— Многие говорят, что я беженец из Фелирон, — усмехаясь, ответил я, но Долгопрудный этого явно не оценил.

— Навидался я фелиронцев, на меня работает парочка, и ты не один из них. Где твое клеймо?

Я промолчал, ведь понятия не имел, о каком клейме речь. Их клеймят?

— Вот, про это и говорю, — осклабился Евгений Борисович. — Никакой ты не фелиронец. Гребаный призрак. Ты наемник, подосланный моими врагами? Неужели Струнин решил, что пора меня сменить?

— Мы же ещё минуту назад пришли к выводу, что я понятия не имел, с кем говорю, — напомнил я. — И нет, я не наемник. Я просто человек, который спустя долгое отсутствие вернулся домой.

— Значит, бастард? У Дмитрия Котова были другие дети кроме Романа?

Опять молчание. Зачем что-то придумывать, когда твой собеседник сделает тебе легенду сам?

— Я прав? — потребовал он ответа, на что я вновь развел руками.

— Кто знает.

Мои уходы от ответов, а главное непонимание, с кем он имеет дело, лишь раздражали и злили Долгопрудного. Аж венка на лбу проступала время от времени. Он не понимает ни кто я, ни кто за мной стоит, а следовательно не может просчитать и последствия моего убийства. Прямо сейчас он пытается выудить из меня хоть что-то, хоть какую-то зацепку относительно того, кто я такой и зачем ему мешаю.

— Поверите, что это просто совпадение? — решил я сделать вялую попытку обойтись без конфликта. У меня нет желания влезать в криминальные разборки хотя бы потому, что по итогу есть вероятность превратить в пыль весь этот район. У меня заслуженный отдых, и я не желаю сейчас исполнять роль местного служителя порядка.

— Не после того, как ты привел Надю, — покачал он головой. — И это вторая причина, почему мы сейчас тут беседуем. Надя мне почти как член семьи. Её отец был моим лучшим другом, человеком, благодаря которому мы и построили это место. И пусть она не хочет иметь с нами ничего общего и переметнулась на другую сторону, мы всё равно считаем её семьей.

Я перевел взгляд на девушку. Теперь мне многое стало понятно. Она дочь какого-то криминального авторитета, причем которого уже какое-то время нет в живых. Может, она вообще считает виновным в смерти отца его «лучшего друга», отсюда и такая неприязнь? Может, и в полицию она пошла, чтобы найти способ добраться до него?

— И как после такого поверить в совпадение? — закончил Долгопрудный, постукивая толстыми пальцами-сардельками, на которых красовались золотые перстни. И перстни не простые, магические, я ощущал исходящий от них поток магии.

— Действительно, — согласился я. — Поверить в такое сложно, но всё это на самом деле одно огромное совпадение.

— Значит, говорить отказываешься? Надеешься, что Надя тебя защитит?

— Не имею привычки прятаться за женщинами, — парировал я. — Мне не нужна ничья защита, могу и сам за себя постоять. Ролик, думаю, вы видели.

В ответ Долгопрудный расхохотался и вновь постучал по столу кулаком, от чего его женская компания вся сжалась. Видимо, уже бывали прецеденты, когда его злили, и всё это плохо кончалось.

— Знаешь, кто позади меня? — махнул он рукой назад,на того самого крутого охранника. — Это Виктор Родионов, одаренный А-ранга, хотя… он давно не проходил проверку. Скорее всего, уже S. Я лично видел, как он ломал очень крутых ребят, намного круче тебя.

— О, ну раз намного круче меня, то мне уже страшно, — едва сдерживая улыбку выдал я. — Прошу прощения, что оскорбил ваше сиятельство, или как там обращаются к знати?

— Издеваешься? — больше Долгопрудный не смеялся.

— Немного, — ответил я и поднялся из-за стола. — Давайте договоримся так: вы отпускаете моего друга, забываете про свои претензии к Котовым, и мы уходим как добрые друзья.

— Я потерял четырех человек, ещё несколько проведут ближайшие недели в больнице, а общий долг твоего друга и Лидии Котовой тянет на тридцать миллионов. Хочешь, чтобы я просто простил вам его?

— Да, — кивнул я, поднимаясь с места.

— Наглец, — осклабился Долгопрудный, причем это была злая улыбка. — Знаешь, не потеряй я людей, и шла бы речь о мелкой сумме, я бы правда мог простить. Может, сломал бы тебе что-нибудь. Раз уж ты друг Нади, то мы что-нибудь бы придумали. Отработал бы иначе. Но тридцать миллионов? Убитые коллекторы? Прости, но меня просто не поймут. Сядь обратно.

Я не пошевелился, стоял на том же месте со встречной ухмылкой.

— Я сказал, сядь на место!

— Уже насиделся.

— Думаешь, что здесь слишком много людей, чтобы прикончить тебя?

— Я думаю, что ты меня раздражаешь.

— Вить, — покачал головой Долгопрудный. — Он меня утомил своей непроходимой тупостью. Поучи парня манерам.

Телохранитель неторопливо, словно это он тут король, прошел ко мне, положил руку на плечо и сдавил. Простому человеку такое давление раздробило бы кости, я же увеличил степень укрепления и ощутил лишь некоторый дискомфорт. Охранник заметил, что нужного эффекта нет, и стал давить сильнее, но всё, чего смог добиться, это моей снисходительной улыбки.

— В чем дело? — нахмурился Евгений Борисович.

— В насилии нет нужды, — заговорила Надя, тоже поднимаясь из-за стола. — Послушайте, Евгений Борисович, мы…

— Надя, не утруждайся, — я прервал девушку, после чего обратился уже непосредственно к начальнику. — Знаю, что вы проигнорируете, но последний раз предлагаю: давайте разойдемся миром.

Мне очень не хотелось устраивать тут погром. А-ранг силен, и его, как какую-нибудь мелкую шпану, не вырубишь, придется использовать что-нибудь из высокоуровневых контрактов. Хотелось бы обойтись без этого, но что делать, если мне не оставляют выбора.

— Нет? — уточнил я.

Тогда я отвел руку в сторону, привычным движением хватая материализовавшийся контракт и помещая его в свою грудь.

— Что за?.. — уставился на меня Евгений Борисович, а я поднял руку и хлопнул по груди его бойца. Легонько, таким ударом обычно привлекают чужое внимание, только вот эффект от него был разрушительным. Воздух громко хлопнул, словно что-то взорвалось, часть зала по правую сторону от меня разнесло на куски. В стене здания появилась огромная дыра метров пятнадцать в ширину, частично уходящая на второй этаж, а Виктор отправился в очень долгий и болезненный полет.

Долгопрудный вскочил из-за стола и замер, смотря на меня, затем перевел взгляд на разрушения, которые я вызвал одним-единственным ударом. Даже его люди, подняв оружие, не решались выстрелить. До них стало доходить, что единственный, кто способен вот так легко расправиться с А-ранговым, это S-ранговый.

А я понял, что чутка переборщил. Всё-таки мне сложно понять местную градацию рангов и перенести её на известный мне уровень силы. Теперь ясно, что божественный контракт, который я только что использовал, слишком силен, а ещё это значит, что у меня могут возникнуть проблемы с Сокрушителем тверди. Не любят божества, когда на их территории резвится другой бог.

— Бросьте оружие, — приказал я, но бойцы так и стояли, целясь в меня. Лишь чувство самосохранение не давало им выстрелить. Их подсознание шептало, что если они нападут, то умрут. — Бросьте. Оружие.

Я стиснул кулак, и всё вокруг задрожало. Казалось, ещё немного, и земля просто разверзнется под ними.

— Бросьте… — приказал людям Долгопрудный, и лишь после этого они послушались. Пистолеты-пулеметы упали на пол, а сами они отступили, не желая связываться с одаренным такой силы.

Я, тем временем, неторопливо подошел к Долгопрудному, положил руку на стол, и тот обратился в пыль вместе со всем содержимым, заставив мужчину ошалело вытаращить глаза и втянуть голову в плечи.

— Ты не можешь меня убить. У меня связи. Плевать, кто ты, А-ранг, S-ранг… Тебя достанут.

— Да что ты? — я склонил голову набок и положил руку мужчине на плечо. Его рука должна была рассыпаться в пыль, но вместо этого фиолетовым огнем вспыхнул один из перстней. Магическая защита, вот оно что. Стоило прогореть первому, вспыхнул второй.

— Стой! Давай договоримся. Я прощаю тебя, можешь валить со своим другом! — панически завизжал мужчина. И я его понимал. Скорее всего, по моей коже уже расходятся золотистые трещинки, а глаза пылают золотым огнем. Божественная сила она такая, но для меня её долгое использование чревато, так что надо заканчивать.