орлов. Поняв, что Лидия Орлова наконец решилась на то, чтобы поговорить с Машей, глянул на сестру. А та была в слезах.

Видимо, растеряна внезапным появлением бабули.

Заметив меня, старуха потерялась в сомнениях. Она невольно отшагнула, словно не ожидала увидеть.

— Внучек. К-костенька, — по глазам бабули потекли слёзы.

Я кивнул старухе, дёрнул колёса от себя — и коляска покатилась в сторону Марии. Осторожно встал на слабые ноги и приложил ладонь к макушке сестры. Девушка подняла на меня глаза и молча пожала плечами. Вижу по взгляду, Маша не знает, как реагировать на визит Лидии Орловой. И явно не готова принимать извинения. Светлана же стояла поодаль, демонстрируя нейтральность своей позиции.

— Вырос как, — прикрыла платком иссохшие губы старуха. — Красивый какой стал, господи.

Я снова упал в коляску, поглядел на Марка Орлова и склонил голову набок.

— Ну и зачем же вы к нам пожаловали?

— Приветствую, Константин, — согнулся дядька в поясном поклоне. — Мы с Лидией Александровной пришли поздравить тебя и Марию с приобретением большой фирмы. Таковы традиции семьи Орловых.

— Мы тринадцать лет как не Орловы! — зло выкрикнула сестрёнка.

— Да, дверью ошиблись, — вторил я. — Тут Коршуновы живут. И прошу, не стойте вы столбом, господин Орлов. Посадите вы уже Лидию Александровну, она на ногах-то еле стоит.

Марк вздрогнул и кивнул, после чего принялся усаживать старуху в кресло. Лидия Александровна поблагодарила своего сына и, присев, скрестила морщинистые кисти на коленях. Я же, глядя на это, покачал головой. Выглядят как бедные родственники, которые пришли милостыню просить. Нелепо и глупо.

— Я бы предложил чай или кофе, но воздержусь, Лидия Александровна, — буркнул я спокойным тоном. — Вас я не приглашал. А про традиции Орловых впервые слышу. Интересно, почему же?

Губы старой женщины задрожали, она снова затряслась, глядя то на меня, то на Машу.

— Будьте милосердны, внуки мои, простите меня, — бабка склонила голову в поклоне. — Простите. Тяжело мне. Отпустить хочу, но не могу. Думала, время вылечит, станет легче. Но с этим грузом на душе боюсь в могилу ложиться. Боженька наказал за деяния. Наказал и правильно сделал. Я заслужила.

Я молча поглядел на старуху. Она искренне раскаялась, чего греха таить.

— Как вам не стыдно приходить к нам и просить прощения, бабушка? — неожиданно подала голос сестра. — Мы так долго учились жить без вас, — голос её дрогнул. — Учились полагаться только на себя и не просить у других помощи! Вы не представляете, через что нам пришлось пройти. Два ни в чём неповинных ребёнка скитались по этому миру в поисках семьи, но семья от них отказалась. Почему мы должны забывать это? Как я могу простить вам смерть моей матери⁈

Лидия Александровна прикрыла глаза, опустила голову и приложила к губам платок. Плечи её задрожали.

— Вам вообще было интересно, живы ли мы? Интересовались ли вы, что мы чувствуем, когда дети и окружающие издевались над нами, называя сиротами? — Маша продолжала давить. — Вам было плевать, бабушка! Вы желали нам смерти!

— Никогда, — мотала головой старушка. — Никогда не желала. Не говори так.

— И теперь, когда мы обрели дом, окружили себя новой семьёй… когда мы наконец полюбили эту жизнь, вы врываетесь к нам и просите у нас прощения, — изливала душу Мария. — Мы больше не дети, которые ничего не понимают. Мы никогда не были Орловыми. Ими мы и не станем!

Старуха посмотрела на сестру, дрожащей рукой она взялась за трость и еле поднялась на трясущиеся ноги. Посмотрела на Марка и с трудом переставляя ноги пошаркала к выходу. Но сын её бережно остановил. Обняв старуху, он посмотрел на нас.

— У Лидии Александровны диагностировали смертельную болезнь, — его голос зазвучал слегка взволнованно. — Ей осталось жить полгода. Мы знаем, что вы обижены. И бабушка ваша знает. Знает и ест себя изнутри за прошлое, поверьте. Годы пройдут, ненависть отступит. Но вы так и не сможете с ней поговорить. Не нужно жить с этой ненавистью. Отпустите и… Прошу вас, не отправляйте Лидию Александровну на тот свет с таким грузом на душе.

Новость застала Машу врасплох. Сестра застыла на секунду. Посмотрела на меня так, словно пыталась найти в моём лице ответ. Но в моих глазах ответа не было.

— Вы дали чётко понять, что Орловы вам не семья, и мы принимаем это, — добавил Орлов. — Нам лишь хотелось оставить прошлое. Зарубить топор войны, позволить Лидии Александровне уйти на тот свет прощённой.

— Это правда? — Маша непрерывно смотрела на старушку.

Лидия, тихо плача в плечо Марка, лишь кивнула.

— Независимо от вашей фамилии, мы считаем и всегда будем считать вас членами семьи Орловых, — добавил Марк, поглаживая спину Лидии. — Будем поддерживать вас в начинаниях. Направим все свои ресурсы на то, чтобы грязный убийца Соколов не смог и пальцем вас коснуться. От вас же просим лишь одно, забыть прошлое. И больше не возвращаться к тому ужасному отрезку нашей жизни.

Взгляд Маши стал растерянным. Она не знала, что сказать. Так и молчала где-то с минуту. А когда Лидия Александровна и Марк Орлов, не услышав ответа, покинули наш дом, сестра побежала в свою комнату. Мы со Светланой уловили приглушенный плач на втором этаже.