Джаспер смягчился.

— Прежде чем думать об этом, тебе сначала нужно решить, как остановить повторение истории.

— О чем ты?

— Ты видел, что Генри сделал с мамой – он разрушил ее жизнь. Вот почему Джордан сопротивлялась тебе. Она не хотела повторения той жизни, от которой сбежала. Допустим, что ты найдешь ее завтра и заставишь вернуться, но ничего не изменится. Тогда она просто найдет другой способ снова сбежать от тебя. Это ничего не решит. Через год ты снова окажешься здесь.

Его слова звучали в моей голове какое-то время, даже после того, как он уехал в Нью-Йорк.

Позже в тот же день я разорвал заявление об опеке над Джордан и попросил своего адвоката подать апелляцию в суд о том, что Джордан больше не нуждается в присмотре.

После того, как Джаспер узнал, что я отказался от опекунства, он, кажется, стал чуть более охотно помогать мне. Он пообещал просмотреть свои переписки с Джордан и поискать зацепки, куда она могла отправиться.

Единственное, что он еще посоветовал, – позвонить бывшей лучшей подруге Джордана Пие.

Это был хороший совет.

У Максвеллов тянулась давняя вражда с семьей Пии, которая недавно закончилась после того, как ее дочь, Поппи, сошлась с моим кузеном Дэймоном. Новость об их союзе сломала барьер, и я знал, что, по крайней мере, она будет готова меня выслушать.

Дэймон неохотно передал мне номер Пии, но в остальном не захотел вмешиваться. Не зли семью Поппи, – таковы были его точные инструкции.

Я сразу же набрал номер.

— Алло.

— Пия Трималхио?

— Да? Кто это?

— Это Ксандер. Ксандер Максвелл.

На линии стало так тихо, что я подумал, не прервался ли звонок.

— Алло?

— Да, я здесь, – сказала она. — Чем могу помочь?

Холод в ее голосе подтвердил это. Пия поддерживала связь с Джордан, но получила указание не сообщать никому из Максвеллов о ее местонахождении.

Я не хотел принуждать Джордан через Пию. Это было то, что сделал бы Генри. Если Джаспер был прав, повторение истории только заставило бы Джордан ненавидеть меня еще больше.

Вместо этого я поговорил с ней. Я рассказал Пие суть нашей истории – Джордан ушла от моего отца, мы полюбили друг друга, я повторил те же ошибки, что и Генри, и Джордан сбежала от меня. Я опустил некоторые моменты, которые, как мне казалось, предали бы Джордан, если бы я раскрыл их без ее разрешения. В основном, я признавался в своих ошибках.

После всех этих дней без Джордан я понял, насколько по-другому я мог бы решить все. Она сбежала из-за меня, и если она никогда не вернется, то это будет моя вина.

Я был шокирован, когда моя честность была встречена пониманием, а не язвительностью, которой я заслуживал. Похоже, что она и сама сталкивалась с морально серым поведением. Или, возможно, она сочувствовала страданию в моем голосе.

После первого телефонного звонка я разговаривал с ней почти ежедневно, отчаянно пытаясь почувствовать себя ближе к Джордан через ее лучшую подругу. Пия также была моей последней надеждой. Без Джордан моя жизнь свелась к тому, чтобы скучать по ней, думать о ней и искать ее. А я знал, что Пия – ключ к поиску Джордан.

— Могу я спросить тебя кое о чем? – однажды спросил я ее.

— Мой ответ тот же, что и вчера, Ксандер, – возмутилась Пия. — Я не разговаривала с Джордан и не знаю, где она.

Я ожидал, что она скажет именно это. Конечно, она лгала. Я попросил своего частного детектива просмотреть записи телефонных разговоров Пии, и там были сообщения с номера Генри, хотя ни одно из них не принесло пользы. С тех пор я был уверен, что Пия использовала для связи с Джордан одноразовый телефон.

— Тогда, может, ты расскажешь мне о ней что-нибудь еще?

Я хватался за соломинку в поисках хоть какого-то контакта с Джордан, и общение с ее лучшей подругой дало мне ощущение, что я получил доступ к ней. Каждый день я просил Пию рассказать мне что-нибудь новое о моей девочке, все, за что я мог бы ухватиться, чтобы почувствовать себя немного ближе к ней.

Пия вздохнула.

— Что ты хочешь узнать сегодня?

— Откуда у Джордан шрам над губой?

За все время, что я ее знал, я ни разу не спросил ее о чем-то настолько простом. Почему я этого не сделал?

Пия рассмеялась над моим вопросом.

— Ах, это. В колледже у меня был дерьмовый бывший парень, Майкл, который взял мою машину покататься, а потом разбил ее. Джордан разозлилась и назвала его дингусом¹⁹, а он швырнул в нее ключами от машины. Ключи попали ей по губам, и в итоге ей пришлось накладывать швы. Но первое, что сделала Джордан после того, как мы вышли из больницы, это заспамила его аккаунты в социальных сетях комментарием «дингус», а затем заставила всех наших друзей сделать то же самое и даже заплатила студентам в кампусе, чтобы они называли его «дингус» в лицо. К концу года даже преподаватели думали, что его зовут Дингус. Боже, она была такой крутой, – с гордостью произнесла она, погружаясь в приятные ностальгические воспоминания.

Между тем я с трудом пытался подавить желание выследить этого урода и убить его. Я сохранял совершенно нормальный голос, когда спросил:

— Любопытно. Как, ты сказала, полное имя твоего бывшего?

Я почти услышал, как Пия закатила глаза.

— Ага, я на это не куплюсь. Ты не будешь выслеживать его, чтобы убить.

— С чего ты взяла...

— Я не дура, Ксандер. У меня есть небольшой опыт общения с мужчинами вроде тебя. Прямо сейчас я разговариваю с тобой из своей ванной, и на это есть причина.

Я замолчал на какое-то время.

Пия издала еще один тяжелый вздох, словно борясь с собой.

— Вот что я тебе скажу, Ксандер, – сказала она наконец. — Я навела о тебе справки и расспросила Дэймона, и из всего, что я услышала, думаю, что ты хороший парень, который совершил несколько ошибок. И если кто и может сопереживать людям, которым нужен второй или третий шанс, так это я. Как ты уже понял, у меня бурное прошлое. Так что, вот что я тебе скажу: я не знаю, где Майкл, но я знаю, где его нет, и это Париж.

Я застыл; весь мир тоже остановился. Затем мое сердце начало беспорядочно биться.

Черт, это был способ Пии сообщить мне, что Джордан в Париже, не предавая ее доверия?

— Ты хочешь сказать...

— Считай это подарком на день рождения, – перебила она. Откуда она узнала, что у меня день рождения? Дэймон? — Полагаю, ты тратишь его на поиски зацепок в какой-нибудь темной, грязной, похожей на злодейскую, комнате. Честно говоря, это слишком депрессивно, а я всегда была падка до любовных историй.

— Париж огромен. Может, ты хотя бы дашь мне почтовый индекс или что-нибудь...

В этот момент кто-то другой забрал у неё телефон – мужчина – и проревел:

— Кто это, черт возьми, и какого хрена ты звонишь моей жене?

Прежде чем я успел заговорить или она успела ответить, голос рявкнул снова, как я понял, увидев имя на экране.

— ЧТО ЕЩЕ ЗА КСАНДЕР, БЛЯДЬ? Если я найду тебя, Ксандер, я убью тебя нахрен...

Я повесил трубку, оставив их наедине с супружескими разборками.

У меня были дела поважнее, например, заказать билет в Париж... и найти то чертово кафе, в которое часто ходила Джордан, – то, которое напоминало ей загородный клуб Генри.

Это было последнее место, где я была по-настоящему счастлива.

Так она мне сказала, так что с этого места я и должен был начать. Сколько кафе могло быть в Париже?

Джордан

В маленьком кафе на Rue Perrée было оживленно, аромат свежесваренного кофе смешивался с тихим шепотом разговоров вокруг причудливого столика, который я заняла. Это было то самое место, о котором я рассказывала Ксандеру, когда мы обедали в клубе Генри по глупо завышенным ценам. Я не могла поверить, что кафе все еще здесь; так уж вышло, что оно было моим любимым, и я приходила сюда ежедневно.