Вот падает снежинка,

За ней летит вторая.

Поймай её ладошкой,

Глядишь, она растает.

Разбито моё сердце,

От горя замирает.

Не люба я милёнку

Ему нужна другая.

Луша сделала разворот и взмахнула руками, как учила её танцевать Стеша и вдруг остановилась, воскликнула:

— Ой! Я вас не заметила. Как хорошо, что вы уже вернулись!

— Но ведь я дал тебе слово. — мягко улыбнулся Финист. — Каким бы воином я был если бы нарушил его?!

Малышка улыбнулась, она была польщена.

— Здесь так холодно, ты почему не в доме? — наигранно сурово поинтересовался Финист. — Час поздний, если госпожа узнает, что ты не в постели у тебя будут неприятности.

— Это ничего. — отмахнулась Луша. — Я хотела дождаться вас. А что до госпожи Стеши, так она тоже ещё не ложилась, велела мне привести вас к ней, когда вы вернётесь.

— Ну тогда не станем заставлять её ждать, веди меня к ней, малышка.

Покои Стеши показались Финисту очень уютными. Здесь не было дорогих ковров на полу и шёлковых обоев на стенах, зеркал в дорогих рамах и мягких восточных диванов. Не было кроватей с горами подушек на океанах перин, которые так любят молодые девицы.

Стены горницы Синеглазки были обшиты светлым полированным деревом, пол чисто выскоблен, пара лавок покрыты козьими шкурами, а узкий, низкий топчан застелен простым шерстяным одеялом. Единственным украшением был нарисованный во всю стену могучий дуб.

— Входите, господарь Финист.

Стеша обратилась к юноше по имени и он понял, что этим вечером хозяйка дома не намерена играть с ним в привычные актрисе игры. Одежда и вся атмосфера царившая в покоях актрисы были тому подтверждением. На девушке был простой синий сарафан и белая рубашка с шёлковой каймою. Никаких монист, коралловых бус, браслетов и прочих украшений, никакой краски на лице и теле. Волосы убраны в косу и уложены короной вокруг головы. Однако, даже этот простой образ не мог умалить красоты Стеши.

— Луша, будь добра принеси нам молока с мёдом. Гостю надо согреться. Чудно это, но в столицу снова пожаловала зима.

Девочка поклонилась и хотела выйти из горницы, выполнить поручение наставницы. Проходя мимо Финиста, Луша заметила на его рукаве красный мазок.

— Господарь мой, вы ранены? — забеспокоилась Луша.

Стеша подоспела к Финисту, прикрыла пятно просочившейся крови ладонью, мягко улыбнулась воспитаннице и сказала:

— Ты ошиблась Лушенька, это всего лишь красный листик пристал к одежде нашего дорогого гостя. Поздно уже. Ступай спать, я сама схожу за молоком.

Когда девочка ушла, Стеша помогла Финисту снять одежду и осмотрела рану.

— Глубокая, но чистая — это хорошо. — вынесла вердикт актриса. — Придётся зашивать.

В комнате нашлось крепкое прозрачное вино для промывания раны, чистые льняные бинты и даже маленькая бронзовая шкатулка с иглами и нитями из сушеных жил. Крепкое вино обожгло рану, будь-то на плечо Финиста плеснули жидкого огня. Раскалив иголку над пламенем свечи, Стеша начала споро накладывать стежки стягивая края раны. После она смазала шов тёмной мазью с резким запахом дёгтя и наложила тугую повязку.

— Вы даже не вздрогнули ни разу, а ведь вы женщина, актриса и у вас должна быть тонкая натура. — восхитился Финист.

— Откуда у вас такая выдержка, Стеша?

— Вы сами дали ответ. — уклончиво ответила Стеша. — Я актриса, женщина скоморошьего племени. Вы ведь должны знать, что у нас с вами один покровитель.

Финист приподнял бровь.

— Видимо вы проспали этот урок в вашей школе. — рассмеялась Стеша.

Девушка взяла свечу с подошла к стене, на которой раскинул широкие ветви могучий дуб, зажгла лучины по бокам росписи и Финист увидел, что среди мощных ветвей дуба притаился большой рыжий зверь с золотой цепью на шее, в корнях свилась белая змея, а на самой верхушке сидит, раскинув широкие крылья, ворон.

— Мы оба служим Первогрому и воины, и скоморохи. Но знаете ли вы почему?

Финист виновато мотнул головой, он правда позабыл.

— Я не очень силён в истории богов. — признался смущенный юноша.

— Воины сражаются с другими воинами их оружие из металла и дерева, они проливают кровь во имя чести, долга, идеи. Они всегда служат чему-то или кому-то. Но битва похожа на сцену, тут, как и в театре сталкиваются две силы, кипят страсти, а в итоге всё оканчивается победой одного и поражением другого. Как говорят о сражении? Говорят — " театр военных действий". — Стеша улыбнулась. — Но наше оружие, скоморошье, это слова, танец, музыка. Если меч поражает плоть, то наше искусство поражает душу. Вы захватываете земли, мы — умы и сердца. Вы совершаете подвиги и уходите в мир иной, мы воспеваем ваши победы и поражения, воскрешая память о вас, мы храним ваше наследие.

— Я кажется понял. Без ваших песен, танцев и музыки не будет памяти у народа, а если у человека нет памяти о делах его предков, то фехтование — это ничто, лишь бессмысленное махание железякой.

Финист был удивлён и воодушевлён, прежде он никогда не думал о войне, как о театре, а о театре, как о месте, где сражаются с невежеством.

Стеша подошла к Финисту почти в плотную, положила ему на грудь свою прелестную головку:

— Я слышу как стучит ваше сердце, мой господарь. Когда вы вошли в этот дом, оно металось и не знало покоя. Я сразу поняла, ваш разум не находит ответов и вы питаетесь лишь горькими плодами опыта. Теперь его стук ровнее — это значит вы усвоили урок и стали мудрее.

Она подняла голову и заглянула Финисту в глаза, открыто без стеснения выдавая своё желание.

— Позвольте мне закрепить этот урок, плодом сладким. В Айастане говорят, что слова "любовь" и "война" выросли из одного корня.

Стеша распустила на груди шнуровку и сарафан с мягким шорохом упал к её ногам. Она мягко подтолкнула Финиста к краю топчана, заставляя его опуститься на жесткий матрац. Приподняв подол исподней рубахи, актриса оседлала бёдра Финиста и, взяв его лицо в ладони, прошептала:

— Мы женщины, куда сильнее чем вы можете представить себе, мой господарь. Наша сила заключена в том, что мы позволяем себе быть слабыми.

Она поцеловала Финиста в губы и лукаво улыбнулась. В синих глазах заплясали задорные искры:

— А теперь докажите мне, мой господарь, что в делах любовных вы совсем не слабак.

И Финист доказал, раза три, пока розовый расцвет не окрасил окна покоев Стеши.

Они лежали на узком топчане сплетя руки и ноги, дыхание Стеши холодило разгоряченную грудь Финиста.

— Я хочу тебе рассказать одну сказку. — прошептала актриса.

— Мне кажется я уже давно вырос из возраста, когда их слушают, моя добрая Стеша. — усмехнулся и возразил Финист.

— "Сказка ложь, да в ней намёк — добрым молодцам урок." — промурлыкала девушка. — Слушай и не перебивай.

— Как пожелаешь.

— Жили-были два князя, два брата. Они делили одно княжество и между ними был мир и лад, пока однажды Змея, — Стеша указала на нарисованную в корнях дуба белую змею свившуюся восьмёркой. — пока однажды Змея не нашептала старшему брату-князю, что младший задумал лихое дело — забрать всю власть и все земли княжества себе одному. Тогда случилось так, что братья поссорились и пошли войной друг-на-друга. Великий рыжий Кот рванулся со своей цепи, он всегда голодный, а потому очень беспокойный, особенно, когда кто-то проливает кровь. А крови на той войне пролилось не мало. Одно из звеньев золотой цепи порвалось, выпуская кровожадного зверя на волю, а это означало, что война будет долгой и жестокой, голод у Кота непомерный. Золотая цепь — единственное, что может его удержать, она волшебная и выкована из душ павших героев воспетых в народных сказаниях. Она живая память народа и единственное его спасение от Кота. Увидел это горе-несчастье мудрый Ворон, который отдыхает на ветвях Древа Миров. Увидел и понял, надо спасать мир людей от прожорливого Кота. Сорвался Ворон с ветви и полетел на поиски лучшего кузнеца в мире, что бы тот починил цепь. Кузнец тот был уже очень стар и лежал на смертном ложе, но ради такого дела встал и принялся за работу. Однако сколько он не ковал, цепь каждый раз обрывалась. Сломанное звено уже было не починить, надо было искать ему замену. Сказал о том кузнец Ворону, что для нового прочного звена нужен особый материал — молодая горячая душа Героя. Долго кружил Ворон над полем великой битвы, где братья убивали друг друга и приметил одну такую. Она была у молодого воина, совсем мальчика, но с горячим сердцем и буйным нравом. Призадумался Ворон, нельзя же душу у человека забрать, а взамен ему не дать ничего. Воровство то будет, а не дело славное. Поднялся Ворон высоко, покружил над Деревом Миров и приглядел мальчишке в другом мире душу крепкую, старую, мудрую, душу славного воина на замену молодой и горячей душе юнца. Когда неопытный мальчишка пал в сражении, подменил Ворон одну душу на другую. А мальчишка и не умирал словно, очнулся с новой душою жить стал. Ворон принёс кузнецу душу горячую, тот выковал из неё новое звено, крепкое. Вновь удалось, общими силами, посадить Кота на цепь и война прекратилась. Вот только не успокоился Змей ползёт он по следам молодого Героя, алчет его погибели, посылает он молодому воину врагов живых и мертвых, в надежде, что душа героя очерствеет. Хочет коварный Змей чтобы сила звена, цепь скрепляющего, померкла и снова Кот кровавый с цепи сорвался, чтобы повергнуть княжество во мрак, а всем людям принести лютую погибель.