Осенью 1971 года первые предсерийные экземпляры вагонов были изготовлены и испытаны в Челябинске. А уже с января 1972 года началось их серийное производство — впрочем, родной город Михаила получил такую «новинку» далеко не первым… Сюда, в Сталинское трамвайное депо, первые вагоны пришли лишь в конце весны и, будучи сцеплены в системы многих единиц, вышли на ставший внезапно самым загруженным городской маршрут — «восьмерку». Ведь именно этот трамвай развозил народ по сразу трем крупным предприятиям города — Сарсельмашу, бывшему авиазаводу, который в новой пятилетке был наконец-то официально переименован в моторостроительный, заодно освоив производство модернизированных двигателей для автомобилей ЗиС-131, и заводу зуборезных станков. А ведь часть народа еще и ехало в другие районы города, пересаживаясь по пути на «девятку», «единицу» или «пятнашку»… Недаром в городском руководстве уже шел разговор о переходе к эксплуатации на ряде маршрутов трехвагонных систем многих единиц — хотя этого Михаил и не мог знать.

Сейчас же, глядя в окно, он видел, как все больше и больше меняется родной город… Весь район вокруг Сарсельмаша был застроен новыми «эвакуационками», где жили тысячи людей. Впрочем, за счет эвакуированных город уже успел стать «миллионником», а если дополнить это теми жителями, кто приезжает в город на зиму из деревень… Хотя таких с каждым новым годом становилось все меньше. А вот область как «слишком разросшуюся» таки «порезали» — в 1969 году вышел официальный указ о восстановлении Балашовской области… Впрочем, она было далеко не одной такой — регионы, куда в первые годы Долгой зимы прибывала основная масса эвакуированных, порой делили на более мелкие, бывшие поселки на их территории превращались в новые города, а некоторые старые города — в областные центры. На новом месте начинали работу эвакуированные с Севера и из Сибири заводы, фабрики и электростанции, техникумы и университеты… Вон, например, поселок Сенной у них в области недавно получил статус города.

А вот в той же Сибири многие населенные пункты просто исчезли с карт или превратились в вахтовые поселки, а то и лагеря ГУЛАГа. Впрочем, даже расположенные вдоль Транссиба областные центры резко уменьшились в численности населения… «Кончилось освоение Сибири!» — чуть грустно подумал Михаил, вспоминая информацию из теленовостей и от знакомых. У них на заводе ведь работало немало сибиряков. Но вот и его остановка… Выбравшись из трамвая около депо, Михаил быстрым шагом добрался до дома, где его уже ждала Вика.

— Привет, Вик! — поздоровался с женой Михаил.

— Привет, Миш! — улыбнулась в ответ девушка.

Слегка обняться, поцеловать в щечку любимую… И приступить к домашним делам. Помочь жене почистить картошку на ужин, а затем переодеться в плохенькую одежку и топать на огород — поливать растения… И все же в последние годы стало куда легче, чем в начале Долгой зимы! А еще так хорошо, когда не надо после работы катить в библиотеку, а потом до поздней ночи сидеть и думать над ответом на очередной запрос из министерства — пытаться вспомнить, что в этом плане было в будущем, и подводить теоретическое обоснование из нынешней жизни, из нарытой в библиотеке информации.

В этом году Михаилу дали вот уже третью Сталинскую премию… Но какая премия заменит спокойную жизнь? Чтобы вот просто отдохнуть вместе с женой, съездить куда-нибудь на речку, сходить на рыбалку хотя бы? Эх… Не будь этой Долгой зимы, не будь той уже полузабытой прошлой жизни, плюнул бы на все и вел себе тихую жизнь обычного семейного человека! Но раз уж засветился, то теперь о том остается только мечтать. И радоваться тем коротким моментам, когда это все-таки ему удается…

Волей-неволей порой позавидуешь обычным людям! Живут себе спокойно «от смены до смены», смотрят по вечерам телевизор или слушают новости о достижениях Советского Союза, бухтят на кухне о надоевших всем карточках и матерят «проклятых америкосов», по чьей вине им пришлось столкнуться с Долгой зимой… Но при этом совершенно не задумываются о всяких там теплицах или новой сельхозтехнике, станках гидроабразивной резки или ЭВМ. Ведь это не их дело! Есть специальные НИИ, кому положено всем этим заниматься, есть руководители предприятий, есть министры и Совет Министров СССР. Есть, в конце концов, сам товарищ Пономаренко! Вот они пусть и думают! А их собственное дело маленькое, какие распоряжения от этих товарищей поступят — то и будут делать! И ведь таких людей большинство во все времена и при любой власти…

А еще последнее время Михаилу очень уж навязчиво стали предлагать вступить в партию… Дескать, комсомолец — это хорошо, но коммунизм — это уж совсем другой уровень! И пока бы, дескать, ему тоже расти… Ведь своей работой он уже показал, что достоин носить высокое звание коммуниста!

— Крольчатина сегодня? — спросил у жены, закончив с поливом и усаживаясь за ужин, Михаил.

— Да, — подтвердила Вика.

— Вкуснятина! — начав есть, поднял палец вверх Михаил. — Ты у меня умница просто!

В ответ жена лишь одарила его своей милой улыбкой… Ну да, когда тебя хвалят — это всегда приятно! А тут было за что… В стране кругом дефицит всего и вся, продукты по-прежнему выдаются по карточкам, но и в таких условиях Вике всегда удается приготовить еду так, что пальчики оближешь. И это без всяких ставших ныне недоступными специй или, тем более, усилителей вкуса. Хотя вон той же крольчатины становилось все больше и больше… Кролики да птица — вот основная мясная пища нынешнего времени!

— Эх, Вик, — неожиданно даже что-то расчувствовался Михаил. — Как бы хорошо мы с тобой зажили б, если б не эта Долгая зима…

— Наверное, — улыбнулась жена. — Но ведь не вечно будет Долгая зима?

— Нет, конечно, — внутренне вздрогнув от такой перспективы, ответил Михаил.

После ужина традиционно садятся за телевизор, где показывают новость… И, как уже твердо сложилось за последние годы, первой идет информация о сложившейся климатической ситуации. Какой-то мужик средних лет показывал на карте СССР границы «зоны многолетнего снежного покрова». В этом году наконец-то окончательно сошел снег за Уралом и на юге Западной Сибири… В следующем году ожидается дальнейшее уменьшение этой зоны, а к 1974 году, по прогнозам ученых, большая часть СССР освободится от многолетнего снежного покрова — и на том ситуация на какое-то время стабилизируется. Многолетние снега останутся практически только в Заполярье — и то не везде. Все это сопровождалось показом прочерченных на карте пунктирных линий…

— Значит, еще пару лет осталось, — задумчиво произнесла Вика.

— Наверное, — согласился Михаил.

Следующими по очереди шли новости о достижениях народного хозяйства. Очередные цифры, цифры, графики… Сравнение ситуации с тем, что было до Долгой зимы.

— По итогам пятилетки по ряду показателей экономика СССР смогла не только выйти на имевшийся до Долгой зимы уровень, но и превысить его, — бодро говорил диктор. — Например, по производству дизельных и бензиновых двигателей…

И еще целая куча цифр и графиков… Дескать, эх как хорошо в стране советской жить! И ведь и не поспоришь — достаточно посмотреть, что происходит в мире. Уж в этом плане советская пропаганда оказалась на высоте — быстро смекнули, что сейчас самая лучшая агитация за советскую власть не в лозунгах, а всего лишь в противопоставлении одного с другим. И не единого грамма лжи или приукрашения действительности!

— В Москву на переговоры с советским правительством прибыла делегация из Объединенных коммун Скандинавии, — послышалась тем временем весьма неожиданная новость.

Какие-либо официальные переговоры с кем-то за пределами социалистического лагеря… Это было едва ли не впервые за всю Долгую зиму! Встреча проходила, разумеется, во Дворце Советов… Впрочем, больше никаких подробностей по телевизору не сообщалось. Скорее всего, что-то скажут позднее — по итогам переговоров…

— Скажи, Миш, — внезапно окликнула мужа Вика. — Помнишь ту нашу песню… Ты же соврал про друга своего брата?