Если печенеги относились к другой возрастной категории, а половцы – явно к другой социальной, то хазары, как тут же окрестила новых туристов девушка, могли бы выглядеть в ее глазах вызывающими определенный женский интерес мужчинами. Если бы не вырядились такими дикарями, конечно.

Елена продолжала беззастенчиво рассматривать пришельцев. На смуглых крепких шеях висели бусики из устрашающего вида чьих-то зубов. На немного более рослом и широкоплечем «охотнике» – из крупных и желтоватых. На стройном и смазливом – из кипельно белых, тонких и пугающе острых.

Лохматые прически туристов в стиле «не расчесывался три недели» были украшены яркими птичьими перьями, косточками каких-то мелких созданий и небольшими просверленными ракушками.

Наряд смазливого добавляла налобная повязка, стилизованная (не настоящая же она?!) под змеиную шкурку. Повязка плохо удерживала его разлохматившиеся кудри, и была предназначена, очевидно, скорее для украшения. Волосы второго, рослого туриста были прямыми, за счет чего вся нацепленная на них красота была на самом виду – у его товарища часть ракушек и прочего тонула в кудрях.

В остальном туристы были одеты в туже «униформу», что и предыдущие две группы – в саронги и кожаные жилеты с петельками для холодного оружия, ни одна из которых не пустовала. В сетчатых мешках за спинами мужчин проглядывались какие-то тючки и что-то похожее на небольших размеров вытянутые тыквы, опять же украшенные ракушками.

«Наверное, это самодельные дикарские фляги», – заключила Елена и больше к имуществу туристов не приглядывалась. Поросли на лицах у вновь прибывших дикарей, в отличие от их предшественников, не было. Зато наблюдались характерные царапины в стиле «побрился топором».

К какой же этнической группе все они все-таки относятся?

Черные глаза продолжавших неподвижно стоять на месте мужчин смотрели на Елену с каким-то трудночитаемым интересом. Взор их горел одинаковым внутренним огнем, как будто они…

Да нет. Не может того быть. Рата же четко ей обещала, и с первыми группами туристов ничего такого не было. Это она сама без мужского внимания совсем одичала, вот и чудится несуществующее.

Елена постаралась взять себя в руки и выкинуть из головы все неподобающие мысли. Подумаешь, мускулистые полуголые красавцы, и не на экране, а в шаговой доступности – можно потрогать руками. Можно, но нет нужно, и вообще не положено!

Сейчас они насмотрятся друг на друга, охотники отвесят жрице по поклону, и она отработанным на первых двух группах повелительным жестом направит их в сторону хижины.

2

Надиярр и Зуррга тоже внимательно разглядывали девушку. Настройки на полное подчинение жрице слетели с мужчин еще во время клятвы у тотемного столба, и в таком ключе они ее совсем не рассматривали. Интерес их был совершенно иным, но хитрые дикари тщательно это скрывали.

Ведь сложный ритуал ухаживания, память о котором из-за ошибки на старте проснулась у менеджеров одновременно с охотничьими навыками, требовал сначала показать избраннице свою силу, ловкость, добычливость, хитрость, хозяйственность и привлекательность, а уж потом только свататься.

Внешность потенциальной жены первобытные охотники оценили на троечку. Так-то девушка показалась обоим вполне привлекательной, хотя жреческий наряд сидел на ней несколько кособоко. Но с утилитарной точки зрения подруге охотника следовало бы быть помускулистей и помощней.

Однако и выбора особого не было. То есть, не особого, а вообще никакого.

Заметив реакцию друг друга, мужчины с надеждой переглянулись – может, раз такое дело, соперник уступит? – и разочаровано отвели глаза. Не в этот раз.

Пауза затягивалась, и наконец Надиярр вспомнил обычай и задал ритуальный вопрос:

– Как зовут тебя, жррица?

– Лестари.

– Охотник Надиярр из племени Суаррзи и охотник Зуррга из племени Муяссарр ррады служить тебе, жррица Лестарри! – скороговоркой произнес одичавший директор по рекламе и с некоторым превосходством посмотрел на зазевавшегося начальника. В голосе его больше обычного звучали рычащие нотки.

То, что это совсем не та Лестари, он, как и Зуррга, совершенно не заметил. Собственно говоря, и о «той» Лестари оба охотника совсем ничего не помнили.

Оба мужчины поклонились, при этом украшения в их прическах угрожающе закачались, грозя осыпаться на землю, как сомнительный урожай.

– Что прикажешь нам делать, жрица Лестари?

Жрица заметно задумалась. Ее мыслительный процесс слегка отвели от реальности имена охотников – они звучали почти как в опере «Искатели жемчуга», которая, собственно, и завела ее на эти галеры. Впрочем, охотником в опере был только Надир, а Зурга, помнится, был рыбак.

Впрочем, какая разница! Выглядели парни на своих оперных тезок весьма похожими, и в «Искателях жемчуга» по сюжету тоже была жрица, которую они оба любили.

Елена возмущенно тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли, которые опять сворачивали не туда. Висюльки на ее шапочке, с которой она почти сроднилась, потревожено звякнули.

Сейчас жрица-тамада уже пожалела, что так легкомысленно отнеслась к новой и последней для нее группе туристов и не подготовила никого задания. Она самоуверенно собиралась придумать им дело на ходу, но гипертрофированно мужественный вид «оперных» охотников выбил девушку из колеи. Вот что таким поручишь?

Пауза затягивалась.

К счастью, придумывать что-нибудь на ходу тамаде так и не пришлось. Рослый рыбак, то есть охотник, Зуррга, вышел немного вперед и произнес целую речь:

– Рразреши, жрица! Охотникам нада мыцца с даррога. Сходим за зверрь. Потом ждем жрицу Лестарри в хижине. Вечерр, да! Будет еда!

Удивленная Елена поняла, что у нее перехватывают инициативу по организации досуга. Ее пригласили на ужин, надо же! Надо будет и самой что-нибудь приготовить. Не идти же в гости с пустыми руками.

– Я принимаю ваше приглашение, – начальственно ответила девушка и повелительным жестом указала дикарям дорогу к хижине.

Хотя Елена из-за всех сил отыгрывала неприступную жрицу, прощальный поклон, на который расщедрились хазары, показался ей недостаточно почтительным. Не таким искренним, как у половцев и печенегов. Скорее, веселым и довольным. Нет, все-таки с этими мужчинами что-то определенно не так!

3

Пресловутое озеро, на водной глади которого Елене не случилось устроить сдачу норм ГТО по плаванию, и где печенеги и половцы ловили рыбу, Зуррга и Надиярр приметили еще на подходе к Дому Жриц. Но возвращаться туда для водных процедур мужчины не захотели, поскольку спешили произвести впечатление на потенциальную невесту. Поэтому они наскоро ополоснулись в протекающем рядом широком ручье и постирали в холодной воде свои саронги.

Развесив одежку сушиться на ближайшем дереве, на охоту торопившиеся мужчины отправились в одних жилетах. Выглядело это, конечно, странновато, но не в руках же нести оружие?

Заходивший в джунгли вторым Надиярр обернулся и окинул алчным взглядом беззащитно висящий на ветвях саронг соперника. Охотник явно что-то задумал, но, когда Зуррга поинтересовался, отчего он замешкался, сумел тут же принять невинный вид. Через некоторое время мужчины разделились, решив испытать удачу поодиночке.

Несмотря на то, что прилегающий к усадьбе жриц участок дикой природы регулярно посещался группами охотников, он все еще был полон непуганой дичи. Да и, к слову сказать, предшественники Зуррги и Надиярра охотой себя словсем не утруждали – внимание печенегов полностью поглотил огород, а половцы были слишком ленивы.

Так что очень скоро Надиярр заметил целую стаю диких индеек. И хотя в экипировке охотников отсутствовали лук и стрелы, мужчина справился и так: затаившись за деревом, он терпеливо дождался, когда огромные птицы подойдут поближе, и закидал их всем имеющимся в его распоряжении метательным оружием.

Ножи ожидаемо соскользнули по длинным перьям, зато один тяжелый дротик нашел свою цель – жирную нерасторопную курочку. Метнув вслед разбегающейся дичи последний оставшийся в руках топорик, охотник подбил огромного индюка. Птица со слегка подрубленной лапой, заполошно курлыкая, забила крыльями и попыталась скрыться, но охотник кинулся на нее аки тигр. В ходе короткого родео ему удалось дотянуться до отлетевшего в сторону топорика, и вторая птичья тушка пополнила его охотничьи трофеи.