— Может мне стоит подравнять клинком твою блестящую лысину, тогда мои слова быстрее будут доходить до твоего мозга. — Анья почти вплотную приблизилась к Синоху и в ее руке блеснула кривая сабля, но вежливый монах не подал вида, что речь капитана пиратов его хоть как-то напугала. — Ладно, черт с тобой, упрямая ты медуза. — сплюнула Анья, и направилась к столу, на котором стояли стеклянные колбы. — Мне сейчас нет дела до таких как ты. Морская бездна и Матерь! — Анья резко повернулась, направив свой посох на Эскера. Жидкость на конце ее алхимического посоха мигом поменяла свой цвет на золотистый оттенок. — Что ты задумал, дитя песков?! Ты хоть понимаешь, что сейчас в твоих руках?!

Феликс смотрел на старую женщину, в глазах которой читался страх, смешанный с беспокойностью. В точности такой же взгляд он видел в прорезях маски Марбаса, когда тот отговаривал Эскера от опасной экспедиции. Странно было видеть человека, который руководит шайкой самых отъявленных головорезов, в таком паническом состоянии. Наверное, поэтому она и отослала своих подчиненных, чтобы те не увидели ее слабости. И все же Феликсу стало интересно, как Анья узнала, что они везут небесную скрижаль? Неужели учуяла носом, когда проделывала те странные вдохи? Или это какая-то особая магия алхимиков? Феликс всегда считал приверженцев этого необычного вида искусства кем-то вроде сказочных магов и чародеев, хотя и понимал, что глупо было так думать.

— Конечно я осознаю, что это за вещь, и насколько она важна. — ответил Эскер, чуть приглушенным голосом, будто боялся, что их могут подслушать. — Я не настолько глуп, чтобы этого не понимать.

— Нет, ты ничего не знаешь. — помотала головой Анья, и ее смешные узлы-уши на бандане тихонько заколыхались. — Этот камень… и его огонь… Они старше морской бездны, которая под нами. Они старше моей Матери. И они пришли не из этого мира. — после своих слов она уперла руки о стол и посмотрела через плечо на Феликса. — Как этот малец может брать в свои крохотные ручонки всю их тяжесть? — хрипло проговорила она, будто во рту у нее в одночасье пересохло. — Сила этого предмета непомерна, и обычный человек не может его поднять.

— Я не могу дать ответа на этот трудный вопрос. — пожал плечами Феликс. — Когда я беру плиту, то она не кажется такой тяжелой, как вы ее описали. Наверное, боги хотят, чтобы ее несли именно мои руки.

— Вы направляетесь в Аль’эшул ра Синмал. — проговорила Анья, и это не было вопросом. Сейчас она больше говорила с сама с собой, чем с остальными. — Это должно было случиться. Морская бездна давно предупреждала меня об этом. Рогатая Мать сказала мне, что скоро взойдет Звезда Ворона. — бормоча себе под нос, она смешивала жидкости, которые находились в многочисленных склянках, и Феликсу показалось, что Анья просто хотела чем-то занять свои руки, чтобы те не выдавали легкую дрожь.

— Мы не можем отказаться от нашего похода. — подал голос Дэй. — Как ты и сказала, в последнее время начинают сбываться слишком много предначертаний. Мы должны выполнить порученное нам дело.

Может ли быть такое? В первый раз за все время Феликс увидел на лице пастуха гримасу злости. Единственный глаз Дэя не отрывался от склянок с жидкостями и разноцветными порошками, которая Анья держала в руках. Казалось, что он готов обрушить свой посох на хрупкие алхимические приборы и побулькивающие на голубом огне котлы.

— Из твоих уст это звучит еще более печально, безрукий слуга. — ответила Анья, не отрывая затуманенного взора от зелий. Она была полностью поглощена какими-то своими мыслями. — Твое появление здесь тоже часть предначертания? Можешь не отвечать. То, что ты здесь, значит больше, чем любые слова. И этот, — она кинула быстрый взгляд на Синоха, — говорящий кусок рифа. Не просто так покинул свои пропитанные тишиной и ветром кельи. Темные воды моей Матери питают землю везде, плещутся под камнями и скалами, пробираются сквозь пустыни и города. И наконец попадают в море. Они знают, что происходит, и рассказывают это тем, кто умеет их слушать. — Анья опять говорила сама с собой. — Я знаю, я слышу.

— Хватит говорить загадками, старая змея. — резко прервал ее Эскер. — Меня не волнует, что там шепчут твои подводные боги. Если у тебя нет к нам дела, тогда отпусти нас.

— Да? Отпустить? — к Анье, похоже, вернулась часть потерянной уверенности. Ее страшный рот расплылся в широкой акульей улыбке. — И куда же ты пойдешь, сын Сайруса?

— Ты уже слышала мой ответ на этот вопрос. — по его тону Феликс понял, что наемник начинает терять терпение.

Феликс увидел недобрый огонек, который сверкнул в глазах капитана «Харибдиды». И он представил, как ее наточенные зубы с жутким хрустом впиваются в плечо Эскера. Поэтому он собрал остатки своей храбрости и попытался снова выступить в роли переговорщика. Все-таки Анья показалась ему не такой дикаркой, как тот же Блоф.

— Госпожа Анья, леди. Эскер хотел сказать, что мы спешим, и не можем подолгу злоупотреблять вашим гостеприимством. У вас, несомненно, очень прекрасный корабль, и все святые люди этого мира будут мне свидетелями, я не видел ничего более впечатляющего! Но, к великому сожалению, нам нужно спешить. Мы должны высадиться у Норна до появления новой луны.

Он увидел, как поднялась белая бровь Аньи в сильном удивлении, а затем ее рот искривила легкая ухмылка.

— Леди? — она положила склянки на место, и повернулась в сторону Феликса. — Ах леди! — ее лицо прояснилось в понимании, а ухмылка на лице стала еще злораднее. — Конечно, вы ведь у меня в гостях, как я могла забыть. — проговорив это, она изящно протянула ему свою руку для приветствия. Ее голова наклонилась чуть на бок, прямо как у настоящей аристократки.

Феликс неловко сглотнул, глядя на сморщенную ладонь с почерневшими когтями, такими толстыми и острыми, что легко могли разорвать его шею не хуже острого ножа. И как она управляет хрупкими приборами с такими звериными руками? От его взгляда также не ускользнули толстые перепонки между пальцами и переливающиеся всеми цветами радуги полупрозрачные чешуйки. Маленький никс уже был готов подобающе поприветствовать Анью, когда она громко рассмеялась. Феликс вздрогнул, и на секунду прикрыл глаза, чтобы успокоиться.

— А мне нравиться этот пресноводный карасик. — Анья схватила его за щеку, и тихонько ущипнула, прямо как любящая бабушка. — Твое имя Феликс? Я слышала, как ты говорил с Блофом.

Феликс нахмурил брови, стараясь вспомнить была ли Анья среди тех пиратов, которые их встретили в деревянной пещере, но так и не смог припомнить никого похожего. Да и зачем тогда Блофу нужно было вести их по всем этим извилистым проходам? Неужели она и вправду может общаться с водой? Или это опять какие-то фокусы алхимиков?

Пока он раздумывал над этим неразрешимым вопросом, взгляд Аньи снова приобрел хищные нотки, но теперь в нем было меньше страха и обеспокоенности. Переведя желтые глаза на Эскера, она уверенно проговорила:

— Тебе не попасть на землю первых людей привычным способом, молодой Эскер. Эта белая лисица, ашурийский первосвященник, направил в Скальди и Норн свои железные войска. Они закрыли все порты, и не дают никому приблизиться к берегам. Даже мне не справиться с их извергающими огонь и золу машинами, которые они выстроили вдоль прибрежной полосы. — говоря это, она направилась к своему трону и непринужденно разместилась, подперев голову рукой и перекинув одну ногу через подлокотник, словно аристократ на ложе. — Более того, — продолжила она, — эти сухопутные крысы заключили союз с детьми бледной луны. Они уже многие месяцы тащат через пустыни каменные ковчеги, и смогли спустить некоторые из них под воду. — она поморщилась и приложила когтистую руку к виску, при этом ее взгляд уставился куда-то пустоту. — Я слышу, как они скребут дно своими черными днищами.

— До меня доходили известия что ашурийцы захватили несколько северных портов, но я не думал, что проблема столь серьезная. — по голосу Эскера было понятно, что слова Аньи его встревожили. — Неужели они и впрямь перекрыли все порты?