— Слепые дурачки, — вынесла приговор Биси. — Но ладно, пойдём, а то вдруг кто из старших ещё явится.

— Погоди, я тоже плюну, — сказал Чжан Вэйдэ, но, конечно, не попал; тогда он просто метнул во второго ученика горсть гниющих листьев, которые ветром намело под хвост алого дракона.

— Ты-то чего? — спросила Биси изумлённо, перетащив Чжан Вэйдэ на крышу старого храма неподалёку. — Они ж такие же, как и ты.

— Они оскорбили брата Суна, — буркнул Чжан Вэйдэ. — И они не такие, как мы.

— Ты чуть не снёс мою маскировку своей духовной силой! Предупреждал бы хоть!

— Ты меня тоже особо не предупреждаешь. — Он перехватил свёрток поудобнее и шагнул к краю крыши. Глянул через плечо: Биси заправляла за ухо непокорную прядь. — Но спасибо за… за прогулку. Я пошёл домой.

— Долго же ты так будешь топать. — Биси покачала головой. — Иди сюда, провожу, как обещала.

До постоялого двора по воздуху было, конечно, куда ближе, чем по земле, но всё равно уже окончательно стемнело, когда они добрались до нужной крыши. Фонари горели в считанных местах — хозяин отчаянно экономил на всём.

Сун Юньхао сидел на крыше с кувшином вина.

— Всё забрал? — спросил он, делая вид, что не замечает Биси, которая принялась снова с удвоенным старанием поправлять волосы.

Чжан Вэйдэ быстро кивнул, приподняв свёрток, бочком добрался до Сун Юньхао и сел рядом. Тот ничего не стал больше спрашивать. Чжан Вэйдэ потёр раскрасневшиеся щёки.

— Восстановился? — спросил он осторожно.

— Угу.

— Не сердишься?

— Если она никого не сожрала по дороге, не особенно. Ты вообще никогда раньше не летал?

— У наставника тоже не было меча. — Чжан Вэйдэ робко потянулся за кувшином, но Сун Юньхао нахмурился:

— Голова кружится? Обойдёшься пока.

— Братец Сун разбирается в артефактах? — спросила Биси голосом сладким, как каменный мёд из Сычуани.

— Не разбирается, — отрезал Сун Юньхао.

— Но ты просто взгляни… — начала Биси, но вдруг вскрикнула: — Ой, моя ласточка! — и стремительно скользнула вниз.

Чжан Вэйдэ довольно резво подобрался к краю крыши и глянул во двор. У одного из немногих зажжённых фонарей стояла Ло Мэнсюэ, вытянув перед собой обе сложенные горсточкой руки, и удивленно на них смотрела. Рядом парила, чуть-чуть не касаясь земли, Биси. Из-под юбки у неё топорщились хвосты, но Чжан Вэйдэ опять не успел их пересчитать — Биси мгновенно их спрятала и мягко опустилась на землю.

— Спасибо, сестрица! — сказала она восторженно.

Ло Мэнсюэ робко улыбнулась.

Из её ладони высунулась птичья головка, сверкнула круглыми цепкими глазками и спряталась обратно. И тут только Чжан Вэйдэ догадался, что светится не фонарь — потому что такого удивительного света у фонарей смертных не бывает.

Сяо Цингэ все в городе звали по мужу — госпожою Ян, но по ней сразу было видно, что она из семьи Сяо: то же суховатое строгое лицо, что у брата, те же светлые глаза, крупные, с широкими ладонями руки. Вернее, одна рука, левая, — правая целиком скрывалась в длинном рукаве.

— Я Ло Мэнсюэ, бродячая заклинательница. Судья Сяо нанял меня, чтобы я сопроводила вашу племянницу в Хугуан. — Фраза, повторённая с утра уже с полсотни раз, всё равно звучала громоздко, нелепо.

Ло Мэнсюэ была уверена, что подготовилась насколько возможно, но, ступив на двор госпожи Ян, позабыла всё, что хотела сказать, — просто глядела в оцепенении на чистый песок без единого сухого листочка, на блестящие после недавней уборки половицы. Хозяйство велось идеально — но Ло Мэнсюэ любила совсем другие, шумные хозяйства, чтобы корзинки повсюду, дети, гуси, а здесь только огромные растрёпанные хризантемы нарушали гармонию. Всё вокруг пропиталось их горьким запахом.

Комнаты госпожи Ян были тихими и так же тщательно прибранными, как и двор.

—…а это мой шиди. — Ло Мэнсюэ поняла с ужасом, что про Чжан Вэйдэ нужно было сказать с самого начала, он и так уже усердно застыл в поклоне, но госпожа Ян, кажется, не обращала на него никакого внимания. — И Пин-эр.

Пин-эр, сложив руки у пояса, кое-как присела и чуть не упала — Чжан Вэйдэ даже испуганно протянул руку, чтобы её подхватить.

Взгляд госпожи Ян мимолётно скользнул по девочке и снова устремился на Ло Мэнсюэ.

— Барышне Ло непременно нужно приходить в мой дом с оружием?

— Мой меч — часть меня. И всё, что осталось от моего наставника.

— Слишком тяжкая ноша для молодой женщины. — Госпожа Ян вздохнула. Пальцы левой руки поправили тяжёлый фиолетовый рукав. — И ваш шиди не носит меч.

— Он избрал другой путь совершенствования.

Это было почти невозможно для ордена, кроме самых крупных, объединивших несколько школ, от изобретателей ловушек для духов до лекарей, — такие ордена в Хугуан и не захаживали.

Но Чжан Вэйдэ был похож на Юньи-шиди: гибкостью, мимолётной лукавой улыбкой, он даже так же вплетал ленту в волосы и кланялся похоже. Ло Мэнсюэ ещё при первой встрече подумала об этом, но теперь поняла с новой силой.

Бессмысленные воспоминания. И бессмысленные вопросы.

Юньи не любил долго помнить обиды — может, даже о своих убийцах давно забыл и благополучно отправился на перерождение. Чжан Вэйдэ был отдельный мальчик, а не чужая тень. А госпоже Ян они оба были равно неинтересны — просто она, хоть и глядела сурово, тоже была в смятении и спрашивала о ненужном.

Вошла старая служанка с подносом. Госпожа Ян проронила: «Садитесь», но никто не сел, и она повторила, нахмурившись:

— Ну же.

Чжан Вэйдэ подвинул стул для Пин-эр — в доме госпожи Ян были новомодные высокие стулья со спинкой — и остался стоять рядом, опустив глаза. Пин-эр глядела на свои стиснутые руки, не моргая.

Забрать бы её сейчас и увести со двора, не объясняя ничего больше. Причёсывать по утрам, как несколько последних дней, гладить между лопаток, когда она кашляет. Им всем так будет проще.

До первого же крупного чудовища, напомнила себе Ло Мэнсюэ. Однажды она промахнётся, и Пин-эр, если не умрёт на месте, останется одна возле окровавленного тела в лесу или на тёмной городской улице. Или даже чудовища не понадобится. Достаточно в первую же зимнюю метель не добраться до жилья.

— Я не стану долго досаждать госпоже, — Ло Мэнсюэ надеялась, что её голос звучит твёрдо. — Ваш брат сказал мне, что писал вам.

— Да, Цинъу писал мне, — проговорила госпожа Ян медленно. — В первый раз в жизни я ничего не поняла из его письма.

— Он не сказал вам правду?

Госпожа Ян медленно покачала головой.

— Я видела Пин-эр раз в жизни, когда ей ещё не было и двух. Но и одного раза не нужно, чтобы понять разницу. Откуда взялось это дитя?

— Она просто сирота, дочка простолюдина. На замену, чтобы отвести злого духа от вашей племянницы.

— Как это?

— Это делают с помощью обряда. Замена принимает личину жертвы. По крайней мере, так кажется духу.

— Обряд можно отменить?

— Едва ли. — Обычно это и не требовалось: раньше убивали духа. Или он убивал замену.

— Нельзя, — прошептал Чжан Вэйдэ робко. — Если только не найти потом вторую замену для первой, но это совсем уже…

Пин-эр тихо закашлялась, не поднимая глаз.

— Милостивый Будда, — пробормотала госпожа Ян, устало прикрыв глаза. — Во что Цинъу вовлёк нас! Чего он хочет от меня теперь, прислав это дитя сюда?

— Обманом заманить духа за нами в другой город, чтобы отвратить беду от собственного дома. Или, быть может, всё-таки защитить и этого ребёнка, спрятав у вас. Вы лучше знаете своего брата.

Госпожа Ян усмехнулась краешком рта.

— Надежду на то, что я знаю своего младшего брата, я бросила питать примерно на второй год его службы. А вы знали про обман и всё равно пришли ко мне?

— В Хугуане говорят, что госпожа Ян добродетельна и помогает больным и сиротам.

Если бы не эти слухи, Ло Мэнсюэ, наверно, так и не решилась бы прийти.

— Говорят, — повторила госпожа Ян с некоторым раздражением. — Как тебя зовут, дитя?