Не глядя на меня, он выдвинул ящик стола и начал записывать то, что купил, в блокнот. Подписав его росчерком, который я узнала по различным товарам, на которых он ставил автографы, прежде чем позировать со счастливыми фанатами для фотографий, Ксандер бросил ручку и блокнот обратно в ящик и запер его.
— Переодевайся, если только ты не слишком привязалась к своей простыни, – сказал он, прислонившись спиной к кассе. — Ты почувствуешь себя лучше, как только сделаешь это.
Я вызывающе посмотрела в ответ.
— Я не собираюсь переодеваться у тебя на глазах.
— Так теперь ты стесняешься? Прошлой ночью ты не была такой, – огрызнулся он.
Я вздрогнула от его тона. Ксандер тоже выглядел так, словно дошел до предела, но по какой-то причине он решил подавить гнев и покорно вздохнул. Вместо этого засунул одежду в пакеты и протянул их мне, кивнув на тяжелую дамастовую штору справа от нас.
— Примерочная там.
Я ушла с опустошением в груди, но, к моему ужасу, он оказался прав. После утра, проведенного в одной простыне, перекинутой через плечо, как тога, нормальная одежда помогла мне снова почувствовать себя человеком. Было что-то невероятно бесчеловечное в том, чтобы оставаться голой взаперти, как пленница, несмотря на то, что Ксандер относился к этой ситуации как к грандиозному приключению.
Когда я вышла из примерочной, он протянул мне руку. Его пальцы легко сомкнулись на моей ладони, направляя к выходу из магазина и я отступила в сторону, наблюдая, как он снова закрывает дверь одним движением карты. Я старалась не думать о том, сколько денег он только что небрежно выкинул на меня.
Я не очень удивилась, когда следующей нашей остановкой стал ресторан.
— Кухня закрыта, – сказал он, как будто я ожидала, что нас будет обслуживать шеф-повар, — но я могу приготовить сырную тарелку.
Мой желудок заурчал еще до того, как я обдумала предложение.
— Спасибо, – пробормотала я.
Сев за один из столиков подальше от пытливого взгляда Ксандера, я достала телефон из клатча. Связи по-прежнему не было. Сообщения Генри дразнили меня светящимися черными буквами, пока я не убрала устройство. Моя щека все еще пульсировала. Я не могла поверить, что он избил меня на глазах у своей любовницы и толпы свидетелей. Но так и было. Он уже занес ногу для очередного удара, когда Ксандер появился из ниоткуда и хладнокровно вырубил его.
Ксандер ушел, как мне показалось, очень надолго за сыром и бог знает за чем еще, но когда я встала, он вынырнул из кухни, держа в руках деревянную разделочную доску, на которой было навалено больше сыров, чем я могла назвать, а также ассорти из вяленого мяса и маринованных овощей
— Ешь, – приказал он, поставив доску на стол. — Ты почти ничего не съела за завтраком.
Итак, мы вернулись к диктаторству. Я вздохнула.
— Откуда ты знаешь?
— В комнате была камера.
Я опустила сыр, который подносила к губам.
— Ты установил камеры в каютах?
— Я беспокоился о тебе. Я не знал, что ты будешь делать.
Я недоверчиво посмотрела на него, но выражение его лица было искренним, что, возможно, пугало еще больше. Я проглотила кусочек козьего сыра и выдавила дрожащую улыбку, размышляя, как мне выпутаться из этой ситуации.
Сыр был невероятным. Я обожала взбитый козий сыр. Я уставилась на доску, внезапно заметив, что на ней лежат и другие мои любимые блюда: крекеры с травами, запеченные со съедобными цветами, свежий инжир, козий сыр и испанские оливки.
Ксандер не отводил взгляда от доски, но не ел.
— Попробуй джем, – предложил он. — Это малина с розой. Мне говорили, что он хорошо сочетается с Манчего.
Под сладостью джем оказался на удивление горьким. Возможно, Ксандер имел в виду шиповник, а не розу?
Свет над головой потускнел. Я отодвинула доску с сыром, потирая виски. Я съела весь козий сыр, большую часть джема и гораздо больше выдержанного прошутто, чем следовало бы, учитывая, что Генри вечно твердил о моей фигуре. Я чувствовала себя вялой, как будто выпила больше, чем пару бокалов вина.
— Устала? – спросил Ксандр, глядя на меня.
— Д-да.
— Иди сюда. – Он выскользнул из-за стола, не потрудившись убрать беспорядок. И хотя я была невероятно обижена на него, я облокотилась на его вес. Теплый травяной аромат заполнил мой нос; он был таким же крепким, как вино. — Джордан, – пробормотал он. — Что случилось?
— Я просто так устала.
Он откинул мои волосы с лица, прежде чем наклониться, чтобы поднять пакеты с покупками.
— Хорошо, детка. Тогда закрой глаза.
Закрой глаза.
Я не хотела этого делать, но усталость свинцовым грузом тянула меня вниз, в темноту. Когда я снова открыла глаза, ресторана уже не было.
Все исчезло.
Я стояла на причале, как в кошмарном сне, в воздухе витал запах морской соли. Вдалеке стоял киоск с большим кленовым листом на фасаде, в котором продавали конфеты детям. На вывеске с изображением маленькой викторианской девочки большими жирными буквами было написано «ЭКСКУРСИИ НА О.ПРИНЦА ЭДУАРДА».
С дикими глазами я огляделась по сторонам, слегка споткнувшись, когда солнцезащитные очки, которые я не помнила, как надела, сползли мне на нос.
— Что, – начала я, слово соскользнуло с моего языка, как лед. — Где...
Мужчина в костюме открыл дверь черного автомобиля.
— Добро пожаловать в Канаду, мисс.
— О, Боже, – прошептала я, потирая висок.
— Расслабься, Джордан. – Слишком знакомый голос раздался чуть позади меня, и секунду спустя я почувствовала руку на своем плече. Я напряглась, когда его тело столкнулось с моим. — Теперь ты в безопасности. Никто не сможет добраться до тебя здесь.
Это прозвучало как обещание, но вполне могло быть и угрозой.
Глава 18
Ксандер
Жалкая крупица вещей, купленных Джордан в магазине, была разбросана по комнате. Перешагивая через пакеты с покупками, я отнес бессознательную Джордан в свою – нет, нашу – спальню, возбудив любопытство экономки по поводу Спящей Красавицы в моих руках. В конце концов, это был первый раз, когда я привез женщину в Илион.
В Новой Шотландии было всего несколько крупных городов. Когда Галифакс, столица провинции, стал собирать команду НХЛ, я воспользовался шансом переехать. Особенно мне понравился близлежащий морской городок Луненбург, который обладал как старинным, так и современным очарованием. Живописный край напомнил мне Джордан – яркий, голубой, прелестный. Поэтому, когда объявили о продаже поместья под названием Илион в самом центре города, я сразу же ухватился за возможность.
Это место стало моим утешением, и я знал, что Джордан полюбит Илион так же сильно. После того, как яхта причалила, я привез ее в поместье, хотя моя экономка удивленно подняла брови, когда я внес Джордан внутрь. Персонал был помехой нашему уединению. Я не доверял им, несмотря на их NDA10, и сомневался, что они закроют глаза на похищение.
Я также не хотел рисковать, разглашая местонахождение поместья. Никто, кроме моего брата и кузенов, не знал об этом доме. Это был мой тщательно хранимый секрет, и я не планировал раскрывать свою связь с Илионом или городом Луненбург.
Я уложил Джордан на матрас, прежде чем снять с нее одежду. Было что-то нежное и уязвимое в том, что она лежала обнаженная в моей постели. Я тоже стряхнул с себя одежду и скользнул под одеяло, чтобы воплотить одну из моих самых скромных фантазий последних лет – держать ее в своих объятиях.
Джордан вряд ли обрадуется, когда очнется в новой обстановке. Обмануть ее не было моим первым выбором, но она оставила мне мало вариантов. Возможно, я был сам виноват и мне не следовало проявлять такую решительность. Я знал, что с ее стороны будут некоторые колебания, но предполагал, что она смирится после того, как увидит все, что я могу предложить. Я не был таким, как Генри. Бить женщину было не в моих правилах, и я бы не стал унижать Джордан, выставляя напоказ других женщин или даже глядя на них. По наивности я решил, что эта связь не односторонняя.
