— Он плохой человек, — сказала Ло Мэнсюэ с тихим вздохом. — Он бросил своих братьев чудовищам, чтобы выжить.

Сун Юньхао сплюнул на дорогу.

— Да наш глава… глава Бай с ним даже под одной кровлей не останется.

О Дугу Хуне ходили байки и похуже, чем история про брошенных товарищей. То была непростительная подлость, конечно, которая ужасала всех вокруг, но подлость обычная, человеческая: девять из десяти ужасавшихся на его месте поступили бы так же. Даже прирученную нечисть можно было понять — нет, Сун Юньхао такого понять не мог, всё же далеко не духовных тигров и соколов растили люди из Инхушэня, однако при всей омерзительности эта техника и впрямь не была запретной. Но ходили ещё слухи и про пилюли, и про искусственно слепленных чудовищ, — старый глава Бай запретил упоминать о таком вслух без доказательств, но запретил с таким мрачным видом, что это не похоже было на обычное его раздражение от пустых сплетен.

— Сун-сюн, а зачем заместитель Дугу всё-таки приезжал? У них кто-то ранен?

Сун Юньхао медленно покачал головой.

— Думаю, он хотел того же, что и я. Заказать лекарства. Другие, конечно, и подороже.

Задумчивые светлые глаза Ло Мэнсюэ пристально глянули на него.

— Сун-сюн, мы с тобой вспомнили об одном и том же, да?

— «Кровь Алого Сокола»? Да. Если молва что и преувеличила, без ветра не бывает волны. Если жрать нечистые ядра, любые искажения могут начаться. А этот точно ел.

Чжан Вэйдэ, видимо вспомнив о еде, выудил из-за пазухи ещё пригоршню орехов.

— А кстати, если этот ваш заместитель Дугу настолько скверный человек — что это он всё ещё заместитель? Я бы подумал, он убьёт главу Инхушэня. Ну или его убьют раньше.

— Так и будет, — подытожил Сун Юньхао мрачно. — Одно из двух.

***

Чжан Вэйдэ перед сном возился со своей любимой книжкой про всё на свете под небесами, даже что-то выписывал, но недолго, и провалился в сон ещё до того, как прогорела треть свечи.

Сун Юньхао лежал, закинув руки за голову, прислушивался к жжению в груди. До приступа осталось недолго — успеют ли они добраться до Иньчжоу? Если по воздуху — кажется, без труда, пешком — точно нет. Рассчитывать было трудно: он не привык загадывать наперёд, всю весну и лето даже места, где можно отлежаться, не искал, до последнего мига с яростной одержимостью держался как обычно. Даже бездумно потащился в усадьбу Лю, уже когда едва стоял на ногах. Что толку жалеть обречённое тело?

Другой его злосчастный брат, когда-то наказанный так же, говорят, перерезал себе горло спустя пару месяцев. Сун Юньхао не знал, гордиться собой или презирать. Но такой путь и раньше был не для него, теперь — тем более.

Он быстро сел, глянул на Чжан Вэйдэ — вернее, холмик под одеялом, в котором человек едва угадывался. Холмик, как обычно, не шевелился.

Что-то ещё тревожило Сун Юньхао, а он никак не мог вспомнить что. Да и незачем было, он уже догадался верно, это он просто перед приступами всегда с ума сходил: лез на рожон, ввязывался в ненужные охоты, вот и теперь… Надо бы научиться забывать про боль по-другому.

Забрать завтра порошок. Убраться из Хугуана.

От мысли при порошке начало зудеть предплечье, оцарапанное мертвецом. Сун Юньхао поскрёб уже едва заметные полоски шрамов и вдруг замер.

Про скелет со звериными когтями он совсем позабыл. Скелет исчез — Сун Юньхао так и не рассмотрел его хорошенько. Когти смотрелись так, будто их приклеили к другому телу.

Несмотря на запрет, один шиди как-то ему рассказывал про сокола Дугу Хуна — сокола, который, мало того что был давным-давно мёртв, так ещё и имел крылья как у летучей мыши, пришитые или какой-то адской силой приставленные к птичьему телу, и даже, кажется, чужие когти. Не досочинила ли эти когти потом его собственная изменчивая память, Сун Юньхао не знал точно.

Человек в капюшоне был слишком тощ — как скелет, услужливо подсказало воображение. Тот же Чжан Вэйдэ, тонкокостный и ещё по-мальчишески худенький, таким болезненно тощим не казался. А вот Тянь Жэнь, если его ещё мысленно обрядить в плащ, — пожалуй, да. Глупости, не было в том спутнике заместителя Дугу ничего странного.

Но уснуть снова всё равно уже не вышло бы.

Беззвучно проклиная себя, Сун Юньхао приоткрыл окно, быстрым движением пальцев подтолкнул Гунпин наружу и тихо выбрался за нею сам. Оставлять Чжан Вэйдэ записку было бессмысленно — всё равно любой приказ сидеть дома тот истолкует с точностью до наоборот, — только молиться, что мальчишка не проснётся.

По воздуху, да ещё зная дорогу, он добрался до усадьбы почти мгновенно. И хозяин, и его гости уехали: лошадей было не видно и не слышно, и свет в главном доме не горел. Защитный барьер не изменился — на людей он по-прежнему никак не действовал, так что, поколебавшись пару мгновений, Сун Юньхао спрыгнул с ограды всё у той же задней калитки. Начинал накрапывать дождь. Сад пропах холодной осенней влагой и иньской ци. Всё ещё ничего странного, подумал Сун Юньхао с усмешкой, закидывая Гунпин за спину.

Биси сидела на самом высоком из дырявых камней, лихо подоткнув алую юбку, и болтала в воздухе ногой.

— И ты здесь, проклятый репейник? — спросил Сун Юньхао. — Прорастаешь в каждом из окрестных садов?

Биси пронзительно рассмеялась. Она снова выглядела уже не вполне человеком. Волосы распушились и потрескивали, как перед грозой.

— Ищу своего врага.

— Дугу Хуна? — спросил он наугад.

Её глаза безжалостно сверкнули, но потом она медленно покачала головой.

— Дугу Хун тоже ублюдок, но с ним я поквитаюсь как-нибудь в другой раз.

— Ярмарочных романчиков начиталась про прекрасных мстительниц?

— Увы, там не пишут, как выпускать кишки, чтобы жертва подольше не дохла. Я уж как-нибудь сама придумаю.

— Он хоть кто? Человек? Яогуай? — На случай, если про кишки она говорила в переносном смысле, Сун Юньхао прибавил: — Демон?

— Теперь уж и не знаю. — Биси оскалилась свирепо, но как-то беспомощно. — Но он ранен. Будет искать целителя — вот я и хожу по аптекам да лекарням. Здешний лекарь ничего не знает, ну да пусть: я хотя бы поглядела на Вэй Цзе, надеюсь, не убила! И пахнет у него поприятнее, чем обычно в аптеках.

— Чем пахнет? — спросил Сун Юньхао бездумно.

Она задумалась только на миг:

— Цветущей мелией.

Биси соскользнула с камня, но не спрыгнула наземь, а замерла в воздухе.

— Расцелуй за меня сестрицу Ло, — сказала она весело, стиснула свою яшмовую подвеску и рассыпалась в воздухе снопом багровых искр — в первый раз Сун Юньхао видел, как она исчезает. Подвеска, хоть и не помогла ей в прошлый раз, была и впрямь небесполезна: здешний барьер, кажется, нисколько не мешал Биси появляться и уходить, когда вздумается.

У Тянь Жэня свет горел по-прежнему. Он не только не ложился, а наоборот, к середине ночи будто бы окончательно встал. На нём был серый халат с квадратным вырезом, какой носили в столице учёные студенты, только с удобными ремнями на рукавах, чтобы подворачивать их для работы. Он вытащил ещё два крошечных столика и расставил на них множество плошек с разноцветными порошками, зёрнами и сухой трухой. Каждого из составляющих было совсем немного: видно, он уже отмерил дозы.

— Молодой господин Сун, — проговорил Тянь Жэнь с бледной улыбкой, — боюсь, вы пришли слишком рано. Я пока даже не приступал к вашему заказу.

— Потому что варите зелье для ордена Инхушэнь?

— Не тревожьтесь, я всё успею в срок. Если, конечно, вы последний гость на сегодня.

Он сидел у котелка, осторожно помахивая над ним круглым веером. Котелок, кажется, тоже был другой. Изнутри пахло — на удивление — действительно цветами.

— Это правда мелия? — пробормотал Сун Юньхао.

Ей лечат застои ци. Или там нужны плоды?

— Мелия, и ещё три десятка трав, а я вижу рецепт в первый раз. Молодой господин Сун, — Тянь Жэнь указал веером на покосившуюся дверь, — прошу вас. Если я сейчас ошибусь, я даже не смогу переделать снадобье.