— А это надолго? — Сун Юньхао уселся поровнее, но лопатки беспокойно шевелились под новым чёрным халатом.

— Не знаю точно, но нет. — Тянь Жэнь прижал ладонь к его спине, и тот, на удивление, присмирел.

Биси подползла сзади — видимо, чтобы не приближаться к Скворцу, который шумно и слюняво ел курицу, — обвила обеими руками Ло Мэнсюэ, уткнулась носом ей в плечо. Биси совсем высохла и распушилась ещё сильнее, и от её тепла по руке поползли мурашки.

Ло Мэнсюэ прижалась к её макушке щекой и стала смотреть на руку Тянь Жэня — она думала, что его сила будет светлее, может, лазурного цвета, как её собственная, но она была тёмная, почти чёрная, как море безлунной ночью.

Моря Ло Мэнсюэ тоже никогда не видела.

Тянь Жэнь аккуратно расставил на столе перевёрнутые чашки. С тех пор, как Цзинь Ган разбил шестую, идеального круга из них не получалось, но всё равно выглядело красиво: светло-зелёные холмики на густо-алом лакированном подносе, а круглый поднос — в самом центре круглого стола, на фоне тёмной древесины.

Даже и пяти чашек для них было слишком много. Цзинь Гана приводила в ярость эта избыточность, хотя Цзинь Ган и прежде ненавидел гостей. Лишь небеса ведают, как он ещё терпел визиты Ян-сюна, его картины, рассказы и особенно его неистребимую, несмотря на болезнь, жизнерадостность. Но теперь уже Ян-сюн не выдержал.

Тянь Жэнь не то чтобы его винил.

— Я пойду ещё поработаю, — сказал он так громко, как смог.

Цзинь Ган не ответил.

Он сидел на веранде уже добрую половину большого часа, хотя долго оставаться на сырости ему было нельзя. Вернуться во флигель за травами, не пройдя мимо его кресла, было невозможно. Тянь Жэнь умел определять его настроение даже по затылку, но за высокой спинкой самого Цзинь Гана никак нельзя было разглядеть.

Тянь Жэнь всё-таки рискнул и шагнул за двери.

Ледяные исхудавшие пальцы Цзинь Гана впились в его запястье.

— Куда ты?

— Пойду поработаю, — повторил Тянь Жэнь терпеливо. — Налить вам чаю?

— У тебя снова не вышло с лекарством.

Прежде они ещё могли бы посоветоваться. Цзинь Ган и раньше был невоздержан и резок и смеялся над обсуждениями простых пилюль от кашля, но мог дать дельный совет. Тянь Жэнь иногда тосковал по тем временам.

Он сказал тихо:

— Наверно, дозировка всё-таки неверна. Ничего. Мне некуда торопиться.

Цзинь Ган отбросил его руку. Пальцы заскребли подлокотник.

— Конечно, некуда. У бессмертных тварей вдоволь времени. Но ты тратишь вечность на пустяки. А ведь простолюдины в Линьане когда-то считали тебя чуть ли не новым Хуа То.

— Помилуйте, где уж мне. Я никогда не посягал на сияние светил.

— Конечно, — согласился Цзинь Ган, сбрасывая с колен одеяло. — Ты бесполезное существо.

Тянь Жэнь подобрал одеяло, но Цзинь Ган яростно скомкал его и отшвырнул снова. Но зато этот очередной приступ своеволия помог проскользнуть по ступенькам мимо кресла и окончательно выбраться во двор.

— Ты даже не смеешь мне возразить, — сказал Цзинь Ган ему в спину. — Разве что зарыдать. А, я и забыл: ты даже плакать по-человечески не можешь.

Тянь Жэнь ещё раз поднял одеяло, стряхнул с него воду и листья. Снова вспомнил вдруг чашки на подносе, но теперь их вид не успокаивал, а лишь пугал. Каждый новый круг сжимался всё сильнее.

Наставница странствовала много, но он не мог уходить так же далеко — слишком быстро уставал. Как-то подумывал купить ослика, но жаль стало издеваться над несчастным зверем — зачем же ему таскать такого долговязого хозяина, у которого ноги всё равно будут волочиться по земле. Но раньше у него ещё были окрестности Линьаня, теперь — только этот двор и сад. А потом? Можно прыгнуть в пруд и там перезимовать, кольцо тогда стянется ещё уже, но это будет хотя бы его собственный выбор, уж в пруд-то Цзинь Ган не залезет и лао Вэя не заставит: тот не то что вытаскивать, а даже глядеть побоится на водяную тварь, опутанную илом от макушки до хвоста.

Тянь Жэнь вспомнил, что смеяться тоже нельзя, и прикусил губу.

— Скоро отправимся путешествовать, — скрипуче сказал Цзинь Ган за спиной. — Было б только желанье в душе у меня, а какая же польза в ногах? …по реке меня в лодке везут… да…— Он прокашлялся. — Беги. Куда ты денешься? Такой же безногий, как я.

Про пруд, конечно, даже в шутку думать не нужно: потерять человеческий облик проще, чем кажется. Лучше прятаться по-другому — да хоть в рассказы про странные картины Го Синьюя, с помощью которых даже смертные могли скитаться в пространстве, а то и во времени. А ещё лучше и полезнее прятаться в работу.

— Надо взять шесть фэней гу чжи, а не пять, — пробормотал Тянь Жэнь.

Примечания:

Цзинь Ган цитирует (с купюрами) фрагмент из Пяти четверостиший "В болезни" Бо Цзюйи (пер. Л. З. Эйдлина).

Аптека братьев Цзинь — оба владельца которой ныне были мертвы — выглядела не хуже столичных, даже запах лекарств здесь навевал мысли скорее о расслабленном отдыхе, а не о немощи и страданиях. И прямо посреди просторного зала, на фоне сияющих шкафов из дорогой древесины, на широком прилавке лежала, оскалившись, огромная уродливая рыбина. Она и на рынке казалась бы страхолюдиной, а здесь смотрелась и вовсе чуть ли не непристойно. Разве что не воняла — видно, от древности.

— Когда я вошёл, — управляющий с трудом расцепил крепко сжатые руки, — оно уже было здесь.

— Это что?

— Чучело, господин заклинатель.

— В смысле, откуда оно взялось? — Сун Юньхао посмотрел на обросшую костяными наростами тяжёлую голову с невольной настороженностью. Подобно крокодилам, рыбина наверняка была совсем не такой тупой и неповоротливой, как казалась.

— Говорят, покойный старший господин привёз это чучело из поездок. Как он скончался, его убрали из зала. Оно прежде висело под потолком, но, как вы понимаете, клиентам это не слишком нравилось.

Управляющий говорил размеренным глубоким голосом и даже седовлас был не пегими клочками, а как-то благородно.

— С аукциона привёз, — тихо прибавил Тянь Жэнь у него за спиной. — Он мне рассказывал.

Если бы не бедный лекарский халат Тянь Жэня, люди несведущие могли бы принять их с управляющим за отца с сыном. Даже жесты у них были смутно похожи, хотя они увиделись сегодня в первый раз. Цзинь Гана управляющий тоже не застал: он утверждал, что служит здесь третий год.

Сун Юньхао с досадой почесал бровь.

— Здесь чисто, — сказал он кратко.

— Но ведь что-то приходило сюда?

Приходило, конечно. Прежний хозяин заявил свои права на аптеку.

— Приходило, — повторил Сун Юньхао вслух. — Так что распустите людей по домам и не открывайте сегодня лавку. Клиентам что-нибудь объясните — врать вы умеете. Чучело пока не трогайте.

— Ваш покорный слуга хотел спросить, — вмешался Тянь Жэнь, хотя, при его-то вежливых манерах и тихом голосе, слово «вмешался» не вполне подходило — не будь управляющий натренирован чутко внимать всему, что говорят клиенты, он бы и не расслышал вопроса. — У вас ничего не пропало из лекарств?

Они с управляющим переглянулись с одинаково обеспокоенным видом. На лице старика промелькнуло живое любопытство человека, который встретил родственную душу. Если бы не обстоятельства, он бы непременно взялся расспрашивать, кто Тянь Жэнь вообще такой.

— Я проверил самые ценные травы, — сказал управляющий, — двухсотлетний женьшень и тому подобное. Они на месте. Чтобы проверить всё, нужно время…

Нашли о чём волноваться.

— Не трудитесь, — сказал Сун Юньхао. — Это не ограбление.

— Господин бессмертный заклинатель, если позволите — что это всё-таки за демон?

— Он умеет менять обличья.

Управляющий охнул, но, к чести своей, почти неслышно.

— Если вдруг увидите хозяина Цзиня, — сказал Сун Юньхао твёрдо, — будьте уверены, что это уже не хозяин Цзинь.