— Нет, не собираюсь, — рассмеялся он, даже не пытаясь скрывать, что знает, о чем я думаю. — Я к вам, милые мои голубки… ой, то есть, простите, напарнички, с деловым предложением. Я помогаю вам, а вы — мне. В том смысле, что я укажу вам на маньяка, и подкину все необходимые доказательства, а вы попробуете помочь мне с одним небезынтересным проектом. Из минусов — вам придется быть предельно честными. Со мной и друг с другом. То есть, все ваши маленькие грязные тайны, — на этой фразе он очень пристально посмотрел на Рика и тот помрачнел, — Перестанут быть таковыми. Зато больше никто не умрет. Я знаю, кто убийца, и могу вам на него указать. Что скажете?

Он снова щелкнул пальцами, и я услышала, как Алаверо витиевато ругается. Даже записать захотелось, жаль, не было ничего подходящего под рукой.

— Он так уже минут двадцать, просто раньше это слышал только я, — насмешливо сообщил Ви, и снова отпил из своего бокала. Ни я, ни Рик к «предложенным» нам бокалам так и не притронулись. — Но я жду ответа.

Я снова посмотрела на него. Это не человек. Очевидно. И так же очевидно, что с его способностями, мы для него — вроде букашек, не более. И он ничего не рассказал о том, куда хочет нас втянуть. Я даже отвечать не стала: зачем, если он и так знал, что я против?

— Мы похожи на идиотов, способных взять за хвост кота в мешке? Нет. Если даже мы не найдем этого типа, господин О’Дэйли просто отзовет нас. А ты точно ввяжешь в какое-то дерьмо, если это из-за тебя Кэсс становилось плохо. Иди, откуда пришел и верни нас обратно, — а Рик был зол, и даже не думал, что говорить вслух необязательно. Но на что?

— Жаль. Дальше ставки будут выше. А моя помощь вам еще понадобится, уж поверьте. Кстати, это не я, но ты близок в своих догадках к истине. Ближе, чем можешь себе представить.

Он снова щелкнул пальцами. Любовь к театральным жестам — это признак большой власти или безграничного высокомерия?

Но не успела я додумать эту мысль, как комната, стол, кресла и все прочее словно… втянулось в пространство. А мы вдвоем стояли у машины Алаверо. Не там, где он ее оставлял. Далеко от клуба, куда ближе к «Заре», в темном переулке. Я, наконец, выпала из того в высшей степени апатичного состояния, в котором была раньше, и пристально посмотрела на Рика.

— Ты тоже все это видел?! — практически пропищала я, с трудом сдерживая испуг и удивление. Мы стояли напротив друг друга рядом с его машиной, так что я хорошо видела выражение его лица. И оно мне очень не нравилось.

— Я еще и слышал. И как скоро ты собиралась рассказать мне про свой… сон? — с каким-то презрением процедил он.

Стало ясно, что он еще сдерживался там, в комнате. Последний раз я его таким видела много лет назад, когда он только пришел в агентство и сразу подумал обо мне черти что. Я невольно отступила на шаг, и тихо ответила:

— Я думала, это действительно сон. С чего мне рассказывать тебе о каждом странном кошмаре? Мы, все-таки, не близкие люди, и…

Кажется, зря я это сказала. Договорить он просто не дал. Рик резко распахнул дверь машины, и буквально затолкал меня туда, закрыв ее за мной. Я настолько опешила, что даже не успела как-то отреагировать. Отвыкла? Раньше я всегда могла дать ему отпор, но не теперь.

А он сел за руль, и мрачно процедил, вроде тихо, но так четко, что я слышала каждое слово, и дернулась, словно от пощечины:

— И что тебе понравилось больше, участвовать или подсматривать, а, Кэсси?

Я не ответила. Он завел машину, и я просто надеялась, что он успокоится до того, как мы приедем в номер, и с ним снова можно будет иметь дело. С чего вдруг такая вспышка? Что с ним? Ну видела я, как он развлекается с другой, в конце концов, если кому-то и устраивать сцены, то, наверное, мне, потому что это я на подобные отношения не подписывалась! Я глубоко вздохнула, и практически заставила себя промолчать.

Если бы я знала его хуже, я решила бы, что у меня получилось уйти от конфликта, потому что он тоже не говорил ни слова. Только ехал с такой дикой скоростью, что мне оставалось лишь радоваться, что он хотя бы из переулка выехал аккуратно, а гнать начал только когда мы выбрались на трассу. Рик, очевидно, ждал, пока мы окажемся в номере и собирался по старой привычке скандалить там. Но о чем?

Впрочем, Рэивиэль «высадил» нас достаточно близко к «Заре», и я очень скоро узнала ответ на свой вопрос. Но сначала получила от Рика мрачное:

— Выйдешь, надеюсь, сама или тебе помочь?

Как можно задать в целом безобидный вопрос таким тоном, от которого сразу ясно, о какой «помощи» идет речь, я не знала. И почему у него такие серьезные проблемы с самоконтролем, что он напоминает о моих собственных проблемах с этим, когда Джефф только забрал меня, тоже. Ведь у взрослого мужчины из благополучной семьи должно быть с этим получше, чем у девчонки-беспризорницы, разве нет?

Спрашивать я, конечно, не стала. Просто молча вышла, и так же молча, не оборачиваясь, пошла в отель и в номер. Вернее, попыталась: Алаверо быстро догнал меня и схватил за руку. Так сильно, что я аж впилась ногтями ему в ладонь. Он зашипел от боли, но ничего не сказал: просто ослабил хватку. Мы оказались в номере очень быстро, благо, нам повезло снова не наткнуться на Слэя, да и других посетителей еще не было. Видимо, «разговор» с Ви на самом деле прошел очень быстро.

И, как и раньше, стоило нам войти в комнату, как Рик запер дверь, и потерял всякую адекватность. Он фактически швырнул меня на кровать, и навис надо мной, с самой презрительной своей интонацией поинтересовавшись:

— Ты не ответила. Что тебе понравилось больше, участвовать или подсматривать, а, Кэсси?

Я снова постаралась быть спокойной, хотя сейчас это было сложно. Его вспышки ярости меня, на самом деле, откровенно пугали, и, наверное, это было заметно. Да и чертова слабость никуда не делась, сейчас я даже не могла от него отбиться, если вдруг его совсем занесет. А значит оставалось только стараться не упустить контроль над ситуацией. Я глубоко дышала, пока он смотрел мне в глаза, и даже слегка радовалась, что он просто прижал меня к постели, а не сделал что-нибудь еще. Мало ли, какие варианты могут прийти в голову человеку в таком состоянии.

— Я жду, — он взял мои волосы рукой, и запрокинул мне голову так, что я даже при очень большом желании не могла двинуться или попытаться его с себя сбросить.

— Я не буду отвечать на откровенно провокационные вопросы. Ты в неадеквате. Я не знаю, что с тобой опять не так, но давай ты успокоишься, и потом выскажешь мне все свои претензии без дешевых попыток запугать? — наконец, проговорила я максимально ровным, бесцветным тоном. Хотя получилось все равно похожим на скороговорку. Да и он наверняка чувствовал, с какой скоростью колотится мое сердце.

— Ты даже не поняла, да? — он вдруг уткнулся носом мне в шею. Когда он говорил это, в голосе была горечь, и я отпрянула бы, если бы могла. Да что с тобой творится, в конце концов?

— Я не умею читать мысли, — мрачно заметила я. — Я — не Рэивиэль, или как там его, со мной, ты не поверишь, нужно разговаривать. А не устраивать истерики.

— Истерики? Ты считаешь, что я устраиваю истерики? — он истерично рассмеялся, и, наконец, оставил меня в покое, резко поднявшись. В нос ударил запах его одеколона, и я невольно поморщилась. — Знаешь… забудь. Работай. В одном этот псих прав — мы еще не продвинулись ни на йоту. А поймать ублюдка — в твоих интересах.

И снова эта горечь. Да что это, черт возьми, было?! Я собиралась подняться и спросить об этом у самого виновника торжества, но он отпер дверь и убрался из номера с такой скоростью, что я даже подняться не успела.

Он оставил меня одну в полнейшем недоумении и раздрае. Оставалось только и впрямь работать. А что еще? Больше ничего. Особенно это вдохновляло в связи с тем, что у нас не было ни одного подозреваемого. Ни од-но-го. А напарник вместо помощи творит черт знает что. Отлично же!

Вечер прошел под знаменем попыток найти хоть что-то полезное в документах, но мысли снова и снова возвращались к совершенно невменяемому поведению напарника, и в конце концов я сдалась. Легла спать, так и не дождавшись его возвращения, и вырубилась намертво, видимо, устав от неопределенности и избытка впечатлений.