— Скоро мы увидим его, господин Феликс, правда ведь? Святой город, о котором говорил преподобный. — сказал Милу, когда к их группе подошел один из разведчиков с докладом о том, что провожатый уже вот-вот прибудет.

— Да что с тобой опять не так, Милу? — возмутился Феликс, оторвавшись от Соли, которую до этого расчесывал, чтобы занять мрачные мысли хоть каким-нибудь светлым делом. — Милостивая Дочь, открой уже свои глаза, мальчик. Ты разве не видишь, что тут один лишь мрак и смерть? Ничего святого ты тут не найдешь. Ты, может быть и не слышал, но Эскер мне рассказывал, что рядом с этой «святой землей», как ты ее называешь, расположен еще один злой город — Антэ Иллас. Говорят, что он вырос из земли, прямо из огненной расщелины, и ничего доброго в нем нет.

Милу слушал его очень внимательно, прижимая к груди сверток с Эльзиром, и по его глазам было видно, что мальчишка о чем-то сильно задумался. Но лицо его по-прежнему светилось блаженной надеждой.

— Ну вот и чего ты тут раздумываешь? — спросил его Феликс, так и не дождавшись какого-либо умозаключения от Милу. — Разве не ясно, что город тот прямиком из преисподней поднялся? Сам подумай — разве на святой земле может быть такое грязное небо? — он обвел руками тяжелые алые тучи, нависшие над их головами. — И только давай без твоих привычных речей о праведном пути, и всей прочей святой чепухи. Тут даже слепец поймет, что это место пропитано злом. Да ты и сам видел тех безумцев, что нападали вместе с Изеулом.

— Феликс прав. — раздался за спиной Милу голос Рольфа. Видимо, он только что прибыл в селение, и теперь направлялся к Эскеру с докладом. — Нечего тебе там делать, парень. Я вот только что побывал там, и мне уже нехорошо, а что уж там с тобой станет, так и сказать не могу. Раны там, понимаешь, старые открываются. Опомниться не успеешь, а город уже поглотит тебя, и останешься ты там навеки истекать кровью.

Взгляд Милу при этих словах вроде бы прояснился, и в нем даже мелькнула тень страха, которая тут же сменилась упрямой решимостью. Поджав губы и выпятив грудь, Милу сказал:

— А я все равно пойду. Не ради себя, так ради господина Феликса. Меч-то его кто понесет, а? Нет уж, что ни говорите, а я с вами. Вот вступим в город, тогда и посмотрим, кто был прав.

— Дурак ты — вот ты кто. — махнул на него рукой Рольф. — Я же тебе только что сказал, что я оттуда. Вот зайдем в город, тогда уже по-другому запоешь.

Сказав это, рыжебородый наемник насупился и пошел к костру, рядом с которым сидел Эскер.

— И совсем это неправда. — тихо проговорил себе под нос Милу, будто хотел успокоить сам себя. — Ничего там такого страшного нет, и раны никакие не открываются.

Спустя час все уже были готовы отправиться в путь, в том числе и их новый спутник. Сопровождающего, которого привел Рольф, звали Сервус. По рассказам Эскера, он когда-то тоже был одним из наемников, но после того, как посетил Алгобсис, больше не смог его покинуть. Древний город полностью овладел его сознанием, и тот не мог ни о чем другом думать, кроме как об этом проклятом месте, и поэтому остался там жить. С первого взгляда он ничем не отличался от обычного человека: приличная одежда, напоминающая смесь тоги и обычных штанов с рубашкой, а на голове у него был повязан шарф, длинными лоскутами свисающий чуть ли не до пояса. Лицо его было тоже чистым и опрятным, и длинная борода была ухожена и подстрижена. Но как только Феликс пригляделся, то увидел, что его серые одежды были в некоторых местах заляпаны кровью, а сам он, ссутулившись, судорожно шарил по телу руками, будто пытаясь изловить невидимых блох. И все время озирался на запад, словно его кто-то там звал.

— Повезло вам, что так вовремя пришли. — говорил он, когда вся группа вновь двинулась в путь. — Задержались бы на день, и уж не проскочили бы. Понтифик Ангустус велел к завтрашнему дню усилить стражу у ворот, и все подходы к городу забаррикадировать, да так, что и мышь не проскочит. А пришли бы на день раньше, то столкнулись бы с войском, что повели к Приделу Скорби. В общем, не иначе как происки Всеблагого Чуда помогли вам выбрать нужный час.

— Если мы подойдем к городу вечером, то сможем ли мы выбраться из него к утру, если, как вы сказали, все входы и выходу будут закрыты? — поинтересовался Феликс.

— Это да, через южные врата Алгобсиса вам уже не выбраться, тут уж и думать нечего. Так что придется идти в обход, сквозь Антэ Иллас. — ответил Сервус, указав трясущейся рукой перед собой, туда, где над горизонтом светила черная звезда.

Так они и шли, по мертвой земле, под светом красного солнца, и с каждой минутой Феликс все сильнее чувствовал, как им овладевают неясные тревоги, словно от злого предчувствия. От удушливого дыма, которым был пропитан воздух, голова начала идти кругом, и силы стали капля за каплей покидать его. Все труднее стало держаться в седле, и Феликс ощущал, как сумка со скрижалью тянет его в сторону, становясь все тяжелее и тяжелее. Он не помнил, сколько прошло времени, прежде чем на горизонте показались каменные стены Алгобсиса. Словно мираж, город замерцал впереди, идя волнами и формируясь, приобретая реальные очертания. Каменные строения выглядели надежными, и даже по-своему красивыми. Крепостные стены были сделаны из тяжелых булыжников, а за ними высились более светлые, гладкие и ровные дома. Были там и высокие шпили, с круглыми башнями, и более низкие постройки, с алой черепицей на крышах. Город чем-то напоминал Вестерклов, хотя и не выглядел таким же белокаменным, как западная столица Стелларии. Солнце окрашивало город в красные тона, а с другой стороны, будто бы могильный огонь, виднелся ореол из зеленого мистического сияния. Видимо, там и находился второй, подземный город.

Пока они двигались к Алгобсису, на их пути все чаще стали вырастать все новые леса из высоких столбов с распятыми и колесованными мучениками. Иногда также появлялись и закрученные ржавые штыри, среди которых бродили, собирая что-то в плетеные корзинки, местные жители, облаченные в закрывающие все тело ткани. Вскоре стало понятно, что собирали они ягоды, скорее всего виноград, который рос на этих ржавых железяках.

— Как в этом гиблом месте вообще может что-то вырасти? — спросил Феликс, глядя на то, как женщина склонилась над засохшей и больной лозой.

— Святая Земля благословенна, и что бы ты не посадил, если ты веруешь в Чудо, то вырастит это в десятикратном размере. — сказал ему Севрус.

— Видать не очень-то тут веруют, раз одна жухлость только и растет. — с мрачным смешком заметил Феликс.

Но он ошибся. Хоть сами растения и впрямь выглядели засохшими и чахлыми, плоды их были крепкими и упругими, налитыми нектаром, и будто бы выращены в светлых садах Бреталии, под лучами летнего солнца. Феликс даже подъехал к одной из таких лоз, чтобы убедиться, не мерещится ли ему это.

— Видишь. — Севрус сорвал горсть винограда и тут же засунул себе в рот. По его бороде потекла струйка красного сока. — Все свежее и сладкое. Хочешь попробовать? — он протянул несколько ягод Феликсу.

— Нет уж, спасибо, я не голодный. — отмахнулся Феликс. Он твердо решил, что не будет брать в рот то, что выращено в этом утратившем свет месте. А вот Милу с Арелем взяли по несколько гроздей, на дорожку.

— Вкусно, господин Феликс. — сказал Милу. — Попробуйте, что вы в самом деле?

— Тебе нравится, вот и ешь. — упрямо ответил Феликс. — Только потом не докучай госпоже Зено с просьбами о том, чтобы она дала тебе лекарство от отравления. То-то еще поплачешься с этих ягод, будь уверен. А я вот лучше живительного медку ворожей глотну. У них в лесном краю по крайней мере все чистое и настоящее.

Ведьмы и правда дали ему своего сладкого меда, который он старательно уберегал от хищных лапищ Хольфа. Были у него и другие съестные припасы, которых вполне себе должно было хватить до конца пути. А вот с водой были проблемы, и как не крути, а пить ему придется из здешних источников. Глядя на мертвую почву, и распятых тут и там истерзанных людей, Феликсу подумалось что и вода тут должна быть пропитана их кровью.