Милу с осторожностью взял секстант и прищурившись, неуклюже приложил его к глазу не тем концом, каким требовалось.

— Преподобный мне рассказывал, что эта земля — колыбель всего человечества, и что там обитают светлые ангелы, которые сидят на деревьях, словно дивные птицы. — проговорил он, не отнимая прибора от глаз и безрезультатно пытаясь разглядеть уплывшие еще дальше звезды.

Прежде чем ответить, Феликс молча перевернул подзорную трубу в правильное положение. Для этого ему пришлось встать на цыпочки, так как Милу был непомерно высоким для его возраста.

— Может быть ты мне наконец расскажешь, кто этот всеведущий преподобный, о котором ты все время говоришь? — поинтересовался он, облокотившись о перила корабля.

— Преподобный наш отец и кормилец. — проговорил, словно заученную считалочку, Милу. Он все еще смотрел на звезды, и теперь по-детски улыбался, когда наконец смог рассмотреть их в правильном виде. — Настоящих родителей у меня отняли Владыки, забрав их на небеса, чтобы они присматривали за мной, когда я делаю что-то не так. А чтобы не делать плохих вещей, которые расстраивают нашего Господа, я должен слушаться преподобного, потому что он Его слуга и мой отец.

Феликс слушал Милу и его сердце наполнялось печалью. Так промыть бедному ребенку мозги мог лишь сумасшедший фанатик. Ему вдруг захотелось сильно ударить этого неведомого преподобного, которого он представлял, как лысого сморщенного старика со злым взглядом. Феликс даже не посмотрел бы, что это человек церкви, так как тот, по-видимому, уже давно растерял расположение Всевышнего, раз позволяет себе так дурманить юные умы. Он попытался вспомнить, видел ли он кого-то похожего, когда забирал Милу из приюта, но так ничего и не вспомнил. Когда он подписывал документ, то с ним общалась немолодая настоятельница, лицо которой уже растаяло в его памяти. Загоревшись злобой на этого самого преподобного, Феликс решил во чтобы то ни стало, по возвращению в империю, — если, конечно, он сможет вернуться, — разобраться с этим негодяем, который портит беспризорных детей фанатичной чушью. А сейчас, пока есть время, он будет выкорчевывать те сорняки, которые тот успел посадить в голову доверчивого Милу.

— Ну, во-первых, в Самсонских пустошах нет никаких ангелов, и уж тем более таких, которые сидят на деревьях. Если бы они там жили, то Эскер и остальные наемники уж наверняка бы знали об этом, и не боялись бы этого места. — рассудительно проговорил Феликс, переведя свой взгляд на звезды. — Но поверь моим словам, это очень опасное место, и ты должен будешь немедленно возвратиться обратно вместе с другими наемниками. А во-вторых, этот самый преподобный не твой отец, и он не вправе им называться, так как сейчас твой опекун Ликос, которого ты так подло обманул, и ничего не сказав, отправился в путешествие. Готов поспорить, он сейчас место себе не находит, думая, куда это пропал его только что обретенный наследник.

— Тут можете не волноваться, господин Феликс, я не оставил доброго господина Ликоса без неведенья, и поэтому написал ему записку. — тут же ответил Милу, и по его голосу было понятно, что ему тоже очень стыдно за свой поступок.

— Ну хоть что-то твой драгоценный преподобный сделал правильно, и научил тебя грамоте. — все еще злясь на неизвестного священника проговорил Феликс. Он был уверен, что все то зло, что преподобный вливал в головы детей, помимо обычной речи, должно было дублироваться и на пергамент. Он даже представил, как десятки детишек сидят за грубыми столами и опустив голову записывают каждое его пропитанное ложью слово.

Пока они стояли и говорили, к ним подошел Дэй. Сейчас, со своей повязкой он еще больше напоминал типичного пирата, но портил этот образ его добрый взгляд и монашеская стрижка.

— Хорошая ночь чтобы изучать небесные огни. — сказал он, тоже посмотрев на темное небо. — В море они еще ярче.

— Может быть это потому, что они хотят помочь заплутавшим морякам… — начал было Феликс и тут же осекся. Ему показалось, что на горизонте он увидел что-то огромное, похожее на плавучую скалу. Протерев глаза, он повернул голову и посмотрел на «воронье гнездо». Впередсмотрящий находился на своем посту, но глядел совсем в другую сторону.

— Эй! — крикнул ему Феликс. С такого расстояния он точно не мог определить кто именно там сейчас находился, но наемник услышал его голос и повернулся в их сторону. Феликс уже было набрал в грудь воздуха, чтобы высказать свои опасения, как его опередил громкий возглас наемника:

— Слева по борту корабль! Позовите Эскера! Это «Харибдида»! Пираты!

— Пираты? — Феликс почувствовал укол страха, и тут же быстрым движением отнял у Милу секстант.

— Живо отправляйся в каюту капитана и не выходи, пока не разрешат. — сказал он, и сам поразился насколько уверенно прозвучал его голос.

Милу поспешил выполнить указ, и чуть было не столкнулся с предводителем наемников, который в это время как раз выходил из капитанской каюты, накидывая на ходу куртку. Закрепив на поясе ножны с мечом, он посмотрел на «воронье гнездо».

— Где они?! — спокойным голосом поинтересовался он.

— Слева по борту! Эскер, это «Харибдида»!

— Слышу. — пробормотал себе под нос Эскер, и Феликс уловил в его голосе недовольные нотки. Обернувшись назад, он посмотрел на наемника, который стоял за штурвалом. — Кто-нибудь, разбудите Ареля. Хотя я не уверен, что мы сможем оторваться от них.

Феликсу совсем не понравилось, как он это сказал. Звучало это так, будто наемник приказал готовиться к тяжелой битве. Совершенно сбитый с толку, Феликс снова посмотрел в ту сторону, где он увидел гигантский корабль. До него было еще очень далеко, но даже сейчас можно было понять, что корабль был в три-четыре раза больше «Морского Копья». Словно огромный риф, он неумолимо приближался, а его черные паруса все больше разрастались и колыхались в воздушных потоках, как надвигающиеся грозовые тучи.

— Если я все верно понимаю, у вас ведь соглашение с пиратами, так? — спросил он у Эскера, когда тот подошел к перилам и тоже стал смотреть на приближающуюся тень исполинского корпуса. — Они не будут на нас нападать?

Эскер обратил на маленького никса свою железную маску, и ненадолго задержал взгляд, что-то обдумывая.

— Если только боги сегодня в хорошем расположении духа. И я сейчас говорю не про наших богов. — наконец проговорил он, и снова уставился на пиратский корабль. — Но нам, скорее всего, придется посетить «Харибдиду». Из всех суммийских пиратов, которых мне доводилось встречать, капитан этого корабля самый непредсказуемый и опасный. Будет великой удачей, если они просто проплывут мимо, и не попытаются затянуть нас.

— Затянуть? — Феликсу показалось, что он ослышался. — Что это значит?

— Молись, чтобы тебе не пришлось узнать ответ на свой вопрос, мой маленький друг. — просто ответил Эскер, и протянул ему кусок каната. — Но сейчас на это надежды не много. На вот, привяжи себя к чему-нибудь крепкому. — после этого он оглянулся и прокричал: — Ну где этот чертов пес Арель?! Я не хочу терять время латая разбитый корабль!

Совершенно сбитый с толку, Феликс начал дрожащими руками привязывать себя к перилам, а затем помог Дэю, так как пастух явно не справился бы в одиночку.

— Что тут происходит? — озадаченно спросил тот, глядя как другие члены команды тоже обматывают себя канатами.

К этому времени с мачты спустился впередсмотрящий, а снизу поднялся взлохмаченный Арель. На нем были лишь черные штаны, и Феликс увидел на его сильном теле несколько морских татуировок.

— Дай сюда. — потребовал он, грубо отпихнув наемника, который заменял его у штурвала. — Король-бог в кое-то веке решил порадовать меня достойным испытанием? Ну и что тут у нас? — он прищурился, глядя на приближающуюся громаду, а затем его глаза расширились, и он восхищенно присвистнул.

Феликс снова перевел взгляд на пиратское судно, и тут же замер, словно громом пораженный.

— Милостивая Силестия, Дочь Роз, спаси нас от этого безумия. — дрожащим голосом проговорил он, осеняя грудь знаком Розы. За то небольшое время, что прошло, пока Феликс не смотрел на корабль, тот уже смог подойти настолько близко, что можно было увидеть силуэты людей, снующих у перил, и держащих в руках арбалеты и луки.