Немного помедлив, Феликс все же решил подойти к старой ведьме. Хоть она и внушала своим видом агрессию и страх, маленький никс понимал, что она не навредит ему.
— Добрый день, госпожа Анья. — поздоровался он, хватаясь за кусок каната, который свисал с одной из мачт. — Боги сегодня не в духе, раз наслали на нас такие волны.
Анья медленно повернула голову и посмотрела на защищающегося от морских брызг Феликса. Ей не требовалась дополнительная опора, чтобы противостоять качке, и она стояла твердо и выпрямив спину, прямо как скала. Услышав слова Феликса, она растянула свой рот в злорадной усмешке.
— Твоих богов здесь нет, мальчик. — прохрипела она.
Феликс почувствовал небольшой укол негодования из-за того, что она называла его «мальчиком» или «карасиком», но подумав, решил, что она вправе его так называть. Учитывая ее преклонный возраст, который Феликс так и не смог правильно определить, маленький никс действительно был для нее обычным мальчиком.
— Если моих богов тут нет, то мне придется уповать на милость ваших. — печально улыбнулся Феликс. — Но позвольте мне поинтересоваться, госпожа Анья, куда мы плывем? Вот уже несколько недель мы только и делаем, что бороздим морские просторы.
Феликс решил быть откровенным, ведь ему редко когда удавалось поговорить вот так непринужденно с капитаном пиратов. Анья вечно где-то пропадала и руководила своей командой. Она была как дотошная главная горничная, которая любила чтобы все дела происходили под ее чутким и всевидящим руководством. А когда все работы подходили к концу, она закрывалась в своей лаборатории, к которой Феликс не решался подходить, даже если ему за это заплатят денег. Опыт общения с Мавериком и белланийскими алхимиками научил его не соваться в эти адские помещения.
— Ты очень вовремя пришел ко мне с этим вопросом. — сказала Анья, и Феликс глазом не успел моргнуть, как когтистая лапа схватила его за шиворот. Резко подтянув к себе, Анья обхватила его за плечо и по-приятельски приобняла. — Смотри, северный мальчик. — она чуть наклонилась, чтобы ее голова была на уровне головы Феликса, а затем вытянула перед собой посох, указав концом на горизонт. — Что ты видишь, дитя?
Феликс не сразу ответил. Как только Анья прижала его к себе, он тут же почувствовал исходящий от нее запах моря, табачного дыма и медицинских трав. Где-то под ее кителем негромко звякнули запасы пузырьков с зельями, которые алхимики обычно носили с собой. Чувствуя ее сильную, но в то же время дружескую хватку, он посмотрел в ту сторону, которую ему указала старуха.
— Я вижу, что ваши боги тоже не благосклонны сегодня насылать на нас хорошую погоду. — ответил он, жмурясь от бьющих в лицо соленых капель, смешанных с дождем. — Хотя, постойте…
Он только сейчас увидел на горизонте еле заметную полоску света, которая виднелась через серую пелену дождя. Это было похоже на колышущееся пламя свечи или, скорее, большой костер, если учитывать какое большое расстояние было до этого света.
— Это маяк? — спросил Феликс, щуря глаза. — Мы приближаемся к острову?
Анья громко рассмеялась, услышав его ответ. Хлопнув его по спине, она произнесла:
— Вот поэтому таким сухопутным крысам как ты никогда не покорить море. Но ты в чем-то прав, мальчик. Это действительно маяк, только вот каждый его воспринимает по-своему. — с этими словами она посмотрела на самую высокую мачту и громко прокричала: — Варко! Ты там что, заснул, сын ублюдской медузы! Будь ты трижды проклят, мальчишка увидел огонь раньше тебя, кретин!
Тут из «вороньего гнезда» раздался приглушенный ветром голос впередсмотрящего, который кричал на ценебрийском диалекте, и был продублирован внизу другими моряками. Среди шума волн и хлопанья парусов Феликс смог разобрать лишь слова «свеча бездны».
— Что это значит? — поинтересовался он у Аньи, которая вновь направила свой взгляд на приближающееся пламя.
— Здесь всегда идет дождь. — начала объяснять та, не отрывая своего настороженного взгляда от горизонта. — Этот, как ты его назвал, маяк, на самом деле вечный огонь, который пылает на вершине одной из скал. «Свеча бездны» — это кладбище кораблей, или, как мы их называем — мотыльков, которые летят на губительное пламя.
Как только она это сказала, до Феликса сразу дошла вся задумка капитана.
— Вы хотите найти тут нужные вам части кораблей? — высказал он свою догадку.
— А ты умный, мальчик. — оскалила острые зубы Анья в довольной улыбке. — Ты верно догадался. Может быть мы даже найдем тут целые посудины, которые застряли среди скал, если, конечно, какие-нибудь ободранные чайки из Серого моря не добрались до них раньше.
Феликсу не хотелось стоять и мокнуть под проливным дождем, который с каждой минутой все усиливался, но любопытство взяло вверх, и он, проклиная самого себя, и богов, за то, что они его не остановили, решил постоять рядом с Аньей. Огонь, горевший впереди, и вправду был неотличим от того, который сияет в чашах маяков. Вскоре он услышал, как за спиной стали греметь хриплые голоса пиратов, спускающих огромные паруса, и корабль стал замедлять свой ход. Медленно, словно подкрадывающийся хищник, «Харибдида» приблизилась к опасным рифам, скобля своими костяными наростами высовывающиеся из воды острые скалы. Но ожидания Феликса, и та жертва, которую он принес в угоду своему любопытству, не оправдали себя. «Свеча бездны» не выделялась чем-то грандиозным и впечатляющим, как тот-же Альта-Петре. Это была обычная голая скала, высовывающаяся из воды, словно застывшая пасть морского левиафана, на вершине которой горел костер. Море вокруг нее было неспокойно, и качающиеся волны то и дело оголяли маленькие каменные резцы, которые огибали всю скалу. Как кусочки еды, застрявшие в пасти великана, среди этих выпирающих камней находились разбитые корабли. Морские скалы держали их мертвой хваткой, не желая отпускать из своих крепких объятий. Но ничего, кроме угрюмого настроения эта картина не вызывала.
Он не стал прощаться с Аньей, жадный взгляд которой уже стал обшаривать каменный капкан в поисках свежей добычи, и молча покинул палубу. В какой-то мере он даже был рад тому, что дождь и ветер скрыли от него большую часть этого печального места. Ему не хотелось смотреть на распухшие тела бедных моряков, которые были обмануты ложным маяком.
К вечеру ветер стих, и волны уже не так сильно бились о борт их корабля. Феликс сидел в своей небольшой каюте, похожей на мрачный кабинет темного колдуна. В кривых канделябрах горели потекшие свечи, а оббитые железом стены были задрапированы тяжелыми занавесками, такими пыльными, что невозможно было определить их цвет. Склонившись над грудой свитков, Феликс пытался развлечь себя чтением старых манускриптов. У Аньи оказалась богатая библиотека, хотя удивительного в этом факте ничего не было, ведь каждому известно, что алхимики любят знания не меньше, чем пираты любят алкоголь и золото.
Феликс так увлекся чтением, что не заметил, как время перевалило за полночь. Осознал он это лишь тогда, когда его организм напомнил ему о своих потребностях. Глупо было надеяться, что он найдет на пиратском корабле ночной горшок, если только он был не из золота или другого драгоценного материала. Поэтому ему пришлось покинуть свое мрачное место, чтобы очутиться в еще более неприятных коридорах. Бродить ночью по хаотичным тоннелям «Харибдиды» было такой же глупой затеей, как подставить подножку цепной ведьме, чтобы узнать увидит это подлое препятствие слепая воительница или нет, но другого выбора у Феликса не было. У него не имелось времени искать специально отведенное под эти дела место, поэтому он просто решил выйти на палубу. Но подлый и изменчивый характер «Харибдиды», казалось, специально хотел поиздеваться над ним, не выпуская его наружу.
— Прокляни тебя боги, дьявольский лабиринт. — выругался Феликс, когда в своем ночном блуждании наткнулся на очередную развилку. Оба прохода вели вниз, и разум подсказывал Феликсу, что если он вернется обратно, то еще сильнее заблудится. Выбрав левый, Феликс побрел по деревянному тоннелю, который временами освящали островки света, исходившего от покачивающихся масляных ламп. Где-то за стенами он слышал глухие удары топоров и треск разламывающихся досок, доносившиеся до него от гибельного рифа. Пираты прилежно трудились, выковыривая те части кораблей, которые могли пригодиться для будущего судна. Феликс даже немного позавидовал им, так как они находились на свежем воздухе, а ему приходилось вдыхать запах гнилой древесины и пыльных ковров. Пробираясь по виляющему коридору, Феликс открывал все двери, которые попадались ему на пути, и наконец ему удалось отыскать вожделенное помещение, которое оказалось в конце одного из кривых тоннелей. Теперь ему предстояла не менее сложная задача — найти дорогу обратно.
