— Нет необходимости переусердствовать. — Хакер пожал плечами. — Я сомневаюсь, что он ожидает, что кто-то вломится в его дом, верно?

— У него довольно сложная система безопасности.

— Ничего страшного. Ты можешь туда попасть. Давай воспользуемся этим.

Воспользуемся этим. У меня скрутило живот.

— Номер, по которому я звонила, лучший способ, чтобы связаться с тобой?

Он снова кивнул.

— Да. Я здесь не живу, поэтому мне нужно время, чтобы добраться сюда.

— Если я позвоню тебе и договорюсь о времени обмена, сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться сюда?

— Пара часов.

Что означало, что он, вероятно, жил в Бозмене.

— И сколько времени тебе понадобится, чтобы взломать компьютеры?

— Пара часов. Максимум.

— Хорошо. — Я встала. — Я буду на связи.

Не сказав больше ни слова, он встал и вышел из дома.

Я ждала в гостиной, прислушиваясь, пока не стихнет звук его машины, затем опустилась в кресло и закрыла лицо руками.

Остановить это было невозможно.

Я не могла остановиться.

Папа загнал меня в угол. Либо я сделаю это, либо это сделает кто-то другой.

— Я могу это сделать, — в моем голосе не было убежденности. Ни капли.

Как до этого дошло? Всего месяц назад я была полна решимости. Я была так уверена. Сейчас… сейчас мне хотелось заползти в постель и спрятаться под одеялом. В постель Эмметта, если быть точной.

Остаток дня я провела, почти не занимаясь работой. Я занималась домашними делами до шести часов, а затем села в свою машину и направилась к Эмметту.

Я вошла в его дверь, не дожидаясь, пока он впустит меня внутрь.

— Привет.

— Привет, детка. — Он широкими шагами направился ко входу, одетый только в спортивные шорты. Они были свободными, и гладкая черная ткань облегала его мускулистые бедра при каждом его длинном шаге. Пояс сидел низко, и у меня потекли слюнки при виде восхитительного изгиба его бедер. Его пресс и сильные руки блестели от пота.

— Тренируешься, Туз?

— Ага. — Он низко наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на моих губах. Мне нравилось, что он такой высокий. Даже, когда я была на каблуках он возвышался надо мной.

— Надеюсь, ты приберег немного энергии для меня.

— У меня всегда есть энергия для тебя. — Он усмехнулся. — Хочешь бокал вина перед ужином?

— Конечно. — Я скинула туфли на каблуках и прошлепала по коридору.

Он пошел на кухню, пока я открывала дверь на веранду, сбегая в свое самое любимое место в Монтане.

Я устроилась в кресле, поджав под себя ноги. Потом начала вдыхать, как делала почти каждую ночь.

Я сидела здесь, вдыхая чистый воздух и аромат сосен, и расставляла ментальные блоки. Те, которые помешали бы мне начать говорить о моей семье и друзьях. Те, которые могли бы помешать раскрыть мою личность. Эти блоки соскользнули прошлым вечером, и, возможно, это произошло потому, что я не воспользовалась таким моментом, как этот, чтобы воздвигнуть стены.

Эмметт вышел на улицу с двумя бокалами красного вина. Он протянул один, затем сел в свое кресло. Он не потрудился найти рубашку, и эти великолепные татуировки были на виду.

Он подвинулся, поставив свой бокал на доски веранды с другой стороны. Это движение повернуло его настолько, что у меня не было выбора, кроме как уставиться на череп, украшающий пространство между его лопатками.

Нашивка их клуба.

Это была его самая крупная работа. В отличие от татуировки с Королевой и Тузом, или птицы на его запястье, или других рисунков на коже, я не спрашивала об этом черепе, потому что точно знала, что это такое. У моего отца было нечто подобное на спине. У Ти Джея тоже.

Череп Эмметта был расколот пополам. Одна сторона была украшена повязкой на голове и богемными украшениями. Цыганка. Замысловатая строчка вокруг глаз и рта была изящной. Эта половина женственная и красивая.

Другая половина черепа была лишена всякой элегантности. Его суровость была прекрасна сама по себе. Татуировка была серебряной, выполненной так, чтобы напоминать металл. Олово. За ним виднелась симфония оранжевого, желтого и красного пламени. Их кончики проходили по верхней части плеча Эмметта и спускались по ребрам.

Затем к основанию позвоночника, девизу клуба.

Живи, чтобы ездить

Броди свободно

— Я был в мотоклубе.

Я перевела взгляд на его лицо. Он поймал мой пристальный взгляд.

— Хм?

Он оглянулся через плечо на череп.

— Я был в мотоклубе. Это была наша эмблема. Нашивка.

— Ты состоишь в мотоклубе? — Я широко раскрыла глаза, надеясь, что придала своему голосу достаточно удивления. — Типа, как в «Сынах анархии»?

— Я ненавижу этот чертов сериал. — Он покачал головой. — Но да, состоял. Больше нет. Мой клуб распался.

— Оу. Какой клуб?

— «Тин Джипси».

Я отхлебнула из своего бокала, мне понадобится все вино сегодня вечером, чтобы помочь говорить неправду.

— Я о них не слышала. А стоило ли?

— Наверное, нет. Мы распались около семи лет назад.

— Что тебя в это втянуло? Твой «Харлей»?

— Нет, мой папа. — Он сделал глоток вина, его взгляд переместился на деревья за его домом. — Мотоклуб «Клифтон Фордж» был основан много лет назад дедушкой одного из моих лучших друзей. Он был привязан к гаражу, где я работаю, и также основан дедом моего приятеля. Тогда клуб был небольшим. Просто группа мужчин, в основном ветеранов, которые любили кататься по выходным и убегать от своих жен.

Я сделала глоток, изо всех сил стараясь держать руки неподвижно и не дать вину выплеснуться через края, так как они грозили задрожать. Он доверял мне. И без расспросов рассказывал о своем клубе.

Эмметт доверял мне.

И это был удар кинжалом в сердце.

— После окончания средней школы мой папа на некоторое время уехал в Калифорнию. Это было до того, как он встретил мою маму. Он много катался и связался с большим клубом. Не присоединился к ним, но увидел достаточно. Когда он вернулся домой в Монтану, он уговорил ребят из «Клифтон Фордж» внести кое-какие изменения.

— Какого рода изменения?

— Название. Мотоклуб «Клифтон Фордж» стал мотоклубом «Тин Джипси». Затем они превратили его в действующий клуб. Они расширились. Ввели некоторые правила. Зарабатывали деньги. Делали больше, чем просто катались по выходным.

— Так что это стало похоже на «Сынов анархии».

Уголок рта Эмметта приподнялся.

— Ты меня убиваешь.

— Прости. — Я рассмеялась. — Я больше не буду о них вспоминать.

— В любом случае, они стали более сильным клубом. Папа был вице-президентом. Я тоже был им в какой-то момент.

— Интересно. Насколько большим был ваш клуб?

— На пике около сорока членов.

— Вау. Это много. — Но не так много, как у Воинов.

Я задавалась вопросом, понимал ли папа, что позволил слишком многим вступить в свой клуб. Он не доверял всем членам, отсюда и видеозаписи, которые можно было использовать для шантажа, если кто-нибудь когда-нибудь переступит черту. Делали ли Цыгане то же самое, или их было слишком мало?

— Я не думаю, что мой отец или другие лидеры когда-либо думали, что это станет настолько масштабным, — сказал Эмметт. — Но ты знаешь, как все происходит. Когда все хорошо, другие люди хотят присоединиться. И какое-то время все было действительно чертовски хорошо.

— Насколько хорошо?

Он сделал глоток.

— Деньги. Сила. Братство. Веселье. Было очень весело.

— Но вы распались?

— Обстоятельства изменились. То, что было весело, стало опасным. Пострадали люди, которые не должны были быть в этом замешаны. А мой отец… он был убит.

— О боже мой, — выдохнула я. — Туз… — Я все еще не могла сказать, что мне жаль. То, что Эмметт потерял отца, вызвало приступ грусти. Но мне не было жаль.

У Эмметта в гостиной стояла фотография Стоуна в рамке. Каждый раз, когда я представляла себе это лицо, его лысую голову и густую белую бороду, я чувствовала прилив гнева.

Потому что Стоун убил моего восемнадцатилетнего брата.