Я обогнула диван и опустилась на его край, затем набрала номер, который запомнила много лет назад. Это был единственный номер, который у нее был. Затем я затаила дыхание, один гудок. Два.

— Резиденция Марксов.

Слезы наполнили мои глаза. Я прикрыла рот рукой, чтобы не шуметь.

— Алло?

Я люблю тебя, мама.

Уйди.

Уйди от него.

Это было то, что я хотела сказать, но промолчала.

Уходив, я предложила дать ей номер этого телефона. Она подумала, что будет лучше, не давать его ей. Возможно, это была еще одна ошибка.

— Кто это? — голос на заднем плане вызвал волну паники по моим венам. Неважно, сколько лет пройдет, я сомневалась, что когда-нибудь перестану бояться своего отца.

Опасаться за свою мать.

Папа давно перестал меня бить. Не только потому, что я каждый день ходила с ним на работу, но и потому, что он знал: худшее, что он может мне сделать, — это причинить боль маме.

— Я не знаю, — сказала ему мама. — Там никого нет.

Я ожидала, что она повесит трубку, но затем послышалось шарканье, и на линии раздался папин голос.

— Алло?

Я молчала, мое сердце бешено колотилось.

— Кто это? — в его голосе послышались знакомые нотки. Начало ярости. Неужели я позвонила, чтобы поздороваться с мамой, а по итогу довела папу до истерики, за которую она заплатит?

Я оторвала телефон от уха и закончила разговор. Глупая, Скарлетт. Я портила жизнь всем. Но больше нет. Я не могла исправить мир мамы, но я могла исправить мир Люка.

Папа заслуживал гнить в тюрьме.

Такер Талбот тоже.

И на данный момент он был единственным человеком, которого я могла наказать.

Я встала с дивана, убрала телефон и тяжелыми шагами поплелась к двери. Я перекинула сумку через плечо. Затем я набрала код сигнализации. Люк проделывал это достаточно часто, чтобы я запомнила код.

Восемь. Четыре. Один. Два.

Это были последние четыре цифры на его бейдже.

Если он получит уведомление, то он все равно в нескольких часах езды. А мне идти недалеко.

Металлическая ручка двери была холодной под моей влажной ладонью, когда я повернула ее, открывая. Солнечный свет ударил мне в лицо, и я прищурилась от его света, когда вышла наружу. Чистый воздух наполнил мои легкие вместе со сладким ароматом лета. В любой другой день я бы насладилась ароматом скошенной травы. Голубым небом и смехом детей, играющих во дворах.

Не сегодня.

Я закрыла за собой дверь и поспешила вниз по тротуару. Мое мужество ослабевало с каждым шагом, но я продолжала двигаться. Ты можешь это сделать. Багажник машины захлопнулся, привлекая мое внимание, и я посмотрела на дом прямо через дорогу.

Молодая женщина стояла возле своей синей машины, наблюдая, как я иду. Я видела ее раньше. Она была дочерью пары, которая жила там. Ее каштановые волосы были заплетены в толстую косу, перекинутую через плечо. Ее глаза подозрительно сузились, когда я подошла.

Я подняла руку, слегка помахав пальчиком, и выдавила улыбку, затем сосредоточилась на пункте назначения.

Трава в соседнем доме была слишком высокой. Там не было летних горшков с петуниями или геранью. Теперь, когда я была снаружи и рассматривала улицу с другой точки зрения, дом выделялся, как больной палец. Неудивительно, что Люк заподозрил, что в него переехал агент ФБР.

Я пересекла подъездную дорожку и направилась к крыльцу, перепрыгивая через ступеньки к входной двери. Затем я глубоко вздохнула и нажала большим пальцем на дверной звонок.

Часть меня была удивлена, что я вообще добралась до двери. Наверное, я ожидала, что выйду на улицу и сразу же буду окружена федеральными агентами. Что меня посадят во внедорожник и увезут в неизвестном направлении.

За дверью не было слышно ни звука. Никто не торопился открывать. Была суббота. Я мало подглядывала по субботам только потому, что район был более оживленным, а Люк обычно в это время дня возвращался домой со своей тренировки в участке. Но разве она не должна была быть здесь?

Я снова позвонила в звонок, и не успел еще затихнуть звон, как дверь распахнулась.

Вот только открыла не женщина из ФБР. Она лежала на полу в луже крови позади высокого, сердитого мужчины, нависшего надо мной. На нем был черный кожаный жилет. Такой же, который я много-много раз видела на спине Джеремаи.

И прежде чем я успела повернуться и убежать, прежде чем я успела закричать, мир погрузился во тьму.

Я ахнула, просыпаясь, затем вздрогнула от стука в черепе. Ритм болезненных пульсаций соответствовал басовому ритму музыки, которая гремела за пределами комнаты. Не было смысла оглядываться. Стерильного, холодного запаха бетонного пола под моей щекой было достаточно, чтобы я точно поняла, где нахожусь.

Здание клуба Воинов.

Мои руки, кажется, были связаны, но я решила проверить, и жесткие пластиковые стяжки впились мне в кожу.

Этого не может быть. Все должно было быть не так.

Я планировала пойти в ФБР, передать свои видеодоказательства и согласиться дать показания против Воинов. Прямо сейчас они должны были помещать меня в какую-нибудь комнату для допросов. Я должна была бы пить чуть теплый кофе, пока агенты выслушивают мое признание. Затем они увезли бы меня в какой-нибудь пригородный городок в Оклахоме, Орегоне или Огайо, и Скарлетт Маркс перестала бы существовать.

Вот вам и сделала все правильно.

Я закрыла глаза и прижалась виском к холодному бетону, желая, чтобы боль в голове утихла.

— Ты в порядке? — голос заставил меня вздрогнуть, и мои глаза распахнулись. Рядом со мной сидела женщина.

Рыжеволосая женщина с другой стороны улицы. Соседка Люка.

Дерьмо.

— Что случилось? — прохрипела я.

— Они ударили тебя.

Э-э, да. Это я уже поняла.

Подтянув колени к груди, я использовала те немногие силы, которые у меня были, чтобы перекатиться с бедра. Затем я приняла сидячее положение на полу. Комната начала вращаться, и от усилия у меня закололо в глазах. Я привалилась к стене из шлакоблоков позади себя, сделав несколько глубоких вдохов, пока боль не стала терпимой.

— Кто ты? — спросила женщина рядом со мной. — Зачем ты им нужна?

— Скарлетт Маркс, — ответила я, поворачивая голову, чтобы рассмотреть ее.

Ее лицо было бледным, а коса, которую она носила раньше, развалилась. Копна каштановых волос рассыпалась по плечам и по зеленой футболке. Как и я, она была в джинсах, но у нее на колене была свежая прореха. На щеке у нее был красный след, а карамельные глаза были полны слез.

Даже испуганная, она была прекрасна. Слишком красива для этого места.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Кассандра Клайн. — Она говорила тихо, переводя взгляд с меня на закрытую дверь.

Мы были в одной из подвальных комнат — возможно, в той, где был убит Кен Рэймонд. Пол провалился до водостока в центре. Окон не было, только мерцающая лампочка, свисающая с черного провода.

— Прости меня, — сказал я.

— За что?

— За то, что неприятности, кажется, преследуют меня повсюду в эти дни. — И теперь я втянула в это дело эту невинную молодую женщину.

— Что еще случилось? — прошептала я. — Дома.

— Шеф Розен живет один, и я не была уверена, что ты делаешь. Мои родители состоят в «соседском дозоре». Я подумала, что, может быть, ты вломилась в его дом или что-то в этом роде и направляешься к соседке.

Я фыркнула от смеха. Я шла так быстро, еще и с рюкзаком, вероятно, я выглядела как преступница.

— Я все еще была рядом со своей машиной, когда тот мужчина открыл дверь. Секунду назад ты стояла там, затем он достал пистолет и ударил тебя по голове. Все произошло так быстро. Я попыталась достать свой телефон и позвонить в полицию, но он увидел меня. Я попыталась убежать, но… их было трое.

Знали ли Воины, что я была у Люка? Или они пришли за агентом ФБР?

— Ты видела другую женщину?

— Нет. — Она покачала головой. — Там были только мы. Один из мужчин, тот, что поймал меня, ударил меня по щеке. После этого все как в тумане. Там был фургон. Они бросили нас внутрь и связали. Ты все это время была без сознания.