Наконец, Бертран отмер, и снова начал орать, но уже на Алаверо. Меня они оба игнорировали, и я ощущала себя свидетелем представления, или зрителем в кино. Рику хотя бы хватило совести попросить меня «не отсвечивать», О’Дэйли же просто решил, что я здесь вроде симпатичного аксессуара при сверхсекретном агенте. Впрочем, люди часто меня недооценивали, особенно мужчины, так что я залезла в сумочку и в самом деле включила диктофон.

Не знаю, блефовал Алаверо или нет, а стереть с записи все лишнее, если оно там появится, и продать ее журналистам я действительно смогу. И это прославит маленький курортный городок на всю страну. Не так, как хотелось бы Бертрану, но определенно прославит.

Похоже, мысли Алаверо текли приблизительно в том же направлении, потому что он выслушал крики мэра с каменным выражением лица, несмотря на то, что он перешел к прямым угрозам:

— Ты, щщенок вконец обнаглевший! Ты думаешь, я не могу избавиться от вашей так-себе-парочки, если вдруг вы действительно решите пойти против меня!? — в конце концов закончил свою речь О'Дэйли. Рик рассмеялся, театрально запрокинув голову.

— Ну вообще-то… нет, не сможешь. Запись уже у Джеффа, мы плодотворно постояли возле двери. Если с нами что-то случится, она уйдет в СМИ. А теперь, если ты закончил с бессмысленными угрозами и громкими криками, предлагаю перейти к конструктивному диалогу. Что конкретно случилось, и почему вообще погиб племянник Слэя?

Бертран помолчал, словно что-то обдумывая, потом придвинул к себе один из принесенных, видимо, для нас, стульев, сел на него, и начал рассказывать уже совершенно спокойным тоном, как будто и не было никакой вспышки гнева. Видно, он что-то для себя решил и после этого успокоился.

Говорил он долго, минут сорок точно, и в результате я поняла, что он не просто так истерил. Это дело очень дурно пахло и было просто до одури странным, не вписывающимся абсолютно ни в какие рамки разумного.

Со слов мэра, которым я почему-то верила, оказалось, что все три тела нашли в кладовке. Как они там оказались, не знал ни Слэй, ни сам Бертран. Свидетелей не было. Возможно, на этот вопрос смог бы ответить сам мальчик, потому что его труп был самым «свежим», без следов разложения, и лежал там, по всей видимости, не больше нескольких часов. В кладовке было довольно прохладно, там хранились овощи, так что тело осталось в относительно презентабельном виде.

А вот двое других — та самая официантка Мари и ее, как выяснилось, муж — Джеймс Валентайн, успели полежать где-то еще, и представляли собой зрелище не для слабонервных. Если мальчика просто по-быстрому прирезали, видимо, как свидетеля, то они полностью вписывались в почерк маньяка, скажем так.

То же истощение, те же следы пыток и издевательств. Как их притащили в кладовку и когда, никто не знал. О’Дэйли очень повезло, что трупы нашел сам Слэй, а не кто-то из его персонала, потому что в противном случае скрыть это убийство было бы невозможно.

А так — эти двое просто заперли двери кладовки, сказав, что там нужно произвести дезинфекцию, и найдена какая-то убойная плесень, распространения которой нельзя допустить в других кладовках, да и оставили три трупа ждать нас с Алаверо.

Получалось, что маньяк сумел ночью проникнуть в отель, пронести с собой два тела взрослых людей, и не попался никому, кроме мальчишки. Да и того сумел убить. То ли ему кто-то помогал, то ли еще что-то, но в рамки логики и здравого смысла это все вписывалось приблизительно никак.

Ясно было, зачем этот тип подкинул трупы в «Зарю»: чтобы их нашли и подняли переполох, но вот как он это сделал, никто из нас даже не представлял. Ни я, ни, скорее всего, Рик, ни тем более мэр.

Он, конечно, был подонком и истериком, но похоже просто перепугался, впал в некоторый шок, и оттого вел себя настолько малоадекватно и непоследовательно. Я прониклась к нему небольшой толикой сочувствия после того, как он закончил. Но запись стирать не стала, решив оставить этот козырь при себе.

— Вот в такое дерьмо мы вляпались, — подытожил мэр устало. — Что вы планируете делать?

— И сразу вспомнил про то, что с людьми можно разговаривать, а не орать на них, — не удержался от ехидства Алаверо. Я закатила глаза, благо, с этого ракурса он меня не видел. — Работать мы собираемся. Осматривать трупы, искать улики, опрашивать людей. Как и раньше. Возможно, это прозвучит несколько цинично, но с каждой новой жертвой этот псих все больше рискует. И наверняка допустил ошибки хоть где-то, а значит, стал уязвимее. Он ведь и раньше подбрасывал трупы туда, куда не должен был бы вообще пробраться?

— Да, остальные тела находили примерно в том же состоянии, но там, куда не мог проникнуть никто посторонний, особенно с парой трупов, — мрачно подтвердил мэр. — Но обычно это было… не среди туристов, не там, где много гражданских. Просто в таких местах, где их точно быстро найдут.

— И раньше он не убирал свидетелей, верно? — уточнил Рик, закусив губу.

— Да. Строго парные убийства, — мэр достал тряпочку из нагрудного кармана и протер лоб от пота.

— Тогда я прав, и этот тип начинает ошибаться. Нам это на руку. Не паникуйте раньше времени, мистер О’Дэйли, вполне возможно, что мы прижмем этого типа за яйца в ближайшее время.

— Я на это надеюсь, — буркнул мэр. — Слэй проводит вас… на место преступления, а мне пора. Дел много, помимо разговоров.

— Как скажете, — кивнул Рик, и как только шаги Бертрана стихли, наконец, встал со стола.

Как будто ждавший этого Эдвин, вернулся в собственный кабинет именно в тот момент, когда Рик встал, окинул нас хмурым взглядом, и жестом велел идти за ним.

На сей раз, мы шли недолго. Кладовка находилась буквально через две двери от кабинета. Слэй достал из кармана большую связку ключей, и долго возился сразу с несколькими замками. А потом мы вошли. Лица. Нет. Застывшие маски, когда-то бывшие лицами официантки из моего сна — и из «Зари» — по волосам которой, казалось, прошлось пламя. И того парня, что клеился ко мне в клубе. Джеймса. Я знала обоих! И они не могли… просто не могли за такое короткое время умереть!

Казалось, с знакомыми лицами мертвецов ко мне начала возвращаться утренняя слабость, которую прогнали завтрак и душ. Самое мерзкое, что именно сейчас необходимо было собраться. За штатного судмедэксперта у нас была я, хотя глобально могла мало что. Только сделать ряд выводов: лаборатории-то с собой не было и быть не могло.

Но Рик все равно попросит осмотреть трупы именно меня, если я вдруг решу этого не делать, сам он этим не занимался никогда. То ли и в самом деле считал меня внимательнее, то ли просто не хотел возиться, кто же его поймет. В любом случае, мне нужно как-то заставить себя осмотреть тела. Несмотря на то, что совсем недавно я с этими людьми разговаривала и все еще очень ярко помню их живыми.

Особенно жаль было, как ни странно, девушку. Я уже склонялась к тому, что мой «сон» не сон вовсе, но даже несмотря на… стоит признаться хотя бы себе, ревность и злость, ей я ничего плохого не хотела. Не она, так другая, у Рика с этим никогда не было проблем. Его даже, в отличие от меня, не пытались затащить в какие-то отношения против воли, вполне примиряясь с ролью «случайных» и «мимолетных», скажем так. Поэтому осуждать Мари было не за что.

По-хорошему она могла еще жить и жить, долго и счастливо, а не лежать в кладовке среди коробок с салфетками, одноразовыми стаканчиками для кофе на вынос и прочего хлама. Как на свалку принесли. Хотя, возможно, маньяк и хотел оттащить тела в какое-то максимально похожее на свалку место, кто же его разберет. Только в более посещаемое.

Под все эти мысли я, наконец, сумела взять себя в руки и абстрагироваться от личностей убитых. С собой у меня ничего особо не было, кроме диктофона, щипцов, нескольких запечатываемых пакетиков, пачки одноразовых перчаток, и ультрафиолетового фонарика, но предварительный осмотр я сделать все же могла, а что-то большее — в любом случае дело более квалифицированных специалистов, способных проверить образцы тканей.